Рассказы
Шрифт:
По дороге к Пятой авеню у Сорок шестой стрит Мартин всё еще вспоминал об этом красном дне своей жизни. Он вернулся домой, как обычно, в восемь вечера. К четверти девятого он, как обычно, отужинал и просмотрел финансовую хронику в "Сан". По обыкновению после ужина он выходил на прогулку. И на этот раз он пошел по Пятой авеню своим обычным шагом. Его рукам в перчатках было влажно и жарко, а лбу — холодно. Он переложил "Кэмел" из плаща в карман пиджака, подумав при этом, что, возможно, сигареты создадут лишь ненужную напряженность. Миссис Бэрроуз курила только "Лакис". У него была мысль сделать
Мартин никогда прежде не видел дома на Двенадцатой-вест, в котором жила миссис Бэрроуз, но имел о нем достаточно ясное представление. К счастью, она рассказывала каждому встречному-поперечному о своей чудненькой на втором этаже квартирке в восхитительном трехэтажном доме из красного кирпича. Швейцара там нет: только жильцы на втором и третьем этажах. По дороге он понял, что придет туда еще до девяти тридцати, и подумал, не сделать ли крюк до Сорок пятой, чтобы подойти к дому не раньше десяти: менее вероятно, что в это время кто-то будет заходить или выходить. Но так возникла бы уродливая петля на прямой линии его замысла, и он отбросил эту идею. В любом случае, нельзя ведь заранее предугадать, когда люди будут заходить или выходить из дома. Риск был велик в любой час. Если он вдруг с кем-то встретится, то просто придется навсегда перевести дело по стиранию Улгайны Бэрроуз в разряд архивного хранения. Точно так же, если у нее в квартире окажется еще кто-то. В таком случае он лишь скажет, что проходил мимо, узнал ее очаровательный дом и решил заглянуть.
Мартин повернул на Двенадцатую стрит в восемнадцать минут десятого. Он разминулся с прохожим, потом с какой-то разговаривавшей парой. Когда он подошел к дому, никого за полквартала не было видно. Мгновенно он поднялся по лестнице ко входу на площадку перед квартирами и нажал звонок под табличкой: "Миссис Улгайна Бэрроуз". Когда щелкнул замок, он быстро вошел в дверь и прикрыл ее за собой. Лампочка, свисавшая на цепочке с потолка, казалось, горела устрашающе ярко. На лестнице никого не было. В коридорчике справа открылась дверь. Он быстро подошел к ней на цыпочках.
— Смотрите-ка кто к нам пожаловал! — заухал громовой голос миссис Бэрроуз, а ее ржущий смех раскатился, как эхо от выстрела. Он проскользнул мимо, как футбольный нападающий, отодвинув ее в сторону.
— Эй, кончай толкаться! — сказала она, закрыв за собой дверь.
Они очутились в гостиной, где, как показалось мистеру Мартину, горело сто ламп.
— Что на тебя напало, скачешь, как козел?
Он почувствовал, что не в состоянии вымолвить ни слова: у него перехватило дыхание, и сердце словно застряло в горле.
— Да, я… — наконец, выдавил он.
Она болтала и хохотала, пытаясь помочь ему снять пальто.
— Нет, спасибо, я положу его здесь.
Он снял пальто и положил на стул у двери.
— Да сними ты шляпу и перчатки: ты же в гостях у дамы!
Он положил шляпу на пальто. Миссис Бэрроуз выглядела крупнее, чем ему казалось раньше. Перчаток он не снял.
— Я тут мимо проходил. Узнал — есть еще кто дома? Она расхохоталась еще громче:
— Нет, мы с тобой одни. Чего ты бледный, как простыня, чудак? Что на тебя нашло? Давай, пунш сварганю.
Она пошла к двери.
— Виски с содовой будешь? А говорили, ты не пьешь…
Она обернулась и еще раз смерила его удивленным взглядом.
Мистер Мартин сжался:
— Виски с содовой — то, что надо, — услышал он свой голос, а с кухни доносился ее хохот.
Мартин быстро окинул взглядом гостиную, ища оружие: он полагал, что-нибудь подходящее здесь найдется. Вот железная подставка и кочерга у камина, а в углу — гимнастическая булава. Не подойдет. Нужно иначе. Он зашагал по комнате. Подошел к столу: на нем лежал металлический нож для разрезания бумаги с фасонной ручкой. Острый? Он потянулся к ножу и опрокинул медный кувшинчик. Посыпались марки, и кувшинчик с грохотом полетел на пол.
— Эй, — завопила из кухни миссис Бэрроуз, — что ты там опять скубёшь горох?
Мистер Мартин странно хохотнул, взял нож и попробовал его кончик о запястье. Нож был тупой. Это не годилось.
Когда миссис Бэрроуз появилась с двумя бокалами, Мартин, так и не снявший перчаток, внезапно понял, что его фантастический замысел сработал: сигареты у него в кармане, приготовленная ему выпивка — всё это было совершенно невообразимо. Где-то в глубине ума шевелилась и прорастала смутная идея.
— Да сними ты перчатки, ради Бога, — сказала миссис Бэрроуз.
— Я всегда ношу их дома, — ответил он.
Идея стала расцветать странным волшебным цветком. Миссис Бэрроуз поставила бокалы на кофейный столик у дивана и присела.
— Двигай сюда, чудак, — позвала она. Мистер Мартин подошел и сел рядом с ней. Он долго возился, вытаскивая сигарету из пачки "Кэмел", но всё-таки справился. Она со смехом поднесла ему спичку.
— Ну, — сказала она, — подавая бокал, — такого во сне не увидишь: ты с сигаретой и с рюмкой виски.
Мартин неуклюже затянулся и отхлебнул из бокала.
— Да я всю жизнь пью и курю!
Они чокнулись.
— От этого старого балабона Фитуайлера свихнуться можно, — сказал он и опять отхлебнул. Вкус был мерзкий, но Мартин не поморщился.
— Как вы можете! — воскликнула она совершенно изменившимся тоном. — Вы оскорбили нашего хозяина!
Миссис Бэрроуз мгновенно до кончиков ногтей превратилась в советника президента компании по специальным вопросам.
— А я готовлю бомбу, — сказал Мартин, — от которой старый осел залетит дальше ада!
Он отпил лишь чуть-чуть некрепкого коктейля: от этого люди так не меняются.
— Вы что, колетесь или травкой балуетесь? — спросила миссис Бэрроуз очень холодно.
— Героин употребляю, — ответил мистер Мартин. — Вот набухаюсь по самые жабры и выпущу дух из старого жмота.
— Мистер Мартин! — выкрикнула она вставая. — Хватит этого. Немедленно убирайтесь отсюда!