Рассказы и сказки
Шрифт:
Река лежала внизу, в долине, изогнутая, блестящая, как полоса стали. По обоим берегам её громоздились насыпи. Они, как руки, с двух сторон сжимали реку.
– Ух ты!
Автобус накренился, у Вовки захватило дух.
– Что это такое?
– спросил он, показывая пальцем вниз, где на дне огромного котлована росли из земли бетонные откосы громадной стены, грохотали краны и сновали сотни самосвалов.
– Плотина, - буркнул человек с портфелем.
– Какая красивая!
– сказала мама.
МУХ НЕТ
В кабинете было чисто, пахло сосной и клеем.
"А где же мухи?" - подумал Вовка.
Мух не было.
– Вова, ты не устал?
– спросила мама.
– Посиди, я схожу на станцию. Надо дать на Камчатку телеграмму и узнать насчёт билетов.
– Я с тобой!
Отправились вместе.
Железнодорожная станция стояла на краю города. К ней то и дело подъезжали, урча, автобусы. В маленьком скверике перед вокзалом, положив головы на чемоданы, дремали пассажиры.
Мама и Вовка вошли в здание вокзала, отыскали там почту. Поставив Вовку в очередь, мама ушла писать телеграмму, потом вернулась, постояла и снова ушла.
Стоять в очереди было скучно. У Вовки заболели ноги. Мама не возвращалась, и он отправился разыскивать её.
Из почты длинный коридор вёл в зал ожидания.
Вовка сделал несколько шагов по коридору и очутился перед вывеской "Парикмахерская".
За стеклянной дверью слышалось весёлое позвякивание ножниц. Дверь была приоткрыта. Вовка просунул в неё голову, сделал шаг и очутился в волшебном царстве зеркал и белых халатов.
Девочка, одних лет с Вовкой, прошла через весь зал и уверенно залезла в свободное кресло. Парикмахерша набросила на плечи девочки простыню и начала подрезать ей закрученные червячками волосы.
"Черр-вяк!.. Черр-вяк!" - отхватывали ножницы прядь за прядью. Окончив, парикмахерша взяла пузырёк с зеленоватой жидкостью и направила на девочку пульверизатор.
У Вовки сладко защемило сердце.
К кассе девочка прошла мимо Вовки. В её пальцах была зажата монета.
– Сорок копеек!
– сказала кассирша.
Вовка даже задохнулся от волнения. Всего сорок копеек!
Он сунул руку в карман штанов и неожиданно нащупал там маленький металлический кружок.
Как он мог забыть про полтинник?
Вовка зажал монету в кулак и решительно шагнул на середину зала.
"КАК СТРИЧЬ?"
С замиранием сердца он забрался в кресло.
– Ты один?
– с подозрением спросила парикмахерша.
Вовка мучительно покраснел. Но женщина уже не смотрела на него, а копалась в ящике стола, подбирая для машинки нож.
– Как стричь?
– спросила она, двигая ручками машинки.
– С одеколоном!
– выпалил Вовка.
Женщина рассмеялась.
– Я не про то. Чубчик оставить?
– Оставить...
Парикмахерша прошуршала машинкой по затылку, поскрипела ножницами за ушами и ловко - чик, чик!
– подрезала чёлку.
– А теперь закрой глаза!
– скомандовала она.
Вовка крепко зажмурил веки. Пшш-ш-ш!
– пахучее облако заклубилось вокруг его головы.
Вовка не дышал. Он не слышал ни взволнованного маминого голоса в коридоре, ни крика на перроне: "Володя, Володя!" - ничего.
Как во сне, он выбрался из кресла, отдал в окошко кассы полтинник, получил сдачу и вышел.
Мамы на почте не было. Перепуганный Вовка бросился в коридор, выскочил на привокзальную площадь - мамы нет!
– вернулся в здание и, наконец, выбежал на перрон.
Г л а в а т р е т ь я
О Д И Н
ЧЁРНЫЙ ПЁС
На перроне было пустынно. На чёрной, залитой нефтью, посыпанной крупным песком земле лежали белые полосы рельсов. Тускло светили красно-зелёные светофоры. Два паровоза медленно катили по дальнему пути состав. Между красными товарными вагонами, как окна, просвечивали низкие платформы. На платформах стояли грузовики; на одной - старый, видавший виды экскаватор. Он поблёскивал истёртыми гусеницами и задумчиво кивал опущенным ковшом.
Позади Вовки послышалось рычание.
Он обернулся.
Через рельсы прямо на него шёл здоровенный чёрный пёс. Он перепрыгнул через последний рельс и очутился на перроне.
Вовка попятился.
Заметив, что его боятся, пёс зарычал. Шерсть на его загривке поднялась дыбом.
Вовка начал медленно отступать. Он отступал до тех пор, пока не упёрся спиной в вокзальную стену.
Пёс шаг за шагом преследовал его. Когда Вовка остановился, пёс оскалил зубы и, делая вид, что готовится к прыжку, присел на задние лапы.
Вовка закрыл лицо руками. В этот момент послышался глухой удар, собачий визг и звуки удаляющихся прыжков.
Когда Вовка отвёл руки от глаз, по перрону удирал, поджав хвост, чёрный пёс, а мальчишка в замусоленной школьной куртке, без фуражки швырял вслед ему обломки палки.
Швырнув последний обомок, мальчишка сунул в рот два грязных пальца и пронзительно засвистел.
Пёс взвыл и, как ошпаренный, метнулся за угол.
– Ну чего? Испугался?
– сказал мальчишка и повернулся к Вовке.
Вовка промолчал.
– Ботинки какие у тебя фасонистые!
– продолжал мальчишка.
– Ты откуда? С поезда?
– С самолёта.
Мальчишка присвистнул.
– Вона! С кем?
– С мамой.
– А она где?
– Не знаю.
Мальчишка быстро сообразил, в чём дело.
– Пошли поищем её, - предложил он.
– Тебя как звать? Вовкой? А меня...
– он хитро подмигнул, - Григорием. Айда!
На вокзале Вовкиной мамы нигде не оказалось. Около автобусной остановки им сказали, что молодая женщина, которая ищет сына, только что побежала в направлении базара.