Репутация плохой девочки
Шрифт:
— Ты больше не стучишь? — Говорит Жен, затем тянется за стаканом с водой.
— Разве я это делал когда-нибудь? — Мой взгляд продолжает возвращаться к ее идеальной груди. Это я напрягаю все свое остроумие, чтобы вспомнить, что мой дядя стоит рядом со мной.
— Твой, э-э, отец попросил нас дать ему совет по ремонту, — отвечает Леви, неловко уставившись в землю. — Он не сказал, что здесь кто-то будет.
Я сдерживаю смех.
— Давай, Жен, одень эту штуку. Ты собираюсь устроить бедняге инсульт.
— О, Леви все равно не интересует ничего
Он бурчит:
— Да, хорошо, — все еще старательно отводя глаза. Мой дядя мало говорит о своем давнем партнере, который работает на дому редактором научных журналов. Леви предпочитает держать свою личную жизнь в секрете. Ему не всегда было легко быть геем в этом городе, и я думаю, ему проще позволить большинству людей верить в то, во что они хотят. Даже среди его друзей, которые знают, они не спрашивают об этом. Как пара, он и Тим, как правило, не часто выходят из дома из-за того, что последний является своего рода отшельником. Эти двое любят тишину. Полагаю, это их устраивает.
— Что ты делаешь дома? — Я спрашиваю Жен. Я слышал, что ее отец забрал ее работаю на каменном дворе.
— Мы открыты по воскресеньям, — говорит она, прикрывая грудь предплечьем и распутывая завязки топа. — Поэтому у нас выходной в понедельник. Вам, ребята, что-нибудь от меня нужно?
Леви обретает дар речи, покорно глядя в свой планшет.
— Ронан собирается вернуть сюда какой-нибудь ландшафт?
Жен пожимает плечами.
— Без понятия.
С облегчением он пользуется предлогом, чтобы зайти внутрь и позвонить Ронану, оставив меня наедине с Жен.
После мгновения заметной неохоты она ерзает на стуле.
— Завяжешь мне? — Прижимая топ к груди, она поворачивается ко мне спиной.
— Или… мы могли бы оставить это.
— Эван.
— С тобой не весело. — Я сажусь на край ее шезлонга и тянусь к завязкам ее бикини. У меня были работы похуже.
— Это часто с тобой случается? Ловить пум и богатых студенток в разной степени оголенности? — Ее тон сухой.
— Именно так начинается каждый из этих проектов, — торжественно говорю я, завязывая тонкие завязки на ее бикини. — В первый раз у меня был стояк перед моим дядей, так что это совершенно новый уровень семейной травмы.
— Ты мог бы предупредить меня, — обвиняет она, поворачиваясь ко мне лицом, как только она все поправила. — Ворваться без предупреждения было подло с твоей стороны.
— Я не знал, что ты будешь здесь, — напоминаю я ей. — Я планировал поправить свое нижнее белье и отправиться восвояси.
Жен только вздыхает.
— Ты знаешь, вся эта твоя схема топлесс…
— Схема? Я не знала, что ты придешь, — протестует она.
Я игнорирую это.
— Напоминает мне ту экскурсию в выпускном классе, — заканчиваю я, даже не притворяюсь, что не наблюдаю за маленькими капельками конденсата, которые падают с ее стакана с водой и стекают по ее груди, когда она делает глоток.
— Какая экскурсия?
— Не
Ее губы слегка изгибаются, прежде чем сжаться в тонкую линию.
— Как насчет того, чтобы мы не шли туда? — говорит она с очередным вздохом.
— Куда шли? — Я невинно моргаю. — В аквариум?
— Эван.
— В тот день шел дождь. Ты злилась на меня, потому что я сказал, что флиртовал с Джессикой на уроке математики, так что на следующий день ты пришла на экскурсию в белой майке без лифчика, чтобы броситься на Энди, как-его-там. Итак, мы выходим из автобуса под дождем, а потом все глазеют на твоих близняшек.
Наступает долгая пауза, во время которой я вижу, как ее решимость рушится.
— Ты украл для меня футболку из магазина подарков, — неохотно говорит она.
Я прячу улыбку удовлетворения. Так легко заставить ее присоединиться ко мне в этом путешествие по переулку памяти.
— Потому что мне пришлось бы сломать нос Энди Долбоебу за то, что он всю поездку пялился на твои сиськи.
Она снова делает паузу. Потом продолжает:
— Может быть, я подумала, что будет горячо, когда ты начнешь ревновать.
Моя улыбка вырывается на свободу.
— Говоря о ревности…
Выражение ее лица становится мрачным.
— Что?
— Я видел убийство в твоих глазах прошлой ночью у костра.
Когда она не клюет на наживку, я бросаю другую приманку.
— Ты знаешь, когда я разговаривал с той цыпочкой из колледжа.
— Разговаривал? — мрачно вторит она. Знакомый намек на убийство мелькает в ее глазах перед тем, как ее губы быстро скривились в раздражении — направленном на нее саму.
Я знаю Женевьеву, и прямо сейчас она пинает себя за то, что показала слабость. Итак, как и ожидалось, она отвлекается.
— Ты имеешь в виду девушку, чей парень избил тебя? — Жен расплывается в слащавой улыбке. — Та, которая только притворялась, что хочет быть с тобой, чтобы заставить своего мужчину ревновать?
— Во-первых, тебе не позволено выглядеть такой ликующей при мысли о том, что кто-то избивает меня. Во-вторых, меня не избили — команде этого чувака пришлось его унести, если ты не заметила. И в-третьих, если бы я хотел быть с ней, я бы был с ней.
— Ага. Потому что с того места, где я стояла, это выглядело так, что ты попытался подцепить ее, но она ушла со своим парнем.
— Пытался? Я и не пытался. — Я склоняю голову в знак вызова. — Женевьева. Малыш. Мы оба знаем, что я без проблем убеждаю женщин снимать свою одежду.
— Какая скромность.
Я подмигиваю ей.
— Скромность — это для парней, которые не трахаются.
Мне приятно видеть, как она сглатывает. Христос. Я хочу трахнуть ее. Прошло так много времени. Слишком много. Не имеет значения, со сколькими девушками я переспал в отсутствие Жен. Никто не сравнится с ней. Никто не заводит меня так сильно, не сводит с ума так сильно.