Развод
Шрифт:
– И я так думаю. – смилостивившись, я задергалась и спрыгнула на землю.
– Впрочем, кажется, если бы не он, мы бы не стояли здесь, не говорили о нас. – коварно расплывшись, как чеширская кошка, я выхватила у Донуна чемодан. – И я придумала, как избавиться от этой ноши.
– Тут много ума не надо – выкинуть или сжечь, - пожал плечами муж. Я покрутила ему у виска.
– Потратить, милый мой, потратить! – взбодрившись, я зашагала впереди, вприпрыжку.
– Осторожнее! Тебе можно прыгать?
–
– Отдай чемодан, он тяжелый!
– Я с ним сюда добралась, нормальный он! – Донун припустил, чтобы отобрать у меня багаж. Я перешла на бег.
– Стой! Тебе бегать-то можно?! – он быстро догнал меня и забрал макро-кошелек. Бумажник в лучших традициях семьи Сон. – Сора, осторожней, прошу тебя!
– Знаешь, что мне не просто можно, а нужно? – я лишь произнесла эти слова, как он понял меня без завершения. Разгорающаяся страсть стала набирать обороты на несчастной окраине Сингапура, из которой мы медленно двигались к центру, пешком, глядя перед собой на оранжевеющее солнце, спешащее на запад. Когда мы доберемся до гостиницы, то я выбью на кровати искру, не меньше. Откуда-то донеслась латиноамериканская мелодия. Лучи окрашивали нас в рыжеватый цвет, а белую одежду в лимонный. Воздух становился прозрачнее и легче к сумеркам. Спускаясь с очередного холмистого подъема, мы радовались, как дети, что нас завезли неизвестно куда и бросили. До такой экскурсии никогда не додумались бы сами: единственным обзорным объектом была наша любовь, пылающая во взгляде окружающего нас города и отражающаяся в наших темных глазах, блестящих от высохших слез и разбуженного прежнего счастья.
Обновление
POV г-жа Ким
Мой чуткий сон наконец-то дал сбой. Я настолько вымоталась, что вырубилась без задних ног, но не исключено, что на детский плач я бы подскочила, как резанная. Однако никаких подозрительных шумов не было, и я спала так долго, что мне казалось, проспала всё на свете.
– Родная, просыпайся. – убедительный поцелуй в плечо. Я приоткрыла тяжелые веки и мутным взором нашла завязывающего галстук Йесона.
– Сколько времени?
– Четыре часа дня. – отвлекаясь от него, я заметила рядом с ним охапку роз в вазе, возле ещё одну, и ещё. Прослеживая цепочку этой оранжереи, я обнаружила, что вся спальня уставлена роскошными букетами различных роз, от белого до темно-бордового, исключая желтый. На цветочном языке они означали разлуку и не были внесены по этой причине в список приглашенных.
– Боже… какая красота! В честь чего это? – вернула я взгляд к мужу.
– В честь тебя. Разве нужен особый повод? – умудрился же неслышно внести всё это, пока я дрыхла!
– И не думай, я не поведусь на это и первой не сдамся ночью. – улыбнулась я, потягиваясь одной рукой, а другой придерживая на голой груди одеяло.
– Посмотрим, - Йесон потянул с меня покрывало. – Через два часа открытие и званный ужин, не забыла? Пора собираться, как бы мне ни хотелось остаться здесь насовсем.
Сопротивляясь, я вырвала одеяло в своё владение и, замотавшись
– Оно восхитительное, - подошла я к нему, потрогав ткань. Завернутая в белое полотенце, я отвлеклась на ящик с нижним бельём, куда уложила его по приезде, но, задумав коварство, оглянулась на мужа, захлопнув верхнее отделение тумбочки. – Нет, ничего не буду пододевать. Натяну его на голое тело.
Глаза Йесона вспыхнули, впитывая информацию о том, что весь вечер я прохожу возле него, ничего не имея под платьем. Он свел пальцы домиком на уровне подбородка.
– А ты умеешь выводить противника из строя. На этот выпад мне и ответить нечем. Разве что тебя хоть немного тронет моя непроходящая эрекция? – стоило только упомянуть о ней, как низ живота напомнил о себе нагреванием. Тяжелея и потягивая, он был очень тронут, так сильно, что хотел бы быть тронутым при непосредственном контакте изнутри. Я попыталась взять себя в руки, скинув полотенце и взявшись за платье. Не думать об обнаженном Йесоне, не думать о постельных ласках, о его члене, который мог бы уже сейчас войти в меня.
– Поможешь застегнуть? – позвала его на помощь я, втиснувшись в прохладную красную оболочку. Он поднялся, нагнав меня у высокого зеркала во весь рост. Молния беззвучно пошла вверх, без резкого вжика. Йесон специально задерживал свои пальцы на моей коже. Потом он застегнул крючок над молнией. – Спасибо.
– «Спасибо» в кровать не положишь, - ухмыльнулся он в отражении.
– Пожалуйста.
– Да и на «пожалуйста» ноги не закинешь. – съязвила я.
– Стоит только захотеть, и «пожалуйста» превратится в два плеча, а остальные формулы вежливости в непристойные домогательства.
– Я подумаю над вашим предложением, господин Ким, с рациональной точки зрения. – развернулась я между его ладоней и положила свои на его грудь. – Надо взвесить все плюсы и минусы.
– Я готов к каждому минусу кинуть по дополнительной палке, тогда останутся сплошь плюсы.
– А вдруг палки лягут параллельно? Это уже будут знаки равенства.
– Что не самый плохой вариант. – Йесон целомудренно поцеловал меня в уголок рта. – И вообще, ты до сих пор сомневаешься, что я под правильным углом кидаю палки?
– Под правильным? Да ты их кидаешь под теми углами, за которые в Средневековье тебя бы отлучили от Церкви.
– Оно бы того стоило. – потешался муж, гладя мои плечи. Сходя с ума от его искрящихся глаз, полных обещаний дьявольских утех, я развернулась к зеркалу. Невыносимо быть так близко и не заняться любовью. Пора кончать с самоистязанием хоть каким-нибудь образом.