Рассказы
Шрифт:
– К одиннадцати мы вернемся, мисс Ифосс. Вот номер телефона.
– Миссис Датт улыбнулась, и через минуту за ней мягко захлопнулась дверь.
Здесь все настоящее, думала мисс Ифосс. Вот херес. Вот телевизор. На кухне поднос с моим ужином. Все это настоящее, мистер Саммерфилд просто выжил из ума. И только после ужина ее надоумило раз и навсегда убедиться в том, какое у нее положение в доме. Нужно подняться наверх и взглянуть на дитя. Тихо ходить она умеет, разбудить ребенка не должна.
Первая комната была захламлена чемоданами и картонными коробками. Из второй доносилось дыхание: она правильно шла. Щелкнув выключателем, она огляделась. Комнатка была веселая, с карликами на обоях. Стояла лошадь-качалка, лежала груда разноцветных кубиков. Дальний угол занимала большая колыбель, очень большая и очень высокая, а в колыбели спал очень старый человек.
Когда Датты вернулись, мисс Ифосс ничего им не сказала. Ей было жутко, а почему жутко, она и сама не понимала. Она не чаяла добраться домой. На следующий день она позвонила племяннице в Девоншир и договорилась немного погостить у нее.
О Даттах мисс Ифосс никому ничего не сказала. На свежем воздухе она набралась сил и через пару недель вернулась в Лондон окрепшей физически и духовно. Она открыткой известила Даттов, что решила не оставаться больше с малышом. Она не стала объяснять почему, только написала, что, надеется, они ее поймут. После этого она, как могла, постаралась начисто выбросить Даттов из головы.
Прошел год или около того, и в серое холодное воскресенье на бульварчике неподалеку от ее дома мисс Ифосс увидела Даттов. Они сидели на скамейке, тесно, по-сиротски прижавшись друг к другу. И что-то, а что - она никогда не сможет объяснить, толкнуло мисс Ифосс подойти к ним.
– Добрый день.
Датты обратили к ней свои строгие, несчастные личики.
– Доброго здоровья, мисс Ифосс, - сказал мистер Датт.
– Давно вас не видно, давно. Как чувствуете себя в такую слякоть?
– Спасибо, хорошо. А вы? Как вы живете-можете, миссис Датт?
Мистер Датт поднялся и отвел мисс Ифосс в сторону.
– Берил совсем раскисла, - сказал он.
– Микки умер. С тех пор Берил сама не своя. Понимаете наше состояние?
– Мне так неловко.
– Я стараюсь развлечь ее, но боюсь, мои старания напрасны. Меня это тоже сломило. Плохой из меня утешитель.
– Не знаю, что и сказать, мистер Датт. Какое горе.
Мистер Датт взял мисс Ифосс под локоть и вернулся с ней к скамейке.
– Я сказал мисс Ифосс, - сказал он жене. Миссис Датт кивнула.
– Мне так неловко, - повторила мисс Ифосс. Датты не мигая смотрели на нее печальными молящими глазами. В них было что-то гипнотическое.
– Мне надо идти, - сказала мисс Ифосс.
– До свидания.
– Все переумирали, мисс Ифосс, - сказал мистер Датт.
– Один за другим.
Мисс Ифосс мешкала уходить. И сказать ей было нечего, разве что снова просить прощения.
– Опять мы осиротели, - продолжал мистер Датт.
– Опять маемся. Мы так их любим - и вот: не знаем, куда себя деть в воскресенье. Одинокая пара. Не в человеческих это силах, мисс Ифосс, переносить такие удары.
– Я скажу не к месту, мистер Датт, но человеческих сил хватает на очень многое. Этого не осознаешь, когда случилась беда, но пройдет время - и вы сами убедитесь.
– Вы умница, мисс Ифосс, и вы правильно заметили, что в нашем положении трудно учиться благоразумию. Скольких мы уже потеряли за свою жизнь! Дать и потом отнять! Непостижимо господне жестокосердие.
– До свидания, мистер Датт. До свидания, миссис Датт.
Те не ответили, и мисс Ифосс быстро удалилась.
Мисс Ифосс стала чувствовать, что стареет. Она обзавелась палочкой; в кино у нее уставали глаза; она сократила чтение, ей стало утомительно поддерживать долгий разговор. Она вполне философски отнеслась к перестройке, радовалась, что способна на такое отношение. К тому же обнаружились положительные стороны: все больше приятности доставляло обращение к прошлому. Она со свежим чувством заново переживала любимые периоды. Жизнь капризна, и тут отыгрывался свой каприз.
Случай опять свел ее с мистером Даттом. Она полдничала в тихом старомодном кафе, которое далее в мыслях не стала бы связывать с мистером Даттом. А он вошел и встал перед ней.
– Доброго здоровья, мисс Ифосс, - сказал он.
– Ба, мистер Датт! Как вы поживаете? Как ваша жена? Мы порядком не виделись.
Мистер Датт сел. Он заказал себе чай и чуть подался вперед, вглядываясь в нее. О чем он думает?
– гадала мисс Ифосс, у него вид человека, который из вежливости поддерживает компанию, хотя мысли его далеко. Наглядевшись, мистер Датт просветлел лицом. Он улыбнулся и заговорил как человек, собравшийся с мыслями:
– У меня огромная новость, мисс Ифосс. Мы не помним себя от счастья. Берил ждет ребенка.
Мисс Ифосс поморгала глазами. Намазав гренок джемом, она сказала:
– Какая радость. Какие вы молодцы. Как миссис Датт будет довольна. А когда... это ожидается?
– Очень скоро. Очень скоро.
– Мистер Датт сиял.
– Естественно, Берил потеряла голову от радости. Целыми днями готовится.
– Перед таким событием масса забот.
– Масса! Берил помешалась на вязании. Такое впечатление, что она не может остановиться.
– Для женщины, мистер Датт, это самое важное событие жизни.
– Часто - и для мужчины, мисс Ифосс.
– Да, конечно.
– Мы опять воспряли духом.
– Я рада за вас. В прошлую встречу вы были такие убитые.
– Вы тогда сказали мудрые слова. Вы не представляете, как вы нас поддержали.
– Что вы, я совсем не умею утешать.
– Умеете. И Берил это потом признала. Это счастье, что мы вас тогда встретили.
– Спасибо, мистер Датт.
– В тяжелых обстоятельствах легко растеряться. Вы подсказали нам выход. Мы всегда будем благодарны вам.