Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]
Шрифт:
— Он уснет, если ты уложишь его в кроватку, — сказала Рицпа и мягко коснулась ладонью руки женщины. — Не оставляй его одного.
— Хорошо, моя госпожа. — Кормилица перевела беспокойный взгляд на Атрета и ушла. Сила отступил на шаг назад, чтобы дать ей дорогу.
— Смотри всюду в оба, — рыкнул но него Атрет. — Я хочу поговорить с госпожой Рицпой наедине. — Сила ушел, оставив ее одну на пороге. — Заходи и закрой дверь, — сказал ей Атрет тоном, не терпящим возражений.
Рицпа сделала, как он просил, чувствуя
— Серт знает о Халеве, так?
— Нет, но Серт знает о том, кто ты. — Атрет мрачно усмехнулся. — Он, наверное, знает о тебе больше, чем я!
Рицпа облегченно вздохнула.
— И что тут особенного? Почему такая обыкновенная женщина, как я, стала интересна такому человеку, как Серт?
— С твоей помощью он хочет заставить меня снова сражаться. — Атрет уже не скрывал своего раздражения по поводу того, что Рицпа ничего не может понять. Он скривил губы в циничной улыбке. — Он думает, что ты моя любовница.
Щеки Рицпы покраснели.
— Надеюсь, ты разъяснил ему, что это не так, мой господин.
— Я сказал ему, что твой язык подобен жалу скорпиона, и это действительно так. Я сказал ему, что устал от тебя, и это действительно так. В ответ он оказал мне большую милость, предложив, чтобы я продал тебя ему. Я обещал подумать.
Рицпа побледнела.
— Что ты обещал? — произнесла она упавшим голосом.
— Я знал, что ты послана мне как проклятие, с того самого момента, как увидел тебя! — слова Атрета были подобны ударам молота.
— Ты не можешь продать то, что тебе не принадлежит! — сказала Рицпа, с трудом сдерживая дрожь. Он что, совсем из ума выжил?
— Ты христианка, — из уст Атрета это прозвучало как обвинение.
— О моей вере ты знал еще до того, как я пришла сюда.
— О том, что ты здесь, может узнать человек, который запросто может снова лишить меня свободы.
Рицпа закрыла глаза. Потом, тяжело вздохнув, с тревогой посмотрела на германца. Мысль о том, чтобы уйти отсюда, даже не приходила ей в голову, потому что без Халева она не представляла себе жизни.
— Мне бы хотелось вышвырнуть тебя вон.
Закусив губу, Рицпа сцепила руки перед собой. «Ни слова, — сказала она себе. — Господи, дай мне силы промолчать».
— Но если бы я действительно сделал это, люди Серта об этом бы тут же узнали. И сообщили бы Серту о том, что ребенок остался со мной. Он бы захотел узнать, почему, и очень быстро ему бы все стало ясно.
— О Господи Боже, защити нас, — зашептала Рицпа, быстро осознав, каким образом совершенно невинный малыш может стать орудием в руках такого бездушного человека, как Серт.
Атрет снова изрек проклятие.
— И вот теперь, из–за тебя, мне придется либо склониться перед одним кровавым римским аристократом, либо закончить жизнь на арене! — Перейдя на крик, Атрет
Рицпа вздрогнула, но осталась стоять на месте. Отец, укажи мне выход. Дай мне нужные слова. Что нам делать? И тут ей пришла в голову пугающая, просто ужасная идея. Она даже не хотела о ней говорить, но это было единственное решение, которое она видела.
— Ты говорил, что хочешь вернуться в Германию.
Атрет повернулся к ней и посмотрел ей в глаза.
— Я бы уже давно сделал это, если бы не два обстоятельства!
— Твой сын, — сказала Рицпа, прекрасно понимая эту причину. Халеву было всего четыре месяца, и путешествие для него было бы трудным и опасным. — А вторая причина?
Атрет снова изрек какое–то короткое проклятие на своем языке и повернулся к ней спиной. Запустив пальцы в свои длинные светлые волосы, он вышел на балкон. Рицпа нахмурилась. Какой бы ни была эта причина, было ясно, что Рицпе он о ней не расскажет. Затем Атрет вернулся в комнату, и на его красивом лице ясно отражались все его эмоция.
— Я несколько месяцев добирался до Капуи, — произнес он сквозь зубы. — Потом меня перевезли в Рим. Затем Серт договорился обо мне с Веспасианом и привез меня сюда. На корабле. Этот путь занял две недели. — Он засмеялся, и его смех был на грани истерики. — Я бы вернулся в Германию хоть сейчас, если бы знал, как туда добраться!
Рицпа видела, чего ему стоило это признание, и быстро ответила:
— Мы все узнаем о том, где это и как туда добраться.
Атрет поднял голову и сверкнул глазами.
— Мы?
— Ты сказал, что ни за что не бросишь своего сына.
— Не брошу.
— Куда отправится Халев, туда отправлюсь и я.
Атрет едко засмеялся.
— И ты оставишь Ефес и все, что тебе дал этот город? — спросил он сухим, недоверчивым тоном.
— Не скрою, мне хотелось бы остаться здесь, — откровенно сказала Рицпа. — Все то, что я слышала о Германии, меня, мягко говоря, не привлекает. — Она увидела, как Атрет проглотил эту обиду. — Но Халев для меня дороже, и ради него я готова все бросить. И если Серт действительно такой, как ты его описываешь, я не сомневаюсь, что он, не задумываясь, воспользуется малышом, для того чтобы властвовать над тобой.
— Так.
— Тогда, для того чтобы Халев был в безопасности, остается единственный выход — держать его как можно дальше от Серта.
От неотрывного испытующего взгляда Атрета Рицпа чувствовала себя неловко. О чем он думает?
— На этот путь понадобится немало денег, — сказала она.
Он мрачно рассмеялся.
— Все, что у меня было, и большая часть того, что я заработал, ушло на эту виллу. — Атрет оглядел свою комнату так, будто видел ее впервые. — Теперь я понимаю, почему Серт так хотел купить для меня это место, — мрачно добавил он. — Эти стены держат меня в узах так же крепко, как камера лудуса.