Разящий клинок
Шрифт:
Капитан почесал подбородок.
— Гельфред поскачет в Ливиаполис и подыщет нам милое и пригодное для обороны место для лагеря примерно в дне езды от города. Самое большее — в двух.
Все понимающе кивнули. Два дня назад они получили известия о том, что император, их предполагаемый работодатель, пропал. А Ливиаполис был средоточием его власти и одним из трех крупнейших городов в мире. Кроме того, там размещались патриархат, едва ли не самый главный центр веры, и университет, гнездо герметизма.
— А потом мы попытаемся выяснить, что же на самом деле там произошло, — сказал сэр Алкей.
— Хрень какая-то, — проворчал
Красный Рыцарь посмотрел на горы на востоке.
— Несметные богатства. Слава. Земная власть.
— А как мы собираемся разобраться с Миддлбургом? — не унимался гигант.
Город-крепость — третий по величине город Мореи, больше известный как просто Град, — и Лоника, столица севера, считались поистине неприступными и лежали прямо на их пути на восток от гостиницы в Дормлинге.
Капитан пренебрежительно хмыкнул.
— Местные называют его Килкис. Только альбанские торговцы зовут его Миддлбург. — Он дожевал последний кусок колбасы. — Друзья обеспечат нам проход. Если мы будем вести себя прилично, гарнизон позволит нам пройти.
— А фураж? — нахмурился Гельфред.
— Мы должны встретиться с одним отрядом. Все улажено, говорю вам. — Капитан начинал терять терпение.
Сэр Гэвин вздохнул.
— Впутаться намного легче, чем выпутаться, если что-то пойдет не так. Красный Рыцарь сердито посмотрел на своего брата:
— Твои сомнения не остались без внимания.
Гэвин закатил глаза.
— Я лишь имел в виду...
Госпожа Элисон положила руку ему на плечо, отчего он вздрогнул. Это плечо теперь покрывали блестящие зеленые чешуйки. Но подобные мелочи Изюминку не волновали.
— Когда он такой, его не отговорить, — заметила она.
— Что насчет виверн? — спросил Уилфул Убийца.
Гельфред засмеялся.
— Ни одной, — сказал он. — Если мы и будем сражаться, то только против людей.
Лучники переглянулись. Все затихли.
— Еще какие-то замечания? — поинтересовался капитан не терпящим возражений тоном.
— Слышала, там есть принцесса, — тихо произнесла Изюминка. Красный Рыцарь криво улыбнулся.
— Я тоже это слышал, — нарочито медленно протянул он. — Выступаем.
Король вальяжно восседал на огромном стуле из темного дуба, кончиками пальцев перебирая шерсть двух волкодавов. В основном его внимание было сосредоточено на подмастерьях, которые выкладывали части доспехов на массивный стол в углу просторного приемного зала. На стене прямо над столом висела голова виверны с его именем под ней.
У высокого и широкоплечего монарха были русые волосы, клиновидная борода и густые усы, а также хорошо развитая мускулатура, поскольку ему не раз приходилось сражаться в тяжелых доспехах. Его облегающий ярко-красный жупон натягивался всякий раз, когда мужчина наклонялся, чтобы почесать Эмму, свою любимицу.
— Если ты убьешь волка, мелкий мерзавец, тебе тоже достанется больше мяса, — обратился он к Верному, самому молодому кобелю, шутливо ударив того по крупу. Юный волкодав посмотрел на него с обожанием, которым собаки награждают лишь своих хозяев.
Мастер торговли вежливо откашлялся.
Король поднял на него глаза, но тут же перевел взгляд обратно на доспехи.
Дезидерата опустила ладонь на руку супруга и глубоко вздохнула. Сказать, что она красива, — ничего не сказать. Королева была прекрасна. Ее кожа казалась настолько нежной и мягкой, что к ней хотелось прикоснуться и убедиться, действительно ли она настоящая. Ее грудь, выглядывавшая из-под туго зашнурованного кертла, блестела, будто смазанная оливковым маслом, притягивая взгляды всех мужчин в зале при малейшем движении женщины, несмотря на то что все ее наряды были тщательно продуманы, а манеры благопристойны. Переливаясь на солнце, ее светло-каштановые волосы выглядели великолепно. Возможно, она выкроила время, чтобы расположить свой стул прямо под лучами послеобеденного светила. Оранжево-розовое платье настолько удачно подчеркивало цвет ее волос, что даже мужчины замечали это, хотя им хватало иных поводов для восхищения.
Внимание короля сразу переключилось с доспехов на королеву. Он улыбнулся супруге, скорее даже засиял, и на ее щеках вспыхнул румянец.
— Эти достойные люди, — произнесла она, — пытаются поговорить с тобой о деньгах, дорогой.
По раскрасневшемуся лицу монарха можно было предположить, что внезапно его заинтересовало что-то куда более интимное, нежели деньги. Тяжело вздохнув, он откинулся на спинку стула и перестал гладить собак.
— Повторите, мастер, — велел король.
Мастера торговли звали Айлвин Дарквуд, и он считался самым богатым человеком Альбы. Выкупив у короля на три года право на торговлю шерстью, купец взимал за нее налог. Ему принадлежала большая часть городских складов и кораблей в доках. Несмотря на расхожее мнение о том, что все торговцы — жадные жирдяи, Айлвин был высоким и привлекательным мужчиной с черными как смоль волосами, чуть тронутыми сединой, и задубевшей кожей — он слишком много времени проводил в море. Мастер носил чулки и мантию поверх дублета — все исключительно из шерсти черного цвета. Остальные детали его наряда — крохотные пуговицы, рукоять кинжала, пряжки на ремне — были отлиты из чистого золота и покрыты красной эмалью. Жемчужная серьга с рубиновой подвеской, по форме напоминавшей каплю крови, висела на ухе. На другом мужчине, возможно, подобное украшение выглядело бы слишком по-женски, но на Айлвине Дарквуде оно смотрелось по-пиратски. Это вполне могло соответствовать действительности, ибо ходили слухи, что он разжился деньгами в отчаянном морском сражении у побережья Галле.
Рядом с ним стояли сэр Ричард Смит, лорд-мэр Харндона, и мастер Рэндом, который стал одним из самых влиятельных купцов в городе, провернув выгодную сделку с повозками и кораблями с зерном. Он лишился ноги, но улыбка, казалось, не сходила с его губ.
Мастер Айлвин тоже улыбнулся и кивнул королеве.
— Ваше величество, моя жена постоянно твердит мне, что я слишком много говорю и мало по делу, поэтому с вашего позволения я попытаюсь быть краток, — сказал он и положил на стол дюжину монет.
За его спиной двое подмастерьев закончили возиться с доспехами и тихо удалились. Их мастер вошел в зал, низко поклонился чете монархов и благопристойно встал у стены, ожидая своей очереди.
Король посмотрел на монеты.
— Серебряные и золотые леопарды. Пожалуй, не лучшая из наших чеканок — только посмотрите, сколько раз переделывали вот эту монету! — Он засмеялся. — Шесть тысяч четыреста двадцать девятый? Мой дед отчеканил ее еще до битвы при Чевине.
— Вы абсолютно правы, ваше величество, — пробормотал мастер Рэндом.