Рассказы израильских писателей
Шрифт:
Не удивительно поэтому, что из-за своей ненависти к Шаулу он не знал, каков цвет его глаз. Он не знал также, в какой руке Брурия держит ложку, когда хлебает суп. Он, который с исключительной точностью знал, сколько деревьев в третьем ряду цитрусового сада и сколько приготовлено мешков удобрения, не знал, каков цвет волос Шмуэла и в каком именно месте у Брурии поднимаются ее привлекательные груди. Он только слышал ее смех, который жирным эхом отзывался по дому и откликался: «Я здесь, а ты где?»
Черт возьми! Не иначе, кто-то наступает на соски ее смеха!
Как было уже сказано, дни в цитрусовом саду стояли ароматные и жаркие. Руки Муму подвязывали ветки, окучивали деревья, вспахивали, унавоживали, поливали. Муму возненавидел Шаула, постоянно работавшего на расстоянии нескольких рядов от него, всего на расстоянии нескольких рядов.
В этот день утром Шмуэл находился на участке, где росла люцерна, Брурия работала на птицеферме, Нати ловил рыбу, Шаул и Муму копались в цитрусовом саду, а маленький Михале вертелся около Муму, выкапывая из сырой земли червей. Время от времени он дразнил Лодера — огромную пастушескую собаку на соседском участке.
Лодер был большой пес с злобным характером, похожий на те помеси, которые получаются от скрещивания волка и лисицы. Трусливый, он мог исподволь, сзади наброситься на другую собаку и придушить ее. После того как таким образом была убита одна породистая собака, хозяев Лодера заставили держать пса на цепи. Хозяин Лодера был необычный колонист. На его участке росли только гладиолусы и земляника, а «живое хозяйство» у него состояло из Лодера и нескольких кошек. Ни коровы, ни птицы, только собака и кошки. Само собой разумеется, все соседские дети любили подразнить обоих: и Лодера и его хозяина. И больше всех в этом преуспевал маленький Михале, которому удавалось палкой привести Лодера в такое бешенство, что пес терял голос, шерсть его поднималась, а морда злобно оскаливалась.
В это время Муму лежал на спине, свободный и свежий, как поток воды, орошающий сад. Его разбудили крики и рычание. Он открыл глаза. Перед ним стоял Михале с большой пастушьей палкой в руке и, задыхаясь, говорил:
— Дед очень разозлился и сказал, что спустит Лодера с цепи. Как ты думаешь, он сделает это?
Дыхание мальчика напоминало Муму щебетание птиц, а лицо отдавало душистым запахом цитрусовых плодов.
— Может, и спустит, — ответил Муму.
— Но Лодер очень злой и, наверно, такой же сильный, как тот волк, который забрел к Шифре в птичник.
— Лодер только и знает, что лаять, а собака, которая лает, не кусается, — ответил Муму, и ему невольно пришло в голову, что этот пес чем-то напоминает Шаула.
— Но Лодер меня ненавидит, и он очень сильный. Такой же, как волк, что попался Шифре.
О, как можно этого мальчугана ненавидеть! Если бы Михале наклонил к нему в эту минуту голову, он бы тотчас ее погладил. Жаль, что его рука к этому не приучена.
— А что это за история с волком, Михале?
— Я ведь тебе уже говорил.
— Ничего. Расскажи еще.
И Михале рассказывает ему известную по всей Издреэльской долине историю, как Шифра, член одного кибуца, вошла на птицеферму и увидела там большую и страшную собаку. Она хотела ее выгнать, но собака не уходила. Тогда Шифра стала кричать, но собака ее не слушалась. Рассердившись, Шифра бросила в нее камень. Собака накинулась на Шифру, сбила ее с ног и вцепилась зубами в мягкое место, на котором люди сидят. Шифра закричала от боли и потеряла сознание. Тут подоспели люди, работавшие рядом. Они и убили волка, так как выяснилось, что эта большая собака была волком. И так как мужа Шифры звали Зеэв [26] , все ребята долго донимали взрослых вопросом: «Почему Зеэв рассердился на Шифру и съел ее зад?»
26
Зеев — волк (иврит).
— Зеэв рассердился на Шифру и съел ее зад, — повторил Муму, улыбаясь.
Сидя возле Михале, он часто улыбался. А Михале любил смотреть, как Муму улыбается. Его улыбка была как сияющее сквозь тучи солнце.
— Ты знаешь, — вдруг сказал Михале, — я не люблю Лодера, а он меня. А когда он не на цепи, он не лает.
Михале боялся.
Муму внимательно прислушался, приложив голову к земле. Он услышал голос текущей воды, услышал, как осыпается в канавках песчаный краснозем, как шевелятся в земле черви. Но он услышал еще что-то и приподнял голову. Позади, на расстоянии нескольких шагов, стоял Лодер, приготовившийся к прыжку. Хвост его был поджат, морда опущена к земле, глаза налились кровью. Он весь дышал злобой.
Муму схватил пастуший посох с сучковатым набалдашником и бросился на собаку. Пес заскреб лапами, ощерился и зарычал. Муму сунул набалдашник между зубами собаки. Пес схватил палку зубами и стал ее кусать. Но палка осталась цела, только изо рта собаки потекли слюни. Потом пес медленно поднял глаза. Его удивленный взгляд натолкнулся на серо-зеленый взгляд Муму. Волны дрожи прошли по телу собаки от головы до хвоста. Затем она опустила морду вниз и начала покорно вилять хвостом.
Но Муму не поверил Лодеру. Ноги собаки точно вросли в землю, от этого ее тело стало еще более напряженным. Муму не помнил лицо Шаула. Он никогда не смотрел ему прямо в глаза. Но в этот миг он был уверен, что лицо у Шаула такое же, как у этого пса. «Не верь ему, он пот-вот набросится на тебя!» Муму поднял палку, резкий удар опустился на голову Лодера. Собака забилась в агонии.
Тут поднялась суматоха. Муму бросил палку и как ни в чем не бывало пошел в сад. Он искал глазами Михале, но того поблизости не было. Муму улегся на спину, укрывшись маской равнодушия. До его ушей доносились топанье ног и выкрики: «Этакий хулиган». Потом начался спор, были предъявлены претензии. Послышались тягучие и липкие, как смола, вопросы: «Зачем ты это сделал? Почему ты убил Лодера?»
Затем посыпались просьбы, они действовали, как гашиш: «Может, тебе следует попросить прощения?», «Попроси у них прощения» или что-то в этом роде. Тут слащаво кокетничал Шаул, волнующе мычала грудь Брурии. А Муму молчал, словно каменная глыба. И Михале был уже тут, неподалеку от Муму. Он угрюмо всматривался в его лицо и старался объяснить взрослым, что Лодер готовился растерзать его. Но взрослые оставались глухими. Тогда он уселся неподалеку от Муму и замолчал.
Муму услышал, как кто-то потащил труп собаки и обозленно кричал: «У вас в доме живет разбойник, а не человек!»
И снова сверлил его уши испуганный шепот маленькой любимой Нурит: «Я боюсь твоего взгляда». И еще: «Отпусти меня, ты хуже дьявола»…
А точильное колесо так больно точит его виски. Он встал на ноги, вся его кровь взывала: «Чего вы хотите от меня? Отпустите меня!» Но ничего не вырвалось из его сжатых уст, равнодушие по привычке продолжало покоиться на его лице. И хорошо, что он остался равнодушным, так как в эту минуту к нему подошли Шмуэл и маленький Михале, который плелся следом. Михале подбежал к нему и торопливо заговорил: