Ребенок от убийцы брата
Шрифт:
В голову лезли всякие дурости, вроде как выкрасть Ромку и увезти его куда-нибудь в другую страну. А что, Беларусь, Украина, Казахстан… да мало ли стран, где люди разговаривают на русском жестовом языке. И куда можно выехать без проблем…
Впрочем, это был бы побег в никуда — я понимала, что в этом случае, у меня не останется ни единого шанса на законную победу: для опеки и правоохранительных органов я сразу превращусь в преступницу.
Когда Ромка показался на кухне, я улыбнулась и спросила его, хочет ли он сегодня остаться дома. Малыш сразу же разулыбался: Ромка любил ходить в школу, но какой ребенок откажется остаться дома и смотреть мультики, вместо того, чтобы тащиться по темной холодной Москве с тяжелым портфелем в школу.
— Ура, мамочка! — подбежав, чтобы поцеловать меня, Ромка тут же невинно поинтересовался. — А можно мне какао?
И взгляд такой: невинный-преневинный. Ведь знал, что какао только по выходным и во время болезни.
«Ещё, поди из зефира вместо каши попросит», — подумала я и тут же мысленно усмехнулась, когда Ромка, усевшись на табуретку, кивнул в сторону коробки с зефиром.
— Можно, мамочка?
— Можно. — Ромка широко улыбнулся. — Но только после каши.
Улыбка моего ребенка скисла.
Ну да, я тоже не была большим поклонником овсянки, поэтому в овсянку я добавляла и изюм, и курагу и даже немного чернослива.
Как только мы позавтракали, Ромка помчался обратно в комнату, а я тем временем предупредила его учительницу (соврав, что Ромка немного рассопливился, и я хочу подержать его денек дома), ну и заодно я написала своему начальнику, сказав, что приболела я.
Было бы куда честнее написать, что я просто «выдохлась», но, увы, такое объяснение вряд ли бы пришлось по душе моему начальству.
Где-то в двенадцать дня в дверь позвонили. Честно признаться, я ожидала всего, что угодно: опеку, судебных приставов, злющего Валеева, а за дверью оказался бойкий молодой парень из доставки… с огромным букетом цветов в корзине.
Я, дура… нет, не так… Я — дура, я всерьёз подумала, что это мне прислали с работы, и даже написала девчонкам огромное спасибо — мол, получила, впечатлена.
А ещё казнить себя начала, что люди зазря потратились — скидывались, заказывали… время на меня тратили, думая, что я заболела, а я в это время на сайтах юристов зависала.
Только когда в час дня нам принесли внушительных размеров пакет из дорогого ресторана, я поняла, что это не девочки с работы.
Еду я не взяла — сказала, что ошибка, и мы ничего не заказывали.
А уже когда и девчонки прислали знаки вопроса в ответ на моё сообщение, решила избавиться и от цветов.
Розы были красивые… Мне просто последний раз цветы года три назад дарили. На восьмое марта. И то, там обычная мимоза была — одна веточка в зеркальной упаковке. А тут целое ведро красивых роз с нежными лепестками распустившихся бутонов.
Закутавшись в кофту, я вышла на лестничную площадку — корзина была такая большая, что вряд ли бы могла пролезть в мусоропровод. Поэтому, закрыв квартиру на ключ, я спустилась вниз — к помойке. Поставила цветы на железную крышку контейнера и тут же отвернулась, потому что… ну это же варварство — избавляться от цветов таким образом. За ними ухаживали, их растили, везли, собирали в эту красивую корзину… а я сейчас — бац, и вместо того, чтобы наслаждаться их красотой, просто вытащила их на мороз. Через несколько минут этот рукотворный куст превратится в засохший веник.
«Вот зачем он вообще прислал мне этот букет?» — с неожиданным раздражением подумала я. — «Он что думает, что цветы подсластят мне горькую пилюлю?»
Подумав о Валееве, я с силой захлопнула дверцу мусорки, топнула ногой и громко закричала — надеясь таким образом выпустить пар.
«На худой конец, всегда есть Беларусь, Украина и Казахстан. Там тоже понимают русский жестовый язык».
Но даже в состоянии дикого отчаяния я понимала, что это — утопия. У меня не было никакой другой альтернативы, кроме как согласиться на безумное предложение Валеева.
Но я всё же не собиралась сдаваться так просто.
Рафаэль
Я предполагал, что сиротка может заупрямиться. Она — стойкий оловянный солдатик, который знает, как держать удары судьбы. Иначе бы она просто не выжила.
Понятно, что моё предложение стало для Оксаны сюрпризом. Я допускал, что после этого ей понадобится какое-то время, чтобы всё спокойно обмозговать.
Я даже планировал, что не стану сразу пытать ее с ответом — просто продолжу изучение языка жестов и неспешное знакомство с сыном.
Но когда Павел сообщил, что сиротка внезапно ушла с работы, я не мог не напрячься. Судя по отчётам, она даже гриппуя с высокой температурой в офис приползала… А тут внезапно такое резкое изменение.
Да ещё с каким-то левым мужиком приехала — явно, что не таксист, а какой-то хороший знакомый. Я тут же приказал парням пробить этого чувака. На его счастье, мужик казался женат — счастливо женат — и никогда прежде не был уличён в походах налево.
Я решил, что зря психую и решил выждать ещё один день.
А она решила просто объявить забастовку. Проигнорировала все мои подарки. Отказывалась выходить из дому — и даже пацана оставила с собой, соврав учительнице, что они приболели.
Ага, именно поэтому она не спешила открыть мне дверь — заразить боялась.
Когда Оксана и на следующий день осталась с сыном дома, я решил, что пора действовать, а то дальше могло быть только хуже: вместо того, чтобы перешагнув самое сложное, начать приспосабливаться к новой жизни, она всё дальше загоняла себя в угол.