Ревизор: возвращение в СССР 28
Шрифт:
Посмеялись над ним с Фирдаусом и пошли тихонько вдоль дома.
— Не успел тебе в прошлый раз сказать, — начал он. — На нашу фабрику в Италии в суд подали.
— Так… И за что?
— Некая сеньора из Рима претендует на пятьдесят тысяч долларов возмещения материального и морального ущерба. Якобы она ногу сломала, пользуясь нашим чемоданом.
— Ну, понятно, — сказал я, досадливо качая головой. — Это называется потребительский экстремизм или потребительский терроризм. Другими словами, злоупотребление покупателем своими правами с целью получения выгоды. Моя вина, нужно было сразу сообразить, что и к этому дело однажды придет!
— И что делать?
— Как показывает практика, то
— Бред какой-то, — ошарашенно посмотрел на меня Фирдаус. — Это же какие по размеру будут инструкции?
— Бред — платить пятьдесят тысяч долларов за экономию на инструкциях, — возразил я ему. — Ты посчитай, сколько вы полновесных инструкций на эти деньги напечатали бы. А вообще, нужно еще предварительно нанять юриста и выяснить, что там сейчас в законах по защите прав потребителей в крупнейших странах Европы, спасет ли вообще от проигрыша в суде такая вот подробная инструкция? Если нет, то по-хорошему нужно добиваться изменений в этих законах. Должно быть так, что любое использование изделия не по назначению, предусмотренному инструкцией, будет сугубо на страх и риск потребителя. А не так, как сейчас… Есть смысл объединиться в этой борьбе с большими корпорациями. Чем богаче ответчик, тем чаще на него подают в суд и тем выше суммы исков. Они точно будут заинтересованы. Да и такой вот инициативой можно найти новых деловых партнеров среди них… Они оценят будущую экономию…
— Хорошо, обязательно займемся, — благодарно кивнул Фирдаус.
Постояли ещё у подъезда, пока пёс набегается, всё-таки он терпеливо ждал меня весь вечер… Как ни крути, а мне достался умнейший пёс. Не хулиганит, одни туфли в щенячестве не в счёт. Знает, когда надо молчать, а когда надо голос подать.
Тут вышла Диана с сумкой. Обменялись с ней взглядами, она подмигнула — мол, все хорошо у меня с КГБ. Проводил Эль Хажжей и пошёл домой.
Вернувшись с прогулки, перенёс книги и мешок с письмами в кабинет с глаз долой. А то с моих станется, найдут и начнут ещё разбирать их по ночам, чтобы мне помочь, вместо того, чтобы полноценно высыпаться… Вообще, надо что-то придумать, чтобы избавиться от работы с письмами с радио. А если получится, то туда же сбагрить и письма с «Труда». Что же с ними делать? Домой, однозначно, больше никакие письма носить не хочется. И тут у меня в голове начала вырисовываться идея…
Лубянка.
Полковник Воронин просматривал протоколы прослушки квартиры Ивлева за несколько дней. Всё как всегда, дети, женщины, гости…
Затем он отложил протоколы, но, вместо того, чтобы убрать папку с ними, задумался. Сознание за что-то зацепилось, а за что именно, он не осознал. Взял протоколы и стал перечитывать ещё раз.
Так вот же! — чуть не воскликнул он в голос. — Эль Хажжи только с самолёта! Летели с пересадкой, должны были устать сильно, и вдруг «Скворец» настаивает на пробежке, да ещё в такое позднее время?! Никогда
Мысли полковника понеслись бешеным ураганом. Что это такое?.. Явно же не внезапно прорезавшаяся в Италии любовь к спорту? А ведь зампред подумал в какой-то момент на Ивлева, когда они искали того, кто их агенту даёт советы и настраивает избегать за рубежом контактов с резидентурой…
Воронин вспомнил, как он сам убеждал генерала, что это не может быть Ивлев. Что тут многолетний опыт в спецслужбах нужен, понимание внутренней механики, чтобы такие толковые советы давать…
А что же получается? Может это всё-таки быть Ивлев?.. Но тогда что, он знает, что сестра агент КГБ?.. И к чему идти на улицу? Неужели… они знают, что квартира на прослушке?..
Но как это возможно? Румянцев никогда в жизни бы не сказал Ивлеву про прослушку. Он очень исполнительный и простой, нет у него такого полета фантазии, чтобы додуматься присягу нарушать из-за дружеских отношений. И что тогда, Ивлев сам смог это определить? Но для этого нужно знать признаки. Опять же, понимать в этом деле… Да подавляющее большинство граждан в СССР вообще понятия не имеет, как это определить…
Прочитал в зарубежных научных журналах, что брал в спецхране? Вполне может быть, кстати. Но, чтобы убедиться, это же надо перелопатить сотни этих журналов на английском языке. Он же видел списки того, что Ивлев читает, он за одну ходку может десятка два таких журналов просмотреть. Ищет там для своих докладов материалы…
Воронин почувствовал тоску при одной мысли об этом. Это же сутками придется его сотрудникам сидеть и читать все это… Причём внимательно, чтобы не пропустить какой-нибудь не такой и заметный абзац.
Нужно думать, нужно хорошо думать, прежде чем делать любой шаг…
Глава 10
Москва. Квартира Ивлевых.
Надо кого-то найти, чтобы он моей почтой занимался… Нанять? Стоп! А зачем нанимать? Пока Галия на работу не вышла, она зачитывалась вместе со всеми нашими домочадцами этими письмами. Это мне не особо интересно, учитывая мою занятость, а другим ещё как интересно! Они чувствуют свою причастность к чему-то серьёзному и большому! Может, Гусеву эти письма предложить отрабатывать, как Латышева выразилась?
А что? У него есть постоянно действующий комсомольский актив, так пусть он займется реальным, серьёзным и очень нужным делом. И ему хорошо, и мне. Так… осталось только грамотно ему эту идею преподнести. Чтобы он не понял, насколько мне самому это нужно, а увидел перспективы для самого себя. Для своей карьеры…
Трасса Москва-Брянск.
В субботу Диана и Фирдаус выехали рано утром. Как только Фирдаус подтвердил, что выходные свободны и можно съездить в Святославль, Диана сразу отправила телеграмму матери, что они приедут в субботу её навестить на все выходные, и занялась сборами. Это было в четверг.
С тех пор Диана бегала по магазинам, собиралась в дорогу, паковала подарки и гостинцы для матери. Эти хлопоты так поглотили её, что она только в дороге, сидя в машине рядом с мужем, осознала, оглядываясь назад, что она очень приятно провела прошедшие четверг и пятницу. Оказывается, это так здорово, беспокоиться и заботиться о ком-то. Диана другими глазами посмотрела на семью Фирдауса.
Так они не просто так все носятся друг с другом, как с писанной торбой! — подумала она. — Они сами от всего этого удовольствие получают!.. Вот оно что…