Ретроспект: Эхо
Шрифт:
Задумчивый, вечно погруженный в свои невеселые мысли Ионов шел впереди, не отводя глаз с детектора и сверяя дорогу, оставив проблему огневого прикрытия на усмотрение Звездочета и Брамы. Казалось глупость – надо смотреть на дорогу, смотреть в оба, насторожено выискивая среди угрюмого бурого пейзажа малейшее шевеление или рябь. Но смотреть здесь особо было не на что – порезанная, будто смятая исполинской силой косыми линиями яров, холмистая местность, на дне которых что-то бурлило, вздыхало противными голосами, шипело струями пара и перебегало с места на место. Со всех сторон нависла пелена кислотного тумана, и только наличие големов позволяло хоть что-то разглядеть в этой липкой каше, в которой словно перемешались все цвета и вылились в один мутный ком. Самум вначале отставал и шел в конце с Листом, но потом вошел в ритм и двигался так же четко и слаженно, как и остальные. Смотря на его блеклое лицо, и бесцветные водянистые глаза было трудно поверить, что всего несколько часов назад он лишь немногим отличался от трупа. Брама вначале косился, но после того как шпик снес голову гиббону, выпрыгнувшему из тумана и вскочившему на спину рослому путнику, тот немного расслабился и даже попробовал улыбнуться, но через маску этого не было видно.
– Ионов, что впереди? – с придыханием промолвил Звездочет, стирая с лицевого щитка багровые разводы крови.
– «Теслы». Стоят сплошной стеной так что не пройти. Надо делать крюк и обходить у вертушки. Плохо.
– Почему плохо? – Лист посмотрел на вытянутое лицо Ионова, выражающее всеобщую безысходную унылую печаль.
– Там от активности зашкаливает так, что зубы ноют. И нехорошее что-то сидит, непонятно, живое или условно живое.
– Как это? – спросил Лист, рассматривая валяющиеся у рвов сплошь заросшие ядовитым мхом бетонные трубы.
– А, ты же не помнишь – нехотя бросил Ионов, постучал пальцем по детектору и снял маску – основную массу тумана мы прошли, тут почти можно дышать.
Звездочет откинул щиток и бросил короткий взгляд на Листа. В нем что-то изменилось, будто распрямилась некая внутренняя пружина и, сквозь молодое, почти мальчишеское лицо стали отчетливо просвечивать иные черты. Поступь стала стелющейся, хищной и глаза, прежде такие восторженные и чистые, становились глубокими и угасшими. Было непонятно кто перед ним - Лист или кто-то другой. Вот это и тревожило, ведь все что неизвестно по определению опасно. Но вся жизнь разведчика, неважно долгая она или короткая, так или иначе, риск, опасность, и если она станет явной… он в сердцах защелкнул магазин скорострельного снайперского вала, взятого вместо медлительного винтаря, и поймал ответный взгляд Листа. Лист смотрел задумчиво, словно что-то взвешивая, потом едва заметно улыбнулся, совсем как прежде, и от этого на сердце у Звездочета стало еще тяжелее.
– Всех существ Зоны можно поделить на два вида - живые и условно живые…
Ионов снизошел до скупого пояснения, пока поглядывал по сторонам и неторопливо калибровал детектор. Повертев в руках предложенный ему голем, он лишь скептически хмыкнул и отказался, сославшись на его ненадежность. Характер он имел своеобразный, словно в противоположность жизнерадостному Шуману - хмурый и подозрительный, и к технике, сделанной не его руками, он относился с пренебрежительным раздражением, считая ее ограниченной и примитивной. Надо заметить, что, несмотря на хмурую ворчливость, он оказался прав относительно аномально зашкаливающего Экс-один. Големы действительно сбоили, лицевые щитки то и дело подергивались полосой помех. Потому сдвинув невесомые дуги оптики на затылок, сталкеры облегченно вздохнули, присматриваясь к клубящейся мути и прислушиваясь к каплям дождя, барабанящим по просвечивающим сквозь туман перекрученным ржавым конструкциям. Они спрятались от внезапно налетевшего дождя под выпирающей из-под земли надломленной, оплавленной бетонной громадой, в который было невозможно угадать ее первичное назначение. Громада потекла, словно свеча от порыва свирепого пламени и кое-где еще виднелись нити железобетона свисающие вниз нелепыми окаменевшими сосульками. Самум, задрав голову вверх, рассматривал потекший бетон, Брама надвинул лицевой щиток, водил стволом грозы из стороны в сторону, в поисках живности, которая любила селиться в подобных щелях. Звездочет осторожно смел рукой пыль и присел на краешек плиты, примостив вал между колен таким образом, что бы можно было выхватить при первой необходимости.
– Гиббоны, слепыши, волколаки, морлоки – это живые организмы, подвергшиеся тотальной мутации, как вследствие радиоактивного излучения, так и влияния аномальных образований, которые усиливают первое. Академически принято считать, что мутации, нарушения в структуре генома, проистекают далеко не сразу, но это теория. Все что мы с вами сейчас наблюдаем – это практика, которая опровергает голословную хрестоматийную теорию. Мутации могут провялятся со сколь угодной скоростью, где скорость задает тот или иной участок аномального поля, влияние тех или иных искаженных законов. Молекулярный анализ показал, что это земные организмы.
– Ну а зомби, доминусы, выворотники - имеют внеземное происхождение? Откуда же они прилетели?
– Пришельцы с иных планет это фантастика, вымысел зевак. Пришельцам, даже если они где-то и есть, нет никакого смысла тащиться к нам через бездну вакуума, только для того, что бы эксплуатировать биосферу Земли. Любое общество, достигшее уровня межзвездных перелетов, должно вначале решить проблемы внутренние, планетарные, а уж потом колонизировать иные миры. При таком раскладе синтезатор биологических веществ будет изобретен гораздо раньше, чем маршевые двигатели межзвездных полетов.
– Это почему же? – прищурился Самум – профессор вон какой бункер отгрохал, как раз в стиле замкнутых экосистем.
Ионов удивленно поднял бровь, не ожидая, что личность, скрывающаяся под изодранной броней шпика, может разбираться в экосистемах и проблемах социума. Он махнул рукой на прибор, объявив, что кислотный дождь сбивает настройки, двигаться дальше при таких условиях равно самоубийству и присел к разведенному Брамой костерку.
– Согласитесь, для того что бы обладать технологиями позволяющими преодолевать звездные расстояния, они должны обладать мотивом, логикой, пусть даже не совсем понятной нам логикой. Межзвездные перелеты слишком дорогая штука, что бы их оправдывало одно лишь исследование иных миров. Для того что осуществить такой проект должна быть веская причина, такая как глобальное перенаселение, но синтезатор органики, из которой вы имеете теперь удовольствие состоять не менее чем на четверть решение куда более простое и приемлемое. Если исходить из того, что существо построенное на белково-углеродной основе, прежде всего должно питаться, а потом уж где-то жить. Потому эксплуатация биосферы Земли и порабощение нас для использования ее ресурсов - нелогично. Если предположить, что их природа и колебание собственной космической частоты, равной в трехмерном континууме числу пи и отличается от нашей, в чем лично я сильно сомневаюсь, то в виде сырьевого источника Земля им подавно не нужна. Равно как и для колонизации. Перед пришельцами станет проблема неизбежной терраформации, преобразования, за которое мы принимали первичное проявление Зоны. Взаимодействие местных жизненных форм с привнесенными - это такой фактор неопределенности и риска, что проще и дешевле основать колонию на безжизненной планете, или там, где жизнь делает только первые шаги, нежели все здесь стирать подчистую, а потом снова заселять. Если не проводить преобразование, то им самим придется изменяться под здешние условия, что гораздо правдоподобнее объясняет образование Зоны, некого полигона с множеством возникших столь противоречивых форм.
– Вы полагаете, что все это лишь банальный пикник на обочине?
– обронил Звездочет, всматриваясь в огонь – Не обижайтесь, Ионов, но ваша теория местами сыровата. Не обязательно изобретать синтезатор белка и прочей органики, и уже потом этот ваш гипердвигатель. Технократическая, если взять за основу что это именно технократическая цивилизация, не должна развиваться линейно - прогресс может быть слишком непредсказуем. Мы, например, еще не вышли дальше солнечной системы, но уже умудрились совершить прокол пространственно-временного континуума, не вылезая при этом из собственной колыбели. Согласитесь, если они имеют технологию пространственного прыжка, то неужели у них нет технологии, позволяющей преобразовать намеченную или случайно открытую планеты под их параметры? И последнее – проблема перенаселения и выживания может толкнуть на даже крайние меры, несмотря на очевидный риск. Но в одном вы правы, мой ученый, но недалекий друг – происхождение Зоны имеет четкий рукотворный характер, и нестабильность пространственно-временных перегородок само указывает на мир, откуда приходят выворотники.
Ионов помассировал подбородок:
– Признаюсь, мне давненько не попадались столь образованные собеседники, все путники да путники.
С этими словами Брама побагровел, но ученый проигнорировал его возмущение и продолжил:
– Собственно, для этого я и изложил общие тезисы моей теории, что бы показать всю бессмысленность инопланетного вторжения. Да, Зона имеет земной характер, но после того как Лист прямо подтвердил наши предположения о мире выворотников, Агарти, то их стоит называть не инопланетянами, поскольку планета у нас одна, а паралельщиками, зазеркальщиками - пусть эта идея и отбрасывается общепринятым научным мнением.
– Но почему идея многомерности мироздания не признается, а идея инопланетного разума вполне?
– вставил Лист.
– Не следует забывать - ход научной мысли задают устои и нравы общества, и если религиозная идея, говорящая нам о некой превосходящей нас реальности высмеивается обществом как атавизм, то точно так же будет высмеяна любая мысль, говорящая о многомерности вселенной. Идея же инопланетной жизни замкнута только на физическом трехмерном континууме, что не противоречит концепции атеизма. Потому никто серьезно не рассматривал вопросы многомерности и влияния колебаний квантовых струн на структуру пространства, могущих вызвать пробой его недоказуемых перегородок.