Рай для негодяев
Шрифт:
– Нам бы несколько кусков динамита, – мечтательно протянул один из отщепенцев.
– Динамита у нас нет, Ворон, и ты это знаешь не хуже меня, – отрезал Химик. – Снайпер выбрал наш арсенал подчистую. Берегите патроны, больше их взять неоткуда.
К Десантнику Шварц направил Рябого. Животновод обладал редким даром, подлаживаться под настроение собеседника и выпытывать то, о чем его визави предпочел бы умолчать. Нельзя сказать, что разжалованный лейтенант тайной полиции пришел в восторг от предложения начальства, но уклоняться от выполнения важного поручения не стал. Во-первых, потому что другого выхода все равно не было, а во-вторых, Семен Щербак не казался ему опасным противником в виду легкости характера и склонности к юмору. Вот и сейчас он встретил гостя фразой, которую Рябой решил расценивать как шутку:
– Ну что, Иуда, растерял все свои серебряники?
В пещеру животновода, однако, пропустили, что можно было расценивать как успех. Кроме Десантника здесь находился коллега Рябого по избранной стезе Курносый и два полевода Сапсан и Куцый.
– Ты уж извини за прямоту, Семен, но не тянете вы на святых апостолов, хотя грешок за мной, конечно, есть. Для меня ведь все свои, и те, что ушли с Буровым, и те, что пришли с Лавальером. Если бы не я, то перестреляли бы они и Божевича, и его людей. Не говоря уже о Ключнике, который как последний дурак лаялся со Шнобелем, вместо того, чтобы предупредить своих.
– Ладно, миротворец, – усмехнулся Щербак. – Рассказывай, с чем пришел.
– Ребятишек кормить нечем, – вздохнул печально животновод. – Хромой Тимур выгреб все наши запасы.
– Я так и знал, – взмахнул рукой Десантник. – Мало того, что захватили долину, так еще и своих обезьянышей хотят на нас повесить. Ты что, тоже спутался с самкой?
– Ни с кем я не путался, чай не жеребец вроде тебя или Вучко, – обиделся Рябой. – Просто у меня трое детей осталось на Дейре, и одного я здесь завел. От амазонки, между прочим. А обезьянышей мне жалко. Я вон и Анкилошу пожалел, когда его сожрать хотели, а теперь из него вон какой знатный зверь получился.
– Тунеядец, – процедил сквозь зубы Курносый.
– Моя вина, – сокрушенно вздохнул Рябый. – Не приучил к труду. Таланта, видимо, не хватило.
– Ладно, лицемер, – остановил его Десантник. – Говори, что тебе надо.
– Порошок из яйца эпиорниса, пшеницы десять мешков, овса два мешка, ну и овощей, сколько не жалко.
– Раскатал губенку, – покачал головой Куцый.
– Так ведь не за просто так прошу, – развел руками Рябый. – Химик готов вам сдать в аренду лесопилку, кузницу и мельницу, а также обеспечить свободный проход к восточному форту, где кукует лейтенант Калинин со своими ребятами. Единственное условие: полеводов, то есть вас, не должно быть одновременно больше десятка в долине Кабана.
– Вы посмотрите на этого торгаша, – возмутился Щербак. – Он наше же имущество нам в аренду сдает.
– Имущество ваше, – не стал спорить Рябой, – но ведь и наше тоже. А по договору между Буровым и Лавальером оно еще два месяца будет у нас в руках. Такой вот расклад, Семен.
Расчет Химика, надо признать, оказался верным. Полеводы, во всяком случае их вожаки, не могли допустить голодной смерти обезьянышей, что легло бы тяжким грузом на их совесть. Скорее всего, они выделили бы продовольствие и так. Даром. Но Вальтер, вот что значит умный человек, опасался не столько полеводов, сколько людей Судака, и этим своим маневром пресекал все возможные интриги в собственном стане. Стратегический замысел Химика во всей его полноте мог оценить только Рябой, а Десантник легко заглотил наживку. Полеводы получали доступ ко всем нужным им объектам, это правда, но при этом сами становились гарантами столь невыгодного для них договора, ибо исчезал повод для вмешательства в дела отщепенцев. А таким поводом вполне могла стать буча, поднятая Судаком и его людьми.
– Я сообщу коллегии старейшин о вашем предложении, – важно произнес Щербак. – А пока можешь прихватить один мешок пшеницы и коробку с желтком в подарок своим обезьянышам. Окончательный ответ получишь вечером.
В поселок Рябой вернулся на коне. То есть шел-то он пешком, а презентованное продовольствие забросил на спину Анкилоши, изредка позволявшему использовать себя как вьючное животное. Тем не менее, победа над упрямыми полеводами была одержана, ибо в положительном ответе вожаков ни Рябой, ни Химик, выслушавший внимательно отчет своего посла, уже не сомневались.
– Растешь, Филипп, прямо на глазах, – одобрил он действия животновода. – Зря ты подался в тайную полицию, тебе бы в министерстве иностранных дел служить.
– Так ведь одно другому не мешает, – пожал плечами Рябый. – Где дипломат, там и разведчик.
Ответ отщепенцам принес Курносый, сильно горевавших по поводу своих почти прирученных эпиорнисов, убитых и съеденных трапперами Хромого Тимура.
– Уроды, – посочувствовал животновод птицеводу. – Они и Пусю с Бусей хотели сожрать, еле отстояли. Вот и скажи мне, Константин, как человек молодой и продвинутый, кто после этого обезьяна – этот карапуз, который смотрит на тебя смышлеными глазами, или Хромой Тимур, погубивший семь сотен человек на базе и затеявший еще один кровавый поход? Ответ, по-моему, очевиден.
– Подождем, когда твой карапуз вырастет, тогда я скажу тебе, дядя, прав ты или нет, – усмехнулся Курносый.
– Варит у тебя голова, Константин, – похвалил стриженного Рябый. – Только многое зависит от того, кто мальца воспитывать будет, люди, привыкшие к труду, или волки, вечно рыскающие в поисках добычи.
– А он, правда, умеет разговаривать? – сел на корточки перед малышом Курносый. – У меня в долине амазонок точно такой же. Только постарше.
– Хороший дядя, – взял печенье из рук гостя обезьяныш. – Приходи еще.
– Видал! – торжествующе воскликнул Рябой. – А ведь мальцу еще двух лет нет.
Курносый растерянно почесал затылок, к слову уже заросший густой светлой шевелюрой, что, однако, не мешало ему оставаться в глазах окружающих «стриженным». Судя по всему, он был уверен, что рассказы о сообразительности обезьянышей всего лишь байки и теперь с трудом переваривал полученную из первых рук информацию.
– У меня соседи были немыми, а детей наплодили таких говорливых, что мы просто диву давались, – усмехнулся Рябой.
– А чего они у вас голые ходят, – смущенно кивнул в сторону самок Курносый. – И детей надо бы приодеть.
– Слышишь, Вальтер, – обернулся к Химику Рябой. – А парень-то верно говорит. По одежке встречают. А если на тебе нет ничего, то ты либо извращенец, либо дикарь.
– Где я тебе столько материи напасу, – возмутился Химик. – К тому же самки не привыкли ходить одетыми.
– Я тебе так скажу, любезный Шварц, – усмехнулся Рябой. – Плохо ты баб знаешь. Тебе надо уговорить только одну, пристроить материю на бедра. Все остальные тут же последуют ее примеру. А материю на складе поищи. Агроном обязательно где-нибудь кусок запрятал. Запасливый он человек.