Рассказ о брате (сборник)
Шрифт:
Он осторожно оглядел ее: черное платье, на шее — двойная нитка искусственного жемчуга, такие же жемчужные сережки — больше никаких украшений. Глаза на минутку задержались на обнаженных коленях. Он вынул длинный серебряный портсигар с выгравированными инициалами, дал ей сигарету, поднес зажигалку.
— У вас сногсшибательный вид, — сказал он, сощурившись от дыма. — Платье, наверное, дорогое?
— Да, решила шикануть, потратила ползарплаты. То есть своей прежней зарплаты, не той, что мне платит компания «Холлис и сын».
— А что, вы теперь получаете меньше?
— Да, но я была к этому готова.
— А почему вы вернулись?
— Трудно сказать. Наверное, потянуло в родные места.
— А мне нравится Лондон, — сказал Стивен после паузы, — я туда часто езжу. Но в провинции жить лучше. Здесь, как бы сказать, легче все направлять в нужное русло. Всех нужных людей знаешь в лицо. Хотите поселиться здесь навсегда?
Она решила принять непроницаемый вид.
— Посмотрю, какие здесь перспективы.
Он взглянул ей прямо в глаза.
— Для такой девушки, как вы, перспективы практически безграничны. — Он поднял стакан, блики света заиграли в светло — золотистом виски. — За счастливое возвращение.
Их глаза встретились, и тут Маргарет поняла простой и неопровержимый факт: если она верно распорядится своими картами, то может стать его женой.
В полдесятого Уилф вышел на кухню.
— Поппи, радость моя, ты приютила гения.
— Ты только не говори об этом в муниципалитете, а то повысят коммунальный налог.
— Через сотню лет у парадной двери повесят табличку с надписью: «Здесь жил писатель Уилф Коттон», и ученые мужи, исследуя сей период моего творчества, будут гадать, кем все-таки была для юного гения та самая таинственная миссис Поппи Суолоу, которая предоставила ему временное жилье и питание.
— Не волнуйся, для нас это уже не будет иметь ровно никакого значения.
Он с ходу рухнул в низкое кресло, закинул одну ногу за поручень. Удача пьянила его: прорвался наконец! Сегодня, после стольких недель полной неопределенности, после всех разочарований, он понял, как надо писать. Впереди лежала ясная дорога. Он остановился сейчас, когда писалось легко, для того чтоб завтра вечером снова с удовольствием продолжить. Кто это, кажется, Хемингуэй, советовал прекращать писать, именно когда все идет как нельзя лучше, ибо потом легче вернуться к работе?
— Поппи, теперь мне просто нужно время, чтоб все перенести на бумагу, но я четко представляю себе, что надо делать!
— Вот тебе пара рубашек и чистое белье. На первое время хватит.
— Ты, Поппи, поразительная женщина! Только вчера буквально валилась с ног, а сегодня работаешь как ни в чем не бывало.
Поппи вытащила очередную вещь из бельевой корзины и разложила на гладильной доске.
— Если я слягу, вся жизнь здесь остановится.
— Хочу тебя вставить в книгу.
— А я тебе за это голову откручу.
Утюг легко и быстро скользил по белью, под его тяжестью ножки гладильной доски слегка поскрипывали.
Он сидел в кресле, покачивая ногой, и глядел на Поппи: с тяжеловатой, но красивой фигурой она оставалась привлекательной даже в выцветшем домашнем халате.
— Может, пойдем пройдемся в «Башню», выпьем хорошенько? — предложил он.
— И что дальше?
— Ну, для кого этим все и кончится, а мы с тобой и потом найдем занятие.
— Нет, знаешь, мне сегодня выходить не хочется. В буфете есть пара бутылок пива. Можешь дома выпить.
— Поппи, ты чудо. — Он вскочил с кресла и пошел к буфету.
— И мне принеси. В горле пересохло.
— Где открывалка?
— В ящике.
— Нашел.
Он принес бутылки и стаканы.
— Сядь и выпей. Дай ногам отдохнуть.
— Ты наливай. Я уже заканчиваю.
Когда она выключила утюг и села в кресло рядом, Уилф поднял стакан.
— За тебя, Поппи.
— Спасибо, дорогой.
Выпили.
— А что это за парень приходил за нашей Маргарет?
— Стивен Холлис, сын босса. Или попросту говоря — мистер Стивен.
— Видный молодой человек.
— Немудрено с его положением.
— Что, немножечко утер тебе нос?
— Какое мне дело? Маргарет вольна ходить с кем угодно, хоть с бывшим королем Фаруком, но у этих парней типа Стивена Холлиса есть этакая небрежная наглость, от которой у меня руки чешутся.
— Похоже, ты ревнуешь.
— Да брось, Поппи. У тебя пунктик: очень хочется, чтоб между мной и Маргарет что-то было.
— Очень милая девушка.
— Я не отрицаю. Но, во — первых, она не интересуется мной, а во — вторых, милым девушкам нужно обручальное кольцо, дом и дети. Навешивают на мужчину обязанности, а мне сейчас обязанности нужны, как перелом конечностей.
— Женщина часто помогает мужчине пробиться в жизни.
— Мне помогаешь ты, Поппи.
— Надеешься, так и будет продолжаться до тех пор, пока это нужно тебе?
— Не передергивай, Поппи. Ты же знаешь, я ничего не прошу. Беру, что ты мне даешь, а в ответ даю все, что могу дать сам.
— А что, многие мужчины хотели бы так устроиться.
— Несомненно. Думаешь, я не понимаю, как мне повезло? — Он поставил стакан, подошел, сел на поручень кресла, обнял ее и уткнулся носом в щеку. — Поппи, ну почему все не может остаться по — прежнему? Зачем все эти разговоры?
Она молчала, не отвечая на ласку. Он отодвинулся, немного погодя спросил:
— Почему ты не хочешь выйти замуж?
— Ты же знаешь, я не могу иметь детей. Поэтому нам с тобой и нечего бояться.
— Но дети — это ж не все. Господи, найти какого-нибудь хорошо обеспеченного вдовца, у которого дети уже выросли, и для него б началась совершенно новая жизнь.
— Сладенькая Поппи — находка для старичка.
— Да нет, я совсем не то хочу сказать. У тебя впереди целая жизнь. Ты ж не хочешь провести ее в одиночестве. А если б я предложил тебе выйти за меня замуж, ты б согласилась?