Рассказы геолога
Шрифт:
Он подбирал небольшие обломки, складывал их в кучки. И наклоняясь за очередной чуркой, заметил, что одна из галек на косе поблескивает. Голыш величиной шесть-семь сантиметров, овальной формы ни чем не отличался от других галек, разве что грязно-молочным цветом поверхности. Но скол на самом краешке светился, как оранжево-красный глазок.
"Сердолик?! – подумал Нюкжин. – Любопытно!"
Он сунул гальку в карман куртки, как экзотическую находку, не более, и вновь занялся сбором дров. Их было в изобилии, и Нюкжин отметил, что крупные бревна можно распилить и обеспечить
Он уже думал, как поставить лагерь. Двум требованиям – вода и дрова – коса удовлетворяла. Однако, если уровень в реке поднимется, то убежать некуда.
"Вода падает, – подумал он. – Дождь не предвидится. По крайней мересутки переждать можно."
Он оглядел косу по-хозяйски, прикинул, где встанут палатки, где расположится кухня. Посмотрел, что направо от лагеря, что налево…
Правый берег прятался в тени, но Нюкжин все же разглядел, что породы там сильно трещиноваты, красновато-бурые и в верхней части берегового обрыва похожи на глины с бордюром из полос зеленого и белесо-серого цвета. Так выглядели коры выветривания – продукт химического преобразования пород.
"Нет худа без добра, – подумал он. – А то проплыли бы ходом".
Чайник уже повторно выплеснул в огонь тонкую струю кипятка, когда Герасим и Андрей вышли из зарослей. Их плечи оттягивали объемистые рюкзаки и притороченные поверх мешки. Сквозь ткань проступала краснота. На Полешкине висел неизменный карабин, Андрей держал топор. Они шли медленно. Ноша совсем пригнула к земле коротконогого Герасима и высокорослый Андрей, хотя и горбился, казался выше его на целую голову.
– Взяли, что могли, – доложил Герасим, сваливая с плеч тяжелый груз. – Хорошо бы еще раз сходить.
– Конечно, лучше забрать, – согласился Нюкжин. – Много там еще?
– Столько же, если не больше.
– Мы здесь постоим день-два, – сказал Нюкжин. – Тот берег надо посмотреть.
– Да? – глаза Герасима сузились в раздумье. – Тогда сейчас и сходим, пока мухи не засидели.
– Поешьте, – предложила Ася. – Через полчаса будет готово.
Они все здорово намаялись за день и огонь костра привлекал. В казане булькали макароны. На горячих угольях шипела смазанная маслом сковородка, рядом, на дощечке лежали крупные куски вымытой печенки. Но Герасим сказал:
– На полный желудок много груза не поднимешь. А чайку выпьем.
Андрей с сожалением посмотрел на сковородку, но возражать не стал. Только оглянулся – как остальные?
Нюкжин думал так же как Герасим. Светлана в разговоре не участвовала, она зарисовывала привал. Ее внимание привлекли лишенные коры бревна, которые служили и за скамейку и за стол.
Тропинка, которой несколько раз прошли люди, приняла заметные очертания. Но место, где завалился сохатый, изменилось неузнаваемо. Посредине вырубленной в кустах полянки лежал обрубок туши. Шкура, голова, потроха валялись разбросанные по сторонам. Здесь
Герасим сразу принялся за дело. Он мастерски отделил топором ребра, разрубил позвоночник. Нюкжин и Андрей оттаскивали куски. Мешки быстро полнились, рюкзаки обретали объемную форму.
– Ну вот, – сказал Полешкин, когда последний кусок оказался в мешке. – Теперь, кажется, все.
– Не все! – возразил Нюкжин. – Надо привести место в порядок.
– Зачем?
– Затем!
– Вас понял! – подчеркнуто на "Вы" отреагировал Полешкин, как если бы вел радиопереговоры. И поджал губы.
Нюкжин почувствовал, что высказался резко.
– Ты иди, – сказал он примирительно. – Мы с Андреем управимся.
Герасим постоял, подумал и ушел. Правда, мяса он взял столько, что аж крякнул, поднимая мешок.
– Давайте соберем остатки в кучу и хотя бы закидаем ветками, – предложил Нюкжин.
– Тент возьмем?
– Да. В реке за сутки отмокнет.
Нюкжин нагнулся свернуть тент, но Андрей опередил его.
– Я сделаю.
Они принялись за работу и вскоре на месте, где свалился сохатый, взгорбился небольшой зеленый холмик, наподобие могилки.
– Вот теперь все!
– Сохатому это без разницы.
Необходимость уборки в тайге видимо и у Андрея вызывала сомнение.
– Человек должен уважать себя, – наставительно сказал Нюкжин. – А вот так, разбросать и уйти может только зверь.
И поскольку ему показалось, что не убедил Андрея, добавил:
– Такая охота похожа на браконьерство.
– Возможно, – неуверенно согласился Андрей.
Они подняли каждый свою ношу и пошли к косе, чтобы сюда уже больше не возвращаться.
Полешкин и Светлана ставили женскую палатку. Герасим выбрал хорошее ровное место недалеко от кухни. Оттяжки он закреплял с одной стороны за сучья тяжелого бревна, с другой – за колышки, вбитые в песок. На кухне он уже успел соорудить постоянный вместительный очаг. Успел он и разгрузить лодки и вытащить их на галечник. Рядом, вразброс лежали мешки и ящики.
Большую палатку еще предстояло поставить, и все-таки Нюкжин испытывал чувство умиротворения. Грязная работа позади. Завтра они осмотрят правый берег и поплывут дальше. А сейчас…
– Можно подавать? – спросила Ася.
– Конечно!
Они расселись вокруг костра на бревнах и ящиках и заворожено следили, как Ася накладывала в мисочки печенку и макароны. Печенку она приготовила мастерски – сверху нежная корочка, а внутри сыринка с кровью. А к макаронам неведомая подлива.
– Самые витамины! – прокомментировал Герасим. – Мясо и рыба – овощи Заполярья.
Сохранение мяса обветриванием
Он говорил напыщенно и получалось не столько торжественно, сколько смешно. И щеки у него сейчас были как у хомяка, за ними ушей не видно.