Разрушай и подчиняй
Шрифт:
— Молчи. Они нас услышат. — Я сидела, тяжело дыша, на его кровати, проводя пальцем по моему новому кольцу настроения, которое теперь пылало ужасно черным. Я нашла коробку и прочитала, что означал каждый цвет.
Черный: печаль, депрессия, отторжение.
Ага.
Арт подошел ближе, присев на корточки передо мной. Его руки приземлились на мои колени, выводя круги, которые только усиливали бурю чувств
— Ты рассказала мне однажды черты Весов. И я провел собственное исследование о тебе. Хочешь знать, что я нашел?
Я покачала головой, прячась за завесой огненно-рыжих волос. Я не хотела смотреть на него — не после того, как он отвергнул меня, как и во все другие времена.
Заправив пряди мне за ухо, он пробормотал:
— Ты яркая и любознательная, энергичная и восторженная, предприимчивая и честная. — Его голос медленно приходил в норму, и желание в его голосе исчезло. — Ты совершаешь ошибки в порыве страсти и бесстрашна. — Он улыбнулся. — И я могу подтвердить это. Ты идете за вещами, которые хочешь, не задумываясь о последствиях, и страдаешь от неисправимого оптимизма.
Я тихо рассмеялась.
— У меня должен быть оптимизм, особенно когда ты так обеспокоен. Иначе как я могла бы проводить с тобой так много времени, умоляя тебя заметить меня, несмотря на то, сколько раз ты меня отталкивал?
Он вздохнул, игнорируя это.
— Даже отрицательные черты я нашел восхитительными.
— Отрицательные? — Я напряглась, готовясь к худшему.
— Ты беспокойная, нетерпеливая, бестактная и самоуверенная.
— Ауч.
Арт присел на кровать и обнял меня за плечи.
— Но это те черты, которые делают тебя моим Лютиком. Никогда не сдавайся. Никогда не переставай быть нетерпеливой или уверенной в моей любви к тебе. Я сдамся в один прекрасный день, Клео. Раньше, чем ты думаешь.
Воспоминание закончилось, когда Артур надел кольцо настроения обратно на мой средний палец.
— Откуда это у тебя? Разве это не было на мне той ночью, когда я исчезла? — Артур сжал челюсть, злость поселилась глубоко в зеленых глазах.
— Я нашел его в обломках дома. У меня было достаточно времени, чтобы положить его в безопасное место, прежде чем полиция арестовала меня на следующее утро.
Вопросы хаотично заполонили мою голову. Я хотела услышать его историю — выяснить, почему его арестовали, и почему его должны были судить.
Но воспоминание опустошило
Я двинулась вперед в его объятия. Его руки сразу обхватили меня, сильно сжав.
Прошла минута, и мы стояли, просто обнявшись, даря друг другу спокойствие.
Наконец Арт отстранился.
— Пойдем спать.
Я кивнула.
— Позволь мне сначала запереть это. — Отойдя, он собрал фотографии и положил их обратно в сейф. Закрыв его, повернулся ко мне лицом, но мои глаза упали на глянцевое изображение, частично скрытое за диваном.
Не говоря ни слова, я наклонилась и забрала его.
У моего сердца появились тонкие маленькие крылышки, а затем оно упало в ад.
Я и он.
Молодые, слегка загорелые, одетые в шорты и футболки, окруженные семьей. Мои мама и папа. Его мама, папа и старший брат. Это была идеальная открытка, на которой было изображено единение.
Мой взгляд упал на его отца.
Ненависть скрутила мои кишки, шипела и извивалась, желая ударить его за то, что он сделал.
Слезы застилали глаза, я снова увидела своих родителей. В памяти вспыхнуло, что мою маму звали Лепесток — Сандра «Лепесток» Прайс. Она была слишком чистой и дорогой, чтобы умереть.
Одинокая слеза скатилась по моей щеке, когда я опьянела от любви на их лицах, счастье, которое мы имели, как семья. Знание, что я никогда не увижу, снова вырвало мое сердце и оставило его кровоточащим на полу.
Больно.
Так больно.
— Черт! — Артур вырвал изображение с моих пальцев, забрал мой дом и снова оставил меня одну.
В мгновение он поднял меня с плитки и понес к двери.
— Я не могу смотреть на то, как тебе больно. — Я не протестовала, когда он вынес меня из комнаты. Через его плечо я заметила еще одну фотографию, лежавшую на полу.
Снимок того, как я смеюсь в руках Скотта «Рубикса» Киллиана. Я любила его. Я доверяла ему.
Он был для меня дядей, но уничтожил мою семью из-за жадности.
Усталость свалила меня; я зарылась лицом в шею Артура. Ни слова не было сказано, пока он перенес меня обратно в кровать.
Аккуратно положив меня на матрас, я обхватила его щекой.
— Мне всегда было интересно, почему твоя мама назвала тебя Артуром. Ты знаешь?
Его лицо смягчилось.
— Да. — Откинув одеяло, он залез рядом со мной, затягивая меня в объятия.
— Она назвала меня в честь Артура Кейли. Знаменитого математика, написавшего ряд статей о правилах, которыми мы сегодня пользуемся.
Я улыбнулась в темноте, обхватив его руки, которые были обернуты вокруг моей груди.
— Так она и есть причина, по которой ты очарован цифрами.
Он тихо засмеялся.
— Это точно. Полагаю, она меня сглазила.
— Или дала тебе лучший жизненный путь, чем тот, который хотел твой отец. — Каким-то образом я вспомнила, что детство Артура было не таким счастливым, как мое.