Рассвет пламенеет
Шрифт:
Выйдя в приемную, Шарке увидел с десяток офицеров, сидевших вдоль стен, кто с папками бумаг, кто по вызову. Все они ожидали своей очереди на прием к командующему. Медленным шагом адъютант обошел всех, возле некоторых останавливаясь и тихо говоря: «Вам следует обратиться к начальнику штаба. А вас командующий примет позже… Нет, сейчас он не может, обождите…».
Когда Шарке намеревался присесть, чтобы снова взяться за работу, к нему подошли три человека. Одеты они были в военную форму, но адъютант сразу угадал штатских. Один из
— Мы должны повидать фон Клейста.
— По какому вопросу? — спросил Шарке, немного удивленный резкостью тона молодого человека.
— Я и мои коллеги, — молодой человек кивнул на двух остальных, стоявших тут же, сегодня же должны отправиться в район Грозненских нефтепромыслов. Нам поручено изучить возможности добычи нужного империи горючего.
— Господа, — с тяжелым вздохом произнес Шарке, — ваша поездка не лишена будет некоторых небезопасных дорожных приключений…
Из-за спины молодого человека вышел невысокий, но широкоплечий, со смуглым лицом, второй немец.
— Что вы этим хотите сказать? — баском спросил он.
— В район Грозного экскурсии подобного рода преждевременны.
— Рейхсминистр Розерберг, информируя деловые круги, заинтересованные в Кавказе, утверждал, что успех фон Клейста уже предрешен, — возразил молодой человек.
— Да, так было…
— У вас произошло что-нибудь?
— Самое неожиданное…
— Нас это весьма интересует.
— Еще бы! — усмехнулся Шарке.
— Вы оставляете нас в недоумении. Скажите же, в чем дело?
— Господа, — взволнованно сказал Шарке, — русские перешли в решительное контрнаступление. Они вынудили наши войска перейти к обороне… — Немного помолчав, поочередно разглядывая посеревшие лица соотечественников, он уныло добавил: — Теперь легко вам понять, по какой причине его превосходительство никого не принимает…
— Неужели так велико это событие, контрнаступление русских? — снова вмешался в разговор широкоплечий, делая вид, будто ему уже известно, чего будет стоить русским их дерзость.
— Никто не говорит, что оно велико…
— Но ваш тон! — возразил широкоплечий, повысив привычный к власти голос. — В нем совершенно отсутствуют воодушевленные интонации.
Где-то в самом уголке сознания майора Шарке вдруг зародилось чувство опасения за такую негостеприимную встречу этих незнакомых ему людей. Некоторое время он исподволь настороженно рассматривал представителей деловых кругов, вытирая пот, выступивший у него на лбу. Однако, невзирая на значительность персон, прибывших, по-видимому, по уполномочию Розенберга, набравшись храбрости, адъютант заявил:
— Вам придется подождать — командующий очень занят. Возможно, даже сегодня положение изменится… Тогда уж…
— А мы затем и прибыли, чтобы не позже, как сегодня, оказаться полезным фон Клейсту, — снова заговорил молодой человек.
— Господа! Генерал-полковнику сейчас могут оказаться полезными только солдаты!
С этими словами адъютант присел к столу, давая понять, что разговор окончен.
Но не тут-то было. Вперед проковылял третий, самый старший и, по-видимому, главный в этой тройке.
— Моя фамилия Редер, чтобы вам было известно, молодой человек, — в нос сказал он, остановившись у стола, опустив обвислые длинные руки и хмуря белобрысые брови над крохотными, заплывшими жиром глазками. — Потрудитесь доложить фон Клейсту… Я имею к нему личное поручение фюрера!
Полминуты спустя Редер вместе с Шарке вошел в кабинет командующего. Клейст даже не взглянул в их сторону. Широко расставив ноги, он стоял, глядя на карту. Лицо его словно окаменело и казалось на много лет постаревшим за один день. Шарке доложил о прибывших. Клейст бросил на стол карандаш. Из груди его рвался крик возмущения — ему осмелились помешать!.. Но он не раскрыл сжатых челюстей, лишь шевельнулись сухие губы, точно он внутренне усмехнулся от какого-то неприятного предчувствия, возникшего с появлением известного ему нефтепромышленника Редера. Затем они приветствовали друг друга. Шарке вышел из кабинета.
В кабинете командующего Редер чувствовал себя вовсе не как посетитель, даже не как старый знакомый фон Клейста, а как хозяин, неожиданно явившийся к одному из своих доверенных.
— Я хотел бы убедиться, что ваши войска оказались в затруднительном положении только по какому-то нелепому недоразумению, — воркующим голосом сказал нефтепромышленник, попыхивая сигаретой и пронизывая Клейста подстерегающим, пытливым взором.
Клейст слушал его со вниманием. Сейчас он не был похож на того чванливого гордеца, каким казался всегда, когда под маской строгости ему нужно было скрыть растерянность. Представителю деловых кругов и, как он догадывался, доверенному Гитлера он отвечал откровенно:
— Разумеется, такую возможность вы будете иметь… Я сам намереваюсь выехать в зону боевых действий. Если желаете, мы вылетим в одном самолете.
— Если так осложнились ваши боевые дела, пока что я воздержусь от поездки на фронт… Благодарю вас за внимание…
— Мое внимание больше относится к моей служебной роли, — сказал Клейст, понуро глядя перед собой. — Роль моя сейчас нелегка: силы противника вырастают удивительно быстро… Его новые дивизии появляются как раз там, где их совершенно не ожидаешь.
Нефтепромышленник смотрел на Клейста долгим оценивающим взглядом, в котором командующий прочел и удивление, и тревогу.
— Полно вам, — неуверенно сказал Редер, вынуждая себя к скептической улыбке. — Откуда взяться существенной силе сопротивления русских? Они завязли под Сталинградом.