Разорвать порочный круг
Шрифт:
Родной Винтерфелл встретил младшую из дочерей Старка опустевшими стенами с несколькими запачканными, посеревшими знаменами дома Арренов и, казалось, отсутствием людей. Заснеженное поле, на котором любое темное пятно становилось видимым уже издалека, не благоволило не замеченному никем проходу к замку, и Арья пробиралась сюда по темноте, куталась в вещи и капюшон, чтобы никто, даже если и встретит ее, не опознал бы в ней дочь Старка. Пробравшись же в совсем тихий, кажущийся безлюдным замок, волчонку посчастливилось встретить знакомое лицо, скрывавшееся среди кухонной утвари и бурлящих котелков.
Это была долгая ночь, проведенная
Внутри кипела злость на то, что сотворили с Севером, на самих северян, что позволили довести эти земли до такого состояния. Неужели им было все равно или настолько были истощены ресурсы? Неужели у них не хватало духу объединиться и выступить одной стеной? Куда пропали те люди, которым так доверял отец? В груди разгоралась ненависть на всех вокруг, было желание явиться к каждому из них на порог замка и ударить по лицу, чтобы эти малодушные люди очнулись от своего забвения и показали, чего стоят северяне. В глазах сверкали искры решительности, только искры те были холодными и не знающими пощады.
В маленькой пыльной каморке горела в ту ночь свеча, однако, чтобы узреть правду, не нужно было видеть света, нужно было иметь лишь уши и умение слышать. Бежали часы, а рассказ старой поварихи все продолжался, и, казалось, не было ему конца, только все новые и новые события, люди из прошлого, их призраки и новые лица. Голова вскипала от потока информации.
Арью охватывала то ярость, то ненависть, то ликование, то изумление, то презрение, то жалость… И зарождалось внутри желание встретиться с сестрой, увидеть ее воочию, спросить… о многом. Это же на каком месяце беременности она была теперь? На пятом, шестом или седьмом? Воображение рисовало толстую Сансу, еще более раздражительную, чем прежде, носящую перед собой пузо, как главное свое достояние. Только бы с ней все было в порядке, только бы не пострадала от рук Болтонского бастарда. Но ничего, волчонок скоро уже будет в Дредфорте, разыщет там непутевую сестрицу и выскажет ей все, что думает о ней, перед этим, конечно, дав слово и ей. Пускай расскажет, что происходит, о чем думает. А там и «мужу» ее в глаза предоставиться возможность взглянуть, посмотреть на этого ублюдка. Хотя повариха сказала, что слышала, что в последнее время все наладилось. По крайней мере, не было более заметно, что Санса страдала или мучилась. Поговаривали, что Болтон стал спокойнее, но кто его знает…
Кухарка пообещала, что спрячет девочку на пару дней, чтобы та смогла отдохнуть и отъесться после дороги, а уж потом она вольна ехать в Дредфорт за сестрой. И волчонок согласился, он действительно нуждался в отдыхе и хотел провести немного времени в Винтерфелле, пожить хоть пару дней в стенах родного замка, почувствовать его и его историю, услышать голоса из детства и настроиться на дальнейший путь.
Санса лежала на животе
Решившись все-таки узнать у милорда о судьбе той женщины, дочь Старка осталась слегка удивлена услышанным, хотя, конечно, проверить правдивость слов мужа не могла. Однако в любом случае было радостно и даже головокружительно узнать, что ту женщину милорд недавно отпустил и, по его словам, та отправилась домой, к мужу. Не хотелось думать о том, что все это была ложь, и не хотелось повторять прошлых ошибок, ударившись в поспешные выводы и подозрения. Если схваченная женщина и погибла, то ее смерть и ложь о ней останутся на руках Болтона, а не на совести Волчицы. Да и очень хотелось верить, что милорд был с ней все-таки правдив и не обманывал.
Кроме того, Санса знала, что милорд сейчас занимался вопросами, связанными с предстоящим отъездом, и поэтому в последние дни все чаще задумывалась над тем, сколько же людей отправится с ними в Простор, кому будет разрешено отплыть, а кому — нет. Тиреллы дали свое согласие, Амбер тоже, так что сомнений в том, что вскоре она покинет с мужем Север, у Старк не осталось. И, не находя себе места и будучи не в силах выкинуть из головы того ребенка, до которого она не успела добраться, Санса не могла не подумать о простых людях.
Набравшись наконец духу, девушка мягко произнесла, учтиво посматривая на мужа:
— Милорд, кто из людей поедет вместе с нами? Кому вы позволите уплыть?
— Войску, гарнизону, — Болтон, пожимая плечами, лениво помахал головой из стороны в сторону и добавил: — Мужчинам, которые могут держать оружие.
— Как насчет крестьян, милорд? Женщин, стариков, детей? — взволнованно спросила Старк.
— Женщины могут ехать. Другие же пусть либо остаются здесь, либо платят за место на корабле.
В груди больно кольнуло, накрыв девушку печалью, и она невольно потупилась, про себя задумавшись над тем, можно ли было переубедить Рамси. Прислушиваясь к своему внутреннему голосу, Санса опасалась жать на Болтона или до последнего стоять на своем: это вряд ли бы довело до хорошего и вряд ли бы она добилась желаемого. Нужно было идти иным путем, что был безопаснее и имел больше шансов на успех.
Чуть пододвинувшись к мужу и глядя на него исподлобья, Санса осторожно проговорила, стараясь произносить слова как можно мягче и спокойнее:
— Но это неправильно и несправедливо, милорд.
Бастард на секунду приподнял брови в наигранном удивлении, за которым показало себя что-то, что заставило девушку насторожиться и вести себя сдержаннее, и сказал:
— Почему же? Их перевозка и содержание обойдутся не в одну монету, а толку с них никакого.
Волчица, заметившая опасные сигналы в поведении мужа, выслушивала его доводы и призадумывалась про себя над тем, что бы лучше противопоставить услышанному и не переступить черту дозволенного. Мысль Болтона была понятна, но в корне не верна. Взывать же его к благоразумию и состраданию казалось дочери Старка глупой и бесполезной затеей, и поэтому она решила выбрать другую тактику и пойти по пути Рамси: