Ребенок от убийцы брата
Шрифт:
— А сынишка у вас копия ваш муж, — раскладывая новые столовые приборы, протянула официантка. — Только, кажется, глаза немного ваши.
Глупо, конечно, но мне было приятно услышать эти слова.
— Главное, что у него мой характер, — растянула губы в приветливой улыбке сиротка. Возражать насчет мужа не стала, что тоже очень меня порадовало.
Когда официантка отошла от столика, я повернулся к своей сиротке и поинтересовался:
— Что, правда, твой характер?
— Нет, — задрала подбородок Оксана. И воинственным тоном выдала: — Кажется, что ваш.
«Ещё и честная. Ух! Определённо, в этот год Дед Мороз все же обо мне не забыл».
Мы принялись, наконец, за еду. Пацан умудрялся делать тысячу дел одновременно: он ел, смотрел по сторонам, что-то листал в своём планшете и кроме того пытался даже болтать — по крайней мере, так я воспринимал его движения руками.
Нужно было отдать должное сиротке, несмотря на то, что у неё была возможность полностью выключить меня из разговора с Ромой, она этого не сделала — Оксана практически ничего не ела, так как постоянно переводила мне Ромкины жесты. Милая девочка.
Мы выпили по две чашки чая (пацан, отказавшись от чая, попросил себе газировки, но, в конце концов, они с Оксаной сошлись на морсе), съели по три куска пиццы, а потом…
… потом я увидел, что моя сиротка начала медленно съезжать со стула. Заснула она прямо во время еды! Я успел подхватить Оксану в самый последний момент.
«Пацан», — подумал я, прижимая к себе свою спящую красавицу. Да, я не ошибся: она не подавилась, не захлебнулась чаем. Просто спала. — «Надо сделать так, чтобы пацан не испугался».
Повернувшись к Ромке, я приложил палец к губам, ладонью показывая, что его мама спит.
Что делать дальше мне было не очень понятно: разговаривать на жестовом языке я пока не умел, но и сиротку будить мне не хотелось. Измучилась девчонка, пускай отдохнет.
Ей ещё сегодня со мной воевать.
Я покосился на пацана, прикидывая в уме, как лучше дать ему понять, что Оксану лучше не беспокоить, но идей никаких не возникло.
Меня удивил Ромка: клацнув что-то на своём планшете, он протянул планшет мне. В открытом приложении была написана одна фраза: «Мама спит?»
Нет, а? — Ну, гений же! Пацан в первом классе — а уже умеет писать и читать! Смышленый. И сразу видно, что мой.
Я кивнул и, придерживая Оксану за плечи, напечатал ему ответ:
«Мама устала и спит. Покажешь дорогу, чтобы я смог отвести вас домой?»
Дорогу я, конечно, знал и без пацана, но ему надо было чем-то заняться, чтобы не испытать страх и волнение, вот и займём его важным поручением.
Ромка энергично закивал.
Я, подтянув к себе снова планшет, написал ему следующее:
«Тогда ты возьми коробки, которые нам принесут, а я понесу твою маму».
Прочитав «коробки», Ромка удивлённо посмотрел на меня.
«Подожди», жестом показал я ему, подзывая официантку.
— Упакуйте нам, что осталось, — попросил я, оставаясь на месте. — Счёт, пожалуйста. И побыстрее.
Официантка, покосившись на спящую сиротку, умильно всплеснула руками.
— Ой, конечно, конечно…
Не прошло и пяти минут, как нам (то есть Ромке) вручили коробки с пиццами.
— Я тоже во время беременности спала на ходу, — разоткровенничалась официантка, с улыбкой поглядывая на спящую Оксану, которую я закутал в свою куртку. — Молодцы, что решились на второго.
«Какой второй?» — раздражённо подумал я, поднимая Оксану на руки. — «Нет, второй обязательно будет, но потом. А сейчас ещё никакого второго нет… Или есть?»
Если бы в тот момент у меня не были заняты руки, я бы обязательно приказал Павлу проверить медицинскую карту сиротки, но пока мы с Ромкой загружались в машину, меня отпустило: откуда там взяться второму, я ведь читал отчёт о её жизни.
«Студентка, комсомолка, красавица». В общем, правильная девочка.
Поместив Оксану на переднее сидение, я пристигнул её ремнём, а затем, не удержавшись, провёл тыльной стороной ладони по её щеке, наслаждаясь какой-то необыкновенной мягкостью её кожи…
Удивительно, но даже после всех моих манипуляций, она так и не проснулась.
Пока я усаживал на заднее сидение Ромку, пока прилаживал коробки, вещи Оксаны, вспомнил про её бессонную ночь — охрана же заметила, что у моей девочки всю ночь горело окно.
«Вот и разгадка».
Проверив, чтобы всё было нормально, подмигнул Ромке и завёл машину.
Ромка честно показывал мне дорогу. Сидел прямо за мной и хлопал по плечу. То по левому, то по правому, то просто протягивал руку с указательным пальцем вперед.
Возможно, это была гордость отца, но скажите, какой ещё ребенок в семь лет мог бы додуматься до подобного? Он соображал куда лучше, чем некоторые взрослые— и уж точно куда лучше своих ровесников.
«Подожди, скоро тебе будут доступны лучшие учителя из лучших школ моего города. А, впрочем, если надо, то можно прихватить твою нынешнюю учительницу — если Оксана посчитает, что так будет лучше».
Оксана проделала большую работу — и я полагал лучшее, что смогу сделать я — прислушиться к её мнению.
Правда, мысли о будущем быстро сменились более прозаичными вещами: к дому сиротки и моего парня мы подъехали, только вот как зайти к ним домой?
Я не щепетильный: если бы пацана не было рядом, я бы спокойно покопался в рюкзаке у сиротки. Но Ромка смотрел прямо на меня… а я не хотел, чтобы этот момент стал одним из его первых воспоминаний об отце.
Пришлось жестами объяснять, что мне нужны ключи — и попросить его самого достать Оксанины ключи от дома.
А потом мы поднялись наверх, в их квартиру.