Разлив. Рассказы и очерки. Киносценарии
Шрифт:
— «Чистильщики» пошли, — говорит он, — да не дают им резать проволоку. Сейчас динамитом рвать будем.
И оба напряженно глядят вперед.
Матвеенко и два бойца почти дошли до проволоки. Бойцы закладывают заряды динамита.
Матвеенко. Так не пойдет. Надо ближе.
Боец. А как ближе? С динамитом идем. Попадет в тебя — пыли ж не останется.
Матвеенко. Зато проход сделаем…
И вдруг стремительным броском выдвинулся вперед. Он
Фрунзе и Кузнецов напряженно следят за ним. И вдруг столб пламени поднимается у самой проволоки, где залег Матвеенко. В воздух летят колья. Крики «ура» раздаются на стороне красных.
Кузнецов снял папаху. Говорит с грустью:
— Пал смертью храбрых.
Фрунзе. Кто это?
Кузнецов. Матвеенко.
Фрунзе обнажил голову.
Волна атакующих все же разбилась о проволочные заграждения. Откатывается назад.
Красноармейцы узнают Фрунзе. Один из бойцов кричит:
— Стой, тут командующий!
Фрунзе. Бойцы! Отомстим за вашего командира товарища Матвеенко!.. (И он берет протянутую ему винтовку.)
Только что поредевшая, отброшенная цепь бойцов вдруг обретает силу и устремляется вперед. Во главе ее Фрунзе. То, что командующий сражается как рядовой боец, воодушевляет атакующих.
Они устремились в прорыв, сделанный погибшим героем Матвеенко.
— Командующий в бою! Товарищ Фрунзе в бою!
Фрунзе с винтовкой в руках идет в цепи атакующих.
Колонна атакующих устремляется в прорыв и сметает белые резервы.
Загремело «ура». В этих криках — радость победы.
По откосу вала, в ров, скатываются одна за другой волны атакующих и с разбегу поднимаются на другой откос Турецкого вала.
На гребне вала появляются силуэты бойцов. Радостное и победное «ура». Новые, свежие цепи атакующих устремляются в прорыв.
Идет бой за Турецкий вал.
Телефонист белых, закрывая себе ухо, чтобы лучше слышать, переспрашивает:
— Убит? Убит?.. — опустил трубку и говорит штабным офицерам — Убили Кутасова. — И вдруг, теряя самообладание, истерически кричит — Прорыв, красные в тылу Турецкого вала! — Падает, оглушенный ударом, который ему нанес его начальник.
Но уже поздно. В штабе паника.
Из блиндажа выскакивают растерянные офицеры, и по окопам проносится:
— Буденновцы! Красные в тылу!
Все в ужасе бегут.
Фрунзе в грязи, в расстегнутом полушубке, окруженный командирами.
— Перекоп взят! — кричит Кузнецов и, не сдерживая радости, обнимает Фрунзе.
Паническое бегство белых у Перекопа. Кто-то из генералов пробует остановить их. Это Борщевский. Он приказал шоферу поставить поперек дороги свой автомобиль.
— Назад! Назад, сволочи!
Другая волна бегущих нажимает.
— Пошел к чертовой матери! Они в Джанкое!
— Чонгар
И сотни рук поднимают, переворачивают автомобиль и сбрасывают его вместе с Борщевским с насыпи дороги.
Бегство продолжается. Беглецы поднимаются на перевал на Симферопольской дороге, по пути к морю. Фуры, зарядные ящики, носилки, раненые. Они вступают в ущелье, и над ними лес. И вдруг лес оживает. Ружейный огонь. Разрывы ручных гранат.
Отчаянный вопль:
— Партизаны!
Паника среди отступающих. Лавина беглецов несется по дороге вниз к морю, расстреливаемая и избиваемая, преследуемая по пятам партизанами.
Севастополь. Огромный ярко освещенный кабинет Врангеля полон штабными. Идет военный совет. Высшие чины армии, флота, иностранные военные миссии. У большой карты стоит Врангель и громким, временами срывающимся голосом докладывает положение на фронте:
— Прорыв Перекопских позиций — это еще не конец, господа!
Показывает на карте:
— Юшуньские озера — наш первый заслон. Южнее, на подступах к Севастополю, — второй.
Чертит углем жирную стрелу на карте.
В эту минуту вошел полковник Дюваль. Перед ним расступаются. Он проходит поближе к Врангелю.
Врангель. Красные находятся здесь… (Показывает.) Орудия линейных кораблей создают неодолимую огненную стену вокруг Севастополя… Тем временем наши союзники высаживают десант… Два-три корпуса, н спасен Крым, спасена Россия!
Все взгляды обращаются к генералу Молле и сэру Лесли.
Сэр Роберт Лесли (невнятно). Мы сообщим ваши предложения нашим правительствам.
Врангель (не скрывая раздражения). Но спешите, господа. (Показывая по карте.) Мы остановили их здесь. Мы стоим здесь и будем стоять до последнего вздоха. Но спешите.
Дюваль (внезапно обращаясь к Молле). Вы позволите? (Берет из рук Врангеля уголь и, перечеркнув стрелу, нарисованную Врангелем, рисует другую южнее. Острие ее разрезает самый Севастополь.)
Врангель. Что это значит?
Дюваль. Небольшая поправка.
Вдруг в напряженной тишине слышится явственный звук, похожий на отдаленный грохот артиллерии. Кто-то открыл окно. Да, теперь ясно. Это канонада, и затем отдаленная ружейная и пулеметная стрельба.
Молле. Что это?
Дюваль. Это и есть моя поправка. Красные в городе.
И сразу исчезает торжественность военного совета. Одни бегут, другие неизвестно для чего собирают бумаги. Третьи бросаются к телефонам. Все громче и громче грохот орудий. Все ближе трескотня ружей. Кабинет пустеет. Почти паника. Генерал Молле, сэр Лесли уходят, ускоряя шаги. Звон разбивающихся стекол. Сильный порыв ветра взметает драпировки у окон. Гаснет электричество, и в зареве пожара видны силуэты разбегающихся людей.