Рассвет наступит неизбежно [As Sure as the Dawn]
Шрифт:
Рицпа слегка успокоилась, видя сына на руках у апостола. В отличие от Атрета, Иоанн легко находил с детьми общий язык. Она села на диван и с улыбкой наблюдала за ними. Апостол тоже сел и посадил мальчика к себе на колени. Халев уперся ножками ему в живот. Иоанн взял его за лодыжки и стал играючи покачивать его ножки. Смеясь, Халев радостно размахивал ручками.
— Что может быть прекраснее детской невинности? — сказал Иоанн, с улыбкой глядя на Халева. — Помню, как дети увивались за Иисусом, когда мы проходили по городам. — Он покачал головой, вспоминая. — Сначала мы пытались отогнать
Рицпа нежно улыбнулась.
— Смиренными и беззащитными.
— И полностью открытыми для Божьей любви и правды, — добавил с улыбкой Иоанн. Он посмотрел на Клеопу, и слуга подошел, взял Халева на руки, потом сел на диван, рядом с Рицпой, и посадил малыша себе на колени. Он покачал перед ним плетеной веревкой, и Халев потянулся к ней, пытаясь ее ухватить.
— Меня привел к тебе страх за Халева, — сказала Рицпа. — Человек по имени Серт собирается сделать все возможное, лишь бы заставить Атрета снова сражаться на арене. Если только он узнает, что Халев — сын Атрета, он не остановится и перед тем, чтобы добиться своего, используя ребенка. Я бы спрятала его, если бы могла, но Атрет не позволяет мне забирать его надолго.
— Как мы можем вам помочь?
— Атрету нужно помочь покинуть Ефес. Но теперь, когда я здесь, мне кажется, вам не стоит ввязываться в это. Серт очень могуществен.
— Могущественнее Бога?
Рицпа вздохнула и закрыла глаза.
— Нет, — тихо сказала она. Она снова посмотрела на Иоанна, смутившись тем, что ей еще не хватает веры. — Я слаба, Иоанн. За те последние недели, которые я провела вдали от твоих проповедей, от моих братьев и сестер во Христе, я ослабела в вере. Жить с Атретом… нелегко. — Как она могла объяснить такому человеку, как Иоанн, каким образом Атрет воздействовал на нее? — Он никому не доверяет. А мне особенно.
— И все же он позволил тебе прийти ко мне.
— Потому что понял, что другого пути, для того чтобы узнать, как выбраться из Ионии, у него нет. Я не хочу его осуждать, Иоанн. У него была такая тяжелая и жестокая жизнь. Но в нем столько ненависти, и мне больно чувствовать это. Из–за того что его предала любимая женщина, он теперь думает, что никому из женщин нельзя верить.
— Он позволил тебе принести сюда Халева.
Рассердившись, Рицпа встала.
— Если бы Атрет сам мог кормить Халева грудью, он бы уже в первый день вырвал его у меня из рук, а меня вышвырнул бы за ворота!
Клеопа встал.
— По–моему, малыша нужно вымыть.
Рицпа посмотрела на него и устыдилась своей несдержанности.
— Ой, у меня нет чистого белья, — тут же сказала она извиняющимся тоном.
Слуга улыбнулся.
— Ничего, у нас найдется.
Рицпа понимала, что он просто дает ой возможность поговорить с Иоанном наедине.
— Спасибо тебе, Клеопа, — тихо сказала она. Кивнув ей, Клеопа вышел с Халевом.
Она посмотрела на Иоанна.
— Прости, — сказала она. — Я всегда сначала говорю, а потом думаю. — В ее голове роилось столько
— Не ты одна, Рицпа, — он слегка улыбнулся. — Иисус звал меня и Иакова Воанергес. Сынами грома.
Рицпа засмеялась.
— Тебя? Ну что ж, тогда, наверное, со мной еще не все потеряно.
— Ты отдала свою жизнь Христу, и можешь не сомневаться, что Он сделает тебя тем сосудом, который нужен для исполнения Его воли.
— Да, но только я бы хотела знать, в чем эта воля.
— Ты уже знаешь это. Божья воля не сокрыта от людей, в отличие от идей мифов, философий и наук этого мира. Иисус ясно говорил нам, что есть Его воля для всех нас. Любить друг друга. Любить друг друга.
— Но как? Ты даже не можешь себе представить, что за человек этот Атрет.
— Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всей душой твоей и всем разумением твоим. В Боге мы живем, существуем. И в Боге мы можем любить друг друга.
Она кивнула. Только с Богом она сможет преодолеть ту свою тревогу, которая связана с Атретом. Только Бог защитит ее от всех тех грозных сил, которые нависли над ним.
— Иисус еще заповедал нам идти и учить все народы. — сказал Иоанн, — крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа и уча соблюдать все то, что Он нам заповедал.
— О Иоанн, — произнесла Рицпа и закрыла глаза. Значит, мне суждено отправиться в Германию, Господи? Я должна научить Атрета? Но как?
— Возложи все свои тяготы на Господа. И Он поможет тебе.
— Даже представить себе не могу, как я смогу привести Атрета к спасительной вере во Христа.
— К спасительной вере его приведет Христос, если только это будет в Его воле. Не ты. Ты призвана показать Атрету Божью любовь, как когда–то тебе показал ее Семей.
У Рицпы на глаза навернулись слезы. Семей. Дорогой Семей.
— Я понимаю, — тихо произнесла она.
Она действительно понимала это.
— Помолимся, — сказал Иоанн и протянул к ней руки. Рицпа подошла к нему, и они опустились на колени.
Слушая полные силы и доброты слова Иоанна, Рицпа почувствовала, как страх и напряженность покидают ее. Вне всякого сомнения, молитвы апостола были гораздо сильнее ее молитв. Он был верен Господу, ни на минуту не сомневался в Нем, тогда как ее сознание и сердце пребывали в смятении. Иоанн пребывал с Иисусом.
Я слаба, Господи. Прости меня. Прошу Тебя, защити Халева и помоги ему вырасти в любви к Тебе. Молю Тебя, Отец, искупи Атрета. Выведи его из тьмы к свету. Трудись во мне так, как это Тебе угодно.
Иоанн возблагодарил Бога за пищу, которая была перед ними на столе, и помог Рицпе подняться. Рицпа была исполнена чувства покоя, того покоя, которого она не испытывала с того дня, как Иоанн пришел к ней и сказал, что Атрет хочет забрать своего сына.
— Ну, а теперь, — сказал Иоанн, улыбаясь, — расскажи мне, что произошло у тебя с Атретом. — Он взял небольшой хлеб, разломил его и протянул ей половину.