Рассказы геолога
Шрифт:
– А комары у Вас не водятся? – спросил он.
– Здесь ветерок. Они нас там под обрывом дожидаются.
– Тогда не будем терять времени, – сказал Луговой и направился к лодке, словно спешил именно на встречу с комарами. Но на полпути все же остановился и принялся бить молотком гальку. Он поднимал обломки, рассматривал их и отбрасывал в сторону. Нет, он не искал сердолики, он знакомился с породами, которые Седёдема выносила с верховий.
Тем временем из вертолета вышли пилоты.
– Как у Вас тут рыбка? – спросил Первый пилот, молодой,
– Я покажу, – отозвался Герасим. – Вот отгрузимся…
– Саня! Помоги! – распорядился Первый.
Борт-механик, который еще и не выходил из вертолета, стал выбрасывать нехитрый груз: ящики-тару, мешок с хлебом, мешок с сахаром, продуктовые мешки поменьше.
Второй пилот, блондинистый и веснушчатый как озорной мальчишка, протянул Нюкжину пакет из желтой бумаги-крафт.
– Вам, – сказал он. – С базы.
Нюкжин передал пакет Герасиму.
– Разберись.
Он направился к Луговому, который, казалось, не очень торопился, настолько был занят галькой.
Как-только пакет оказался в руках у Полешкина, рядом возникла Светлана.
– Почта?
Герасим вскрыл пакет. Там были газеты, письма и накладные на прибывший груз.
– Иван Васильевич! – крикнул он.
Нюкжин задержался, взял письмо и сунул в карман. Он никогда не читал письма наспех. А Светлана выхватила адресованные ей шесть-семь конвертов и сразу же углубилась в чтение.
Но Луговой все-таки торопил с осмотром.
– Поплыли! – сказал он, как только Нюкжин подошел к нему.
Но тут же для проверки ткнул кулаком в поднятый нос "трехсотки".
Он не поддался.
– Я подкачал, – сказал Андрей. – Садитесь.
Луговой прошел, балансируя, в носовой сектор.
– Держитесь!
Андрей подвинул лодку на воду, сел и взялся за весла. Нюкжину оставалось столкнуть на воду корму, но задерживала Светлана. Она удобно устроилась на бревне и читала письма.
– Ветка! – крикнул Андрей. – Ты долго?
– Сейчас! – ответила она, не поворачивая головы.
Нюкжин и Луговой переглянулись. Андрей недовольно нахмурился, вылез излодки, подошел к ней и повелительным жестом забрал письма.
– Отдай! – вскрикнула Светлана и вскочила.
Она даже топнула ногой, такая грозная и непреклонная, что Андрей растерялся. Он вернул письма и недоуменно сказал:
– Ехать надо. Тебя, что? Ждать будут?
– Я сейчас, – снова сказала Светлана и углубилась в чтение. Потом подняла на мгновение голову и выговорила Андрею, как неразумному: – Надо же ответы писать…
Андрей постоял возле нее, потом повернулся и пошел прочь.
Подойдя к лодке он только пожал плечами.
– Пусть! – улыбнулся Луговой. – У каждого свое дело.
Нюкжин столкнул лодку на воду и занял привычное место на корме. Андрей налег
– Толик! – крикнул Андрей Федорович.
Крупногабаритный пилот, которому совсем не шло такое уменьшительное обращение, повернул голову.
– Не задерживайтесь! Мы не долго!
Толик кивнул с достоинством: мол, он знает, что делает и беспокоиться нечего.
На обнажении
Лодка зашуршала о галечник. Луговой спрыгнул на берег, на мгновение остановился, как гончая в стойке, разглядел пестро-цветной обрыв и ринулся к нему. Он был быстроног, сухощав и очень реактивен.
Нюкжин осматривал обнажение только что и, казалось, ничего не упустил. Однако Луговой находил все новые и новые пункты с его точки зрения очень интересные. Особенно привлекли его внимание зеленые глины.
– А это уже продукт ее первичного переотложения. – говорил он как-будто обрадовано. – Смотрите: глина полна обломков вулканических пород. И цвет водных метаалюмосиликатов марганца и железа… Очень… очень… – что "очень" он не договаривал.
С лихорадочной поспешностью он пробовал породу на ощупь и на вкус, раскатывал в ладонях глиняные колбаски, рассматривал в лупу мелкие включения, отбирал и отбирал образцы. Андрей и Нюкжин едва успевали конвертировать их и документировать.
– Очень любопытно, – наконец подвел итог Андрей Федорович. – Возможно, что суглинки Колымской низменности – продукт переотложения этой коры. Будете на крупных обрывах ниже по течению, посмотрите внимательно. И напишите статью, когда получите анализы.
– Давайте напишем вместе, – предложил Нюкжин.
– Не знаю… не знаю… – явно колеблясь сказал Луговой. Он был жаден до статей, но дорожил репутацией ученого и если не принимал участия в работе, то свою фамилию под статьей, как правило, не ставил. – Однако пора.
Полевой таган
…В лагере их ждали. Гостеприимство – закон тайги. А если гость высокий, то и стол широкий. Составили ящики, накрыли их клеенкой. Миски, полные вяленой рыбой, вареным мясом, свежим хлебом. Экзотически высилась банка печеночного паштета.
– Недурственно устроились, – заметил Луговой.
– Мы не можем ждать милости от природы, – солидно отозвался Полешкин.
– Правильно! Природа сейчас сама нуждается в милости человека.