Реальность сердца
Шрифт:
— Сейчас я вам все расскажу. Сегодня седьмой день, — все-таки сутки, и на том спасибо. Так конец света еще не начался? Или Кларисса сочла это незначительным событием? — Герцог Скоринг арестован, этот… юноша погиб. — Ох-х… — Дом охраняют ваши гвардейцы. По здравом размышлении сержант Боре счел, что поторопился поддержать обвинение в измене. Вас решили не тревожить, пока вы не придете в сознание. Сейчас одиннадцатый час. Доктор, осмотревший вас, сказал, что рана неглубока, в постели вы проведете не более седмицы, и что вы должны были очнуться уже к вечеру, но о природе загадочного оружия и наносимого им вреда он ничего не знает, а потому и прогноз дать не может. Доктор вам знаком — весьма
— Зачем он?..
— Могу только предположить, — пожала плечами, укутанными в тонкую шелковую шаль госпожа Эйма. — Чтобы вы не продолжили сражаться. Защищая вас, герцог убил Кесслера, потом он сдался сам.
— Я… какой же я дурак! — Фиор скомкал бесполезное — совсем не согревало — одеяло, зажмурился. Попытка сокрушенно покачать головой обернулась тошным ощущением качки, словно кровать стояла на лодке, плывущей по морю в шторм.
— Я рада, что вы не заблуждаетесь на свой счет, — поджала губы женщина. Герцог Алларэ на свой счет нисколько не заблуждался. Пылкого молодого человека, возомнившего себя главой тайной службы, нужно было останавливать согласно его заслугам и положению. Сперва оглоушить чем потяжелее, потом выпороть и выставить восвояси. Фиор поймал себя на неподобающих мыслях о покойном, но не слишком устыдился. Вчера в этом доме хватало дураков и до явления господина Кесслера, а уж с визитом господина Кертора их стало неподобающе много. Зачем господин старший церемониймейстер вообще явился? А зачем полез в драку? И откуда Кесслер узнал?..
— Ему доложила Фелида Скоринг, — ответила на не заданный вслух вопрос Кларисса. — Это я виновата, совсем про нее забыла, не уследила. Она ушла поутру — и прямиком к Реми.
— Если бы не я… — Фиор прикрыл глаза, вспоминая начало драки.
— …перестаньте заниматься ерундой, Кесслер! Вы пока еще не глава тайной службы и не можете никого арестовывать. Уберите оружие и сядьте, мы все обсудим за бокалом вина.
— Вы… вы изменник! — полыхнули бешеные зеленые глаза. — Измена! Трое мужчин переводили цепкие взгляды с регента на секретаря. Кесслер прищурился, поджал губы, и, словно бросая вызов нерешительности своих подчиненных, ринулся вперед. Фиор едва успел схватить со стола положенную туда еще утром шпагу в ножнах, подставить ее под удар. Треск дерева, брызнувшие щепки и бронзовые кольца… В следующее мгновение взбесившийся юнец налетел грудью на черный предмет, за который схватился герцог Скоринг. Синяя вспышка, резкий хлопок — бруленца отбросило едва ли не к дверям.
— Алларэ, не лезьте! — рявкнул бывший регент, обнажая оружие. — Назад! Фиор не слышал и не слушал; трое стражников двинулись на противников, норовя накинуть плащи на их клинки, и он шагнул вперед, прикрывая Скоринга… Сутки спустя все это смотрелось куда глупее, чем накануне. Лучше уж было сдаться в плен обоим, чем устраивать драку, да еще и в комнате; не прошло бы и суток, как Элграс вернулся бы в столицу. Едва ли король не согласился бы выслушать объяснения — даже не оправдания — своего регента. Что тогда швырнуло герцога Алларэ в драку? Досада на свою глупую ошибку — хотел обмануться, увидеть кого-то из пропавших, вот и увидел, — или раздражение от прерванного разговора, или вообще вся злость, что накопилась с момента исчезновения Араона и Ханны? Все вместе, наверное. Глупо, до чего же глупо… Жаль Кесслера, но куда больше жаль Реми… Нужно немедленно распорядиться об освобождении герцога Скоринга, довольно с него и домашнего ареста, а если и сбежит из-под него, то беда невелика. Лишь бы сообщил, что и как собирается делать. Если собирается, конечно — и если еще можно хоть что-то
Особенно, валяясь раненым на постели в чужом доме. Не имея возможности узнать слишком многое.
— Кларисса, вчера, еще до явления Сорена… Вы поняли, что произошло?
Женщина поняла сразу. Она опустила голову, потом провела ладонями по усталому лицу, по гладко зачесанным волосам. В потемневших глазах мешались недоумение и смущение, словно ей задали слишком нескромный вопрос.
— Я не поверила бы рассказавшему мне о подобном, но я видела все своими глазами и вынуждена верить. Я не все понимаю… — долгая пауза; Кларисса кусала губы. — Герцог Скоринг — весьма своеобразный человек.
— Это я заметил…
— Для него, должно быть, нестерпимым оказалось то, что существо, которому герцог доверял, и доверял, как я думаю, больше и сильнее, чем кому-то на свете, оказалось не только лжецом и кукловодом… Но и таким вот образом выставило его на посмешище, — Фиор невольно вытаращился на Клариссу, чувствуя, как глаза приобретают очертания двух новехоньких сеоринов, только что с монетного двора. — Знаете, некоторые считают, что во всем всегда виноват тот, кто пострадал. Обворованный, избитый, обманутый. Позволил — значит, сам дурак.
— Но — вот так? — Должно быть, госпожа Эйма чего-то не знала или не понимала.
— Я бы скорее думал уж, что дело тут в том, что это… незваное божество едва не получило власть над миром. И только случайно открылось, что это такое на самом деле. Он ведь не знал о проклятии.
— Да, не знал, — кивнула женщина. — Хорошо, что вы это поняли. Жаль, что вы не поняли сразу. Какая досада, что об этом вы мне не сказали ни слова!
— Я не мог. Это касается не только меня.
— Я понимаю, я не упрекаю вас, просто все могло бы случиться ина…
— Господин второй советник Алларэ к господину герцогу-регенту Алларэ! — всунулся в комнату гвардеец. — Вы готовы его принять? Фиор кивнул, слегка озадачившись формулировкой — Реми не просил визита, он интересовался лишь тем, готовы ли его принять. Должно быть, ему уже сообщили о случившемся, и сейчас не место для излишней церемонности. В первый миг регенту показалось, что его бывший герцог исполнен того злого веселья, которое Фиор помнил по прежним временам. Резкие точные движения, ясный взгляд, почти светящееся лицо в золотом ореоле коротких пышных волос. Чуть позже стало ясно, что это даже не злость, а бесстрастное напряжение перетянутой струны.
— Начнем с вас, — кивнул он Клариссе. — Расскажите, что произошло… Рассказ госпожи Эйма, так и сидевшей в кресле, несколько удивил Фиора. Очень многое, казавшееся ему важным, было изящно опущено. О проклятии и прочих сложностях речь не зашла. По словам Клариссы получалось, что герцог Скоринг явился к ней как к посреднику, попросив о встрече с регентом, а затем обсуждал с присутствующим регентом дела государственной важности. С прибытием господина Кесслера разговор был прерван — на середине, далее последовала драка, отягощенная явлением господина церемониймейстера.
— Благодарю, — короткий кивок. — Фьоре, вам есть что добавить?
— Да. Реми, я соболезную, но герцог Скоринг защищал меня. Поначалу он попытался сохранить жизнь Сорену, тем же образом, что и обездвижил меня. Я не знаю, почему оружие не подействовало, но вины Скоринга в этом нет. Это моя ошибка.
— Я все прекрасно понимаю, не утруждайтесь. Да и ошибка-то не ваша, — тряхнул челкой Реми. Регент облегченно вздохнул: неведомо, почему — но грозы не будет. — Поправляйтесь.
— Подождите, я же еще ничего не рассказал! — опешил Фиор, видя, что алларец собирается уходить.