Рассказы поэта Майонезова
Шрифт:
В тот же момент большой белый предмет просвистел в воздухе и ударил медведя по уху. Зверь недовольно рыкнул, но заинтересовался им, встал на четыре лапы и обнюхал лежащий на мху у его лап человеческий череп. Ровена, не теряя ни секунды, прыгнула на крепкую ветку, с которой начала свое восхождение, а с нее - на спину медведя! Девушка одной рукой ухватила неповоротливого зверя за ухо, а другой, стиснув зубы, полоснула длинным ножом по мохнатой шее. Кровь из раны темной дымной струей плеснула на желтую траву, медведь яростно взревел, захрипел со свистом, приподнялся, несколько раз ударил воздух
Под в ужасе прижался к дереву, Мед стучала зубами от нервного напряжения. Ровена быстро отерла руки и нож сухой травой, перепрыгнула через еще дергающуюся тушу, и подскочив к Мед, показала ей мизинец, на котором поблескивало потемневшее от времени золотое кольцо.
– Красивое?!
– спросила радостно счастливая охотница.
– Ага, - только и смогла произнести Мед, потрясенная, с большой красной шишкой на лбу.
Ровена принесла две крепкие толстые ветки, отсекла с них сучья, вытащив из своего пояса сыромятные шнурки, связала ими попарно лапы медведя, продела под ними одну из очищенных веток, положила ее на вторую, которую подняли на плечи Под и Мед и, кое - как, втроем, они подняли и понесли тушу к деревне. Впередиидущие близняшки молчали, а Ровена радостно щебетала: 'Это мой последний медведь, мы выменяем у Фуксии на него большую лодку, а на ней поплывем до моста с драконами! Хорошо, что деревня рядом, далеко не надо нести тяжесть, вон уже дым из труб видно!'
Девушка несла тяжелый конец ветки, придерживая его рукой, а в другой сжимала ручку корзины с клюквой, поминутно приподнимая ее и взглядывая на свой украшенный мизинец.
Медведя бросили возле крыльца Фуксии, которая тут же выбежала к нему с большим тазом и радостными причитаниями. Следом за хозяйкой из избы показались Пыш и Мушка с вещами, оба испуганно глянули на тушу, на сияющую Ровену и уставились на Пода и Медуницу, растиравших плечи.
– Маманя, то есть, мама, конечно, вот тебе кольцо!
– радостно нежным голоском проговорила Ровена.
Мушка взглянула на ее растрепанные золотистые волосы, на ее прекрасное, разрумянившееся от волнения лицо, на ее зеленые, как листья, глаза и не смогла отказаться от подарка.
– Папаня!
– с гордостью обратилась довольная девушка к Пышу, - Я сама завалила этого мишку! Это матерый медведь, посмотри, какие у него большие клыки и когти!
Пыш глянул на звериную морду с умными глазами, на шерсть на шее, от крови слипшуюся сосульками, и подумал: 'Больше я никогда не буду есть мяса'. Мушка опустила глаза, зажав в кулачке кольцо.
Медуница поняла настроение родителей и заявила своим обычным насмешливо - циничным тоном: 'Да если бы не Ровена, он бы переломал все кости и Поду, и мне!'
– И обсосал бы каждую косточку!
– согласилась Фуксия, приступая с большим ножом и тазом к медведю, - наверняка, людоед! Стервец душегубный!
Трое ее лысоватых носатых сыночков вооружились палками и с криками принялись отгонять набежавших собак. Профессор вышел взглянуть на принесенного медведя. Ни он один заинтересовался добычей Ровены, со всей деревни собрались дети, лысоватые, лобастые, носатые, они с удовольствием трогали мозолистые подушечки на лапах медведя и вытаскивали мох, застрявший между когтей.
За спиной профессора раздался высокий дребезжащий голос: 'Где он, этот, с позволения сказать, изюбр?! Фуксия, куколка моя, ты спустила для меня кровь? Не забудь мне отложить сала, сердце и мозг!'
Профессор обернулся, рядом стоял тщедушный человечек в льняной тоге, на манер древнеримских, в горностаевой накидке, обшитой по краю многочисленными хвостиками и лапками, как кисточками. Он горделиво опирался на подобие посоха или жезла.
– Все сделаю, господин Патиссон!
– подобострастно отвечала Фуксия.
Лобастое лицо с большим красным носом в фиолетовых прожилках просияло удовольствием, толстые влажные губы сладостно причмокнули. И вся лысая желтоватая голова в повязке из дорого меха обратилась к профессору, у которого разом пересохло в горле, перед Войшило стоял академик Дудкин!
– Аа, Войшило, старое наваждение!
– воскликнул он, - А как постарел, батенька! Как постарел!
Глазки под набрякшими веками, и все распухшее лицо Дудкина - Патиссона выражали изумление.
– Вы мистифицировали свою смерть?!
– спросил удивленный профессор.
– Я люблю мистификации, - отвечал горделиво академик, - когда - то я показывал студентам твою фотографию со словами: 'Этого человека разыскивает 'Интерполо', опишите его портрет!' И они писали: 'Гнусная, хитроватая улыбочка, колючий прищуренный взгляд...', тут я останавливал их: 'Извините, я перепутал, это же портрет академика Войшило!' Они зачеркивали написанное и начинали заново: 'Мудрый взгляд проницательных глаз, добродушная улыбка интеллектуала ...!' Ха-ха-ха!! Но в данном случае мистификации не было! Я последовал за тобой на тот греческий остров, столь заинтересовавший тебя. Там началось, как будто, землятресение, и словно невидимая большая нога дала мне пинка! И я, как бильярдный шар, полетел в бесконечной лузе, где я видел мириады смеющихся наглых кроликов! Я летел лет двадцать и, в чем мама родила, упал вон на том огороде!
И он указал царственным жестом желтой руки с набухшими венами на огород Фуксии.
– И теперь я жуир и местный диктатор!
– самодовольно проговорил Дудкин, - Я всегда считал людей средствами, если хочешь, посудными полотенцами, но о таких полотенцах, Войшило, я и не мечтал! И накормят, и массаж сделают, и огород посадят! Главное, умело использовать логические приемы в межличностных манипуляциях!
– Но здесь вокруг все запущено, - заметил профессор, - что же Вы не позаботитесь о порядке?!
– А я человек пришлый, по мне, хоть трава не расти! Человечество, Войшило, это слепой крот, который всю жизнь роется, но ничего не понимает! Что ему не хватает?
– Человечество стало слишком приземленным, ему не хватает крыльев.
– Опять ты несешь свою несусветную чушь! Человечеству не хватает ядрёного заряда эротической энергии, оно стало слишком фригидным! А в моем лесном царстве есть все! Приходи вечерком: выпьем, побалакаем, я тебе почитаю главы моей книги 'От академика до диктатора: путь избранных', а потом пойдем подглядывать за молодыми девками, Мизгириха сегодня баньку истопила!