Реквием
Шрифт:
Доклад прошел, как любили говорить мы в школе, да и сейчас мои внучки говорят, нормально. Я не помню, куда делась та тонкая школьная тетрадь. А сейчас спохватился. И сожалею. Надо было начинать писать еще тогда, в пятидесятые. Надо было идти в каждый дом. Начинать надо было со стариков. Были живы многие, переехавшие с Подолья, были живы почти все, вернувшиеся живыми с войны.
Во мне жила и до определенного возраста крепла мечта написать книгу-эпопею о моем селе. Шли годы. Старшее поколение уходило в мир иной, молодые учились и покидали родное село. В числе покинувших село был и я. Стремление описать
В настоящее время из участников Великой Отечественной войны в нашем селе уже нет никого. В семидесятые годы число участников войны стало сокращаться как шагреневая кожа.
В 1972 году в живых осталось 84 человека.
В 1976 году — 76 человек.
В 1984 году — 64 человека
В 1989 году — 59 человек
В 1993 году — 46 человек
В 1995 году — 37 человек
В 1996 году — 26 человек
В 1998 году — 24 человека
В 2005 году — 12 человек
В 2011 году умерли четыре участника ВОВ. 27 декабря 2013 года в селе Елизаветовка скончался последний из оставшихся в живых участников Великой Отечественной войны — Киняк Владимир Викторович, 1922 года рождения. О неординарной истории, участником которой был Владимир Викторович я написал в главе «Дочка-племянница».
В молодости мой отец не любил ходить на митинги. С возрастом его отношение к юбилеям поменялось. Отец не пропускал ни одного митинга, посвященного дню Победы, либо скорбному дню годовщины расстрела моих земляков восьмого июля. Будучи на пенсии, отец заказал себе колодку и орденские планки, начищал медали, тщательно проверял целостность колечек медалей.
Радовался и подолгу рассматривал новые, недавно врученные ему юбилейные медали. Крайне негативно и болезненно относился к сообщениям в средствах массовой информации о кражах боевых наград и продаже их, особенно за рубеж. Отец был примерно в моем возрасте, когда, вернувшись из поездки в Могилев, вытащил из кармана нагрудный знак «Гвардия».
— Где ты взял знак? — спросил я отца.
— Купил у одного босяка. Он ходил по базару, обвешанный разными значками, места свободного на куртке не было.
— Зачем ты купил? У тебя есть твой знак с войны.
— Чтобы сопляк не ходил с этим знаком по базару. Нашему дивизиону присвоили звание «Гвардейского», после того, как почти весь состав погиб. Не хочу, чтобы этот знак купил и носил тот, кто его не заслужил, а свое участие в войне подтверждает юбилейными значками ко дню Победы. Ему такой знак как раз кстати.
При написании этих строк я проверил себя. Встал, снял с полки книжного шкафа шкатулку с отцовскими наградами и открыл её. По сей день в шкатулке с наградами отца два нагрудных знака «Гвардия».
Я до сих пор отношусь сдержанно к различного рода собраниям, торжественным заседаниям и митингам. Я понимаю людей, уважаю их выбор способа отметить какое-либо событие, торжество, наконец, помянуть павших. Но бывает, когда памятные и траурные митинги по времени совпадают с подготовкой очередных выборов.
Как медицинский психолог и психотерапевт, я даю себе трезвый отчет, что происходит с коллективным сознанием, когда внимание людей, собранных в одно время и в одном месте, имеет остронаправленный вектор. Человек — существо социальное, но каждая личность в отдельности глубоко индивидуальна. Стараюсь помнить об этом.
Я не люблю и в своей жизни ни разу не использовал «толпу» в собственных целях. Я также не люблю и не позволяю, чтобы некто использовал меня в своих, личных и неличных целях. Происходящее я предпочитаю переваривать в одиночестве. В дни годовщины памятных дат открываю альбом с фотографиями, беру в руки боевые награды отца. Но почему-то в последнее время все чаще включаю ноутбук. Путешествую в интернете по архивам министерства обороны.
Набираю первую попавшую фамилию моих родственников — односельчан. Почему-то самой первой набралась фамилия «Мищишин». Это девичья фамилия моей мамы. Всего 58 документов. Пятьдесят восемь Иванов, Михаилов и Степанов по фамилии Мищишин награждены медалями и орденами. Набираю «Единак». Сорок семь документов. На пяти скупых строчках пять моих односельчан. Из них на двух строчках мой отец.
На экране выплывает фамилия «Жилюк». Это девичья фамилия моей бабушки по отцу. Всего 108 документов. Жилюк Назар Семенович, 1906 года рождения, двоюродный брат отца. Награжден медалью «За отвагу». Читаю представление: «В бою с японскими самураями…». Курсор скользит дальше. «Гудема, Гудыма». Это девичья фамилия моей бабы Явдохи по матери. Всего 584 документа! Пятьсот восемьдесят четыре судьбы. Медали «За отвагу», ордена Красной звезды, Красного знамени, Славы всех степеней, Отечественной войны. А сколько погибших, пропавших без вести, которых не успели наградить?…
В предыдущих главах я неоднократно возвращался к началу войны и вступлению в мое село гитлеровских захватчиков. Восьмое июля навсегда стало скорбной датой в непростой истории моего села. В тот день безвинно были расстреляны 24 моих земляков.
Расстрелянные восьмого июля 1941 года
1. Брузницкий Александр Иванович
2. Брузницкий Иосиф Иванович
3. Брузницкий Михаил Иванович
4. Брузницкий Михаил Иосифович
5. Брузницкий Роман Прокорович
6. Бойко Филипп Макарович
7. Вишневский Ананий Федорович
8. Гудыма Николай Артемович
9. Горин Александр Федорович
10. Данилов Николай Георгиевич
11. Загородный Михаил Федорович
12. Кизим Антон Федорович
13. Мельник Леонид Саввович
14. Мошняга Василий Маркович
15. Навроцкий Александр Михайлович
16. Навроцкий Петр Филиппович
17. Пастух Никита Григорьевич
18. Пастух Александр Никитович
19. Суфрай Иван Сергеевич
20. Суслов Федор Иванович
21. Ткачук Григорий Иосифович
22. Ткачук Степан Иванович
23. Ткачук Михаил Иванович
24. Твердохлеб Иван Михайлович
После казни потоки ливневой воды несли тела расстрелянных вниз по селу. Похоронили погибших на выезде из села в сторону Брайково. После войны было произведено перезахоронение безвинно расстрелянных в сквере у сельского клуба в центре села. Из моего детства память выдвигает братскую могилу, огороженную красным штакетом. В передней части стоял скромный, сначала деревянный, потом бетонный обелиск с красной звездой. На обелиске под стеклом был список погибших в тот день моих односельчан.