Рэймидж и барабанный бой
Шрифт:
Ноги Рэймиджа теперь болели невыносимо, они пульсировали, а его туфли казались слишком тесными. Туманная ночь оставила после себя усталость, его глаза горели от напряжения, как если бы под веки насыпали мелкого песка. В море чрезвычайные ситуации почти всегда наступают, когда ты физически измотан, и редко — когда ты свеж и бодр. Он так устал, что все вокруг казалось нереальным. Он чувствовал, что использует «Кэтлин» в качестве пугала для испанцев. Или — при этой мысли он чуть не хихикнул — как напуганный маленький человечек, использующий ходули, чтобы сделать себя десяти футов ростом. Он думал, что в густом тумане валуны на корнуолльских торфяниках выглядят бесформенными и огромными, а при свете дня — круглыми и совсем небольшими. Туман… бесформенный и огромный… Слова, казалось, отозвались эхом, когда он повторил их. Туман, туман — дым! Даже линейные корабли выглядели бесформенными (и все еще выглядят) в облаках дыма от пушек, плавающих над ними, — особенно «Каллоден», когда ветер отнес дым его собственных пушек назад на борт и загнал вниз через люки, пока он не потек из орудийных портов снова. Но орудия «Кэтлин» не могло наделать достаточно дыма.
Тогда он вспомнил себя, юного мичмана, вместе с товарищами тайно жгущего влажный порох, чтобы выкурить крыс и тараканов из их каюты. (Это привело к тому, что их всех отправили на топ мачты, потому что они забыли, что запах дыма будет распространяться, и морпех-часовой быстро поднял пожарную тревогу.) Идея возникла в его уме. Но как сделать дымовую завесу достаточно большой, чтобы скрыть «Кэтлин», используя только влажный порох? Может, использовать жаровни, которыми обычно сушат воздух на нижней палубе? Растопить их, подбросить немного дров, а затем влажного пороха? Это может сработать, если поставить жаровни с наветренной стороны, таким образом, чтобы ветер нес дым на судно. Так или иначе это, вероятно, озадачит испанцев достаточно долго, чтобы заставить их не открывать огонь в течение нескольких минут — и ради одного этого стоит попытаться.
И должны ли все матросы умирать? Для некоторых из них может быть шанс. Груды перевязанных гамаков на палубе — они могут плавать и удержат человека. И еще запасной рангоут, который помощник плотника убрал вниз. Вязки с запасного гафеля, лежащего рядом с мачтой, надо срезать, чтобы он плавал свободно. Он позвал Саутвика и Эдвардса, помощника канонира, и дал им инструкции.
Потом, по мере того, как детали его плана постепенно формировались, он стал думать о том, что ему понадобится дюжина матросов, достаточно ловких, умелых с абордажной саблей и готовых драться, пока их не зарубят ли не застрелят. Кого он должен выбрать? Из экипажа целого судна достаточно только отсеять менее ловких, так как все остальные отвечают его требованиям. Ну, если уж выбирать дюжину матросов, чтобы умереть с ними, то для начала он выберет Джексона и тех пятерых, что были с ним в Картахене.
Он приказал Джексону вызвать тех пятерых через рупор, и выбрал еще полдюжины из орудийных расчетов. Как только они все собрались вокруг него, он отдал им приказ.
— Это будет как с раскаленной сковороды соскочить на плиту, — закончил он и отпустил их, заметив при том, что они бодрым шагом, очевидно, довольные, что выбрали их. Бедные дураки, подумал он. Все же, возможно, они не были дураками — он был достаточно честен с собой, чтобы признать, что он был рад вести их, потому что у него не было никакого желания остаться на сковороде.
— Есть у нас шанс, сэр? — спросил Джексон спокойно.
— Рассказать нашим внукам об этом? Нет, ни одного. Выполнить свою задачу — да. По крайней мере, равные шансы.
Джексон кивнул:
— Я рад, что ее нет, ради ее собственного блага, но маркиза хотела бы быть с нами, сэр, и граф Питти тоже.
— Да, — сказал коротко Рэймидж, инстинктивно трогая перстень с печаткой большим пальцем. Он должен сказать это кому-то, хотя бы только то… ну, что он чувствует себя виноватым перед кэтлинцами. — Джексон, если бы был какой-то другой путь… — Он оглянулся на британскую линию, но за исключением «Капитана», идущего к ним, все остальные удалялись от них, хотя еще пара ведущих кораблей сменили галс. — Я попробовал бы, но нет…
— Мы знаем, сэр, но ни один из парней не поменялся бы местами ни с кем, кто разгуливает сейчас в Сент-Джеймсе.
Рэймидж посмотрел на часы. Они повернули только несколько минут назад. А казалось, прошел час. Его мозг разогнался вовсю, и матросы работали очень быстро: уже подняли на палубу жаровни, и кучи гамаков были навалены вокруг переднего люка наряду с теми, что свалены вдоль палубы.
Секретные документы: он забыл сделать коробку со свинцовой подкладкой. Он использует холщовый мешок и пушечное ядро. Джексон должен положить книгу сигналов в последний момент и затем бросить сумку за борт. Внизу в его каюте он еще раз огляделся вокруг, пока укладывал бумаги в сумку. Немногие каюты на военных кораблях хранят такие воспоминания для капитана. Он закрыл верхний ящик и открыл второй. Шелковый шарф Джанны лежал там, куда он положил его, когда возвратился на борт, аккуратно свернутый. Он вынул его, намереваясь обвязать вокруг пояса, затем решил, что ни изящество, ни обычаи службы теперь не имеют значения, и завязал узлом вокруг шеи, подвернув концы под галстук. Если он принес ей немного счастья, то теперь собирается принести равное количество горя.
Затем он снова был на палубе и смотрел на «Сан Николас». Когда он и остальная часть авангарда приблизились, стало видно, что дистанции между отдельными кораблями больше, чем казалось на первый взгляд.
— Подходящий корабль возглавляет их, сэр, — прокомментировал Джексон, пока Рэймидж набрасывал еще один план, отражающий положение судов в данный момент, чтобы вычислить лучший угол сближения.
— Подходящий корабль?
— Разве вы не заметили, сэр? Его назвали в честь того же святого, что и вас!
«Сан Николас» — нет, он не думал об этом и сказал с усмешкой:
— Так как он возглавляет позорное бегство в Кадис, Джексон, я попрошу тебя не упоминать об этом!
Джексон рассмеялся:
— Ну, сэр, давайте надеяться, что святой позаботиться о вас, а не о донах!
«Сан Николас», размышлял Рэймидж: корабль с 84 пушками, весит приблизительно две тысячи тонн по сравнению со 160 тоннами «Кэтлин». Да ведь мачты испанского судна и одни только реи весят столько, сколько вся «Кэтлин», в то время как нос, украшенный фигурой Св. Николая должен быть на приблизительно на тридцать футов выше ватерлинии. Конец утлегаря находится на высоте шестьдесят пять футов — а это высота мачты «Кэтлин»… О, дьявол их забери, сказал он себе сердито, можно подумать, что твои измерения сделают «Сан Николас» дюймом меньше или «Кэтлин» дюймом больше!
— Какие-либо сигналы «Капитану» от «Виктори», Джексон?
— Не могу видеть «Виктори» из-за дыма, сэр; но ничего нет на «Капитане»: никаких подтверждений, только его флаг и вымпел.
Саутвик сказал:
— Капитан Коллингвуд не оставит коммодора без поддержки надолго — есть приказ или нет. Мы скоро увидим, что «Превосходный» следует за «Капитаном».
— Надеюсь, что так.
— Вы ожидали, что «Капитан» оставит линию, сэр?
— Да. По крайней мере, я надеялся, что он это сделает!
— Но коммодор сделал это немного поздно, — рискнул заметить Саутвик.
Рэймидж пожал плечами с притворным безразличием.
— Поздно для нас; но у него, вероятно, хватит времени, чтобы перехватить их — особенно, если мы сможем обеспечить задержку. У него не будет времени, чтобы пойти на лидера, однако.
— Он пойдет на «Сантиссима Тринидад»?
Рэймидж кивнул. Он знал инстинктивно, что, если бы был какой-либо выбор, то коммодор занялся бы самым большим кораблем в мире, и случайно тот был с подветренной стороны от остальных и поэтому самым близким к «Капитану».