Ричард Длинные Руки – майордом
Шрифт:
Увидев меня, сэр Норберт сказал с укором:
– Надо было и мне пойти.
– Нет, – возразил я, – дорогой сэр Норберт, вы глаза и уши всей нашей армии! Мало кто понимает значимость того, что вы делаете! Я ни за что не рискну вашей головой.
Голова отца Дитриха перекатывалась на драной волчьей шкуре, он услышал мой голос и медленно открыл глаза.
Я сказал почтительно:
– Там все закончено, отец Дитрих. Почти… Благословите.
Он пошевелил губами, я не услышал ни звука. Сердце болезненно заныло: глаза великого инквизитора покраснели и ввалились еще больше, под ними мешки в три яруса и темные круги безмерной усталости, щеки запали, а скулы натягивают кожу, как на костяшках кулака.
– Не надо было вам так выкладываться, – сказал я с укором. – Если вы, спасая жизнь кнехтов, сам склеите ласты, то это не победа, а потеря!
Он смотрел на меня застывшим взором. Губы шевельнулись, я не расслышал, но понял вопрос в глазах и сказал быстро:
– Спешу обрадовать, святой отец! Урочище тьмы разгромлено, исчадия ада перебиты. Святые отцы едут рядом с вами. Убитых с нашей стороны нет, а раненые вашими усилиями жить будут.
– Хорошо, – прошелестели его сухие и потрескавшиеся от внутреннего жара губы. – Христианские души должны оставаться… в телах, чтобы творить добрые дела и на земле… Тебя сам Господь послал нам, сын мой!
Я коротко усмехнулся.
– Мы только начали, отец Дитрих!.. Боюсь, что ввязались в то, чего никак не хотели… Мы рассчитывали только укрепить защиту Тоннеля, потом помочь королевству Сен-Мари справиться с безбожьем… но теперь еще у нас на руках и варвары, и… черные мессы. А этим всем нести слово Божье будет потруднее.
Он утомленно опустил набрякшие веки на глазные яблоки.
– Господи, – услышал я его шепот, – дай нам силы. Мы видели перед собой одну силу, а оказалось – их три. Господи, укрепи наш дух и наши руки, чтобы мы одолели врага во имя твое!
– Одолеем, – заверил я без всякой уверенности. – Отец Дитрих, там я оставил в живых главную ведьму.
Веки поднялись, измученные глаза взглянули с прежней строгостью.
– Зачем? Ведьм нужно истреблять сразу же на месте!.. Это мерзкое зло, землю нужно очистить!
Я кивнул.
– Я не отрицаю необходимость очистить человечество от скверны. Святое и очень нужное дело.
– Так в чем же…
– Я полностью согласен с вашим решением, – сказал я поспешно. – Та женщина – ведьма, а ведьмы… если не раскаются и не примут наказание смиренно и всем сердцем, да будут умерщвлены. Естественно, без пролития крови. Но я сражаюсь за ценности христианского Запада на самом переднем крае, а враг изворотлив и хитер. Мне бывает трудно, ваше преосвященство, ибо я чист, аки голубь, какими велит нам быть Святое Писание…
Он слушал, кивал, но при последних словах насторожился.
– И чем чистота тебе помехой, сын мой?
– Это не помеха, – ответил я поспешно. – Напротив, молитва к Господу защищает меня от всех козней лукавого.
– Так в чем же дело?
– Ваше преосвященство, я человек уже почти военный. Хоть и строитель где-то глубоко в душе. Понимаю, защищающийся – проиграет рано или поздно. Надо наступать! Всегда. Но чтобы наступать, мне надо знать слабые стороны врага. По воинской тактике мы прокрадываемся в лагерь противника и выкрадываем вражеских солдат, чтобы выспросить: кто командует, сколько их, кто из военачальников с кем в ссоре… Мне нужна эта ведьма живой, чтобы с помощью ее чар мог узнать о противнике больше! Мне вообще нужны маги и даже некроманты, чтобы я был защищен и с этой стороны.
Он молчал, силы медленно возвращаются, я видел, как слегка порозовели щеки. Молчал он так долго, что я начал тревожиться, наконец инквизитор покачал головой.
– Сын мой, я счастлив найти такое рвение в столь юном рыцаре. Однако ты не понимаешь, чего жаждешь.
– Дополнительного оружия, – быстро вставил я.
– Та ведьма не может быть слабой, сын мой!.. Вспомни, она в самой дальней комнате!
– Я тоже не слаб, – сказал я скромно.
– Ты силен, – согласился он, – но ее силы не знаешь… как не знаем и мы. Кроме того, что скажет наше крестоносное воинство?
Он смотрел сурово, я развел руками.
– Отец Дитрих, как вы говорили однажды… вы – не рядовой священник, а я не рядовой рыцарь. Мы должны знать и уметь больше. Потому нам и позволено больше. Вы можете отведать мяса в пост, такие пустяковые нарушения не собьют вас с пути праведного, а я могу позволить себе завести некие тайные службы… Конечно, ни вам, ни мне не стоит афишировать отступление от строгой морали.
Он скупо улыбнулся.
– Сын мой, ты говоришь верно. Меня тревожит другое…
– Слушаю, святой отец!
– Все темное, – проговорил он, глаза мрачно блеснули, – соблазн. Магия, похоть, чревоугодие, излишества плоти… магия вся держится на излишествах! А это великий соблазн даже для святых… Увы, немало таких, что не устояли.
Я сказал с надлежащей твердостью:
– Я буду не в пустыне, отец Дитрих. Вы рядом, я всегда смогу опереться на ваше плечо… надеюсь.
Он кивнул, но лицо оставалось мрачным.
– Но только в самом крайнем случае, сын мой. Дело щекотливое, сам понимаешь. Я не могу слишком уж вникать в такие дела… Лучше сделать вид, что я о них вообще не знаю. Или знаю, но трактую в нужном ключе. Как вон у тебя в крепости «Слово Ричарда» работали маги, что и не маги, а мастеровые-алхимики.
– Постараюсь и здесь что-то придумать, – пообещал я. – Спасибо, отец Дитрих!
– Пусть Господь всегда будет с тобой, сын мой.
Зайчик карьером пронесся к гроту, книхты уже обшарили всех убитых, трупы выволакивали наружу. За это время появились еще добровольцы, я услышал шум и сердитые голоса. Ссорились возле двери, несколько подвыпивших ратников отпихивали моих стражей и пытались пройти вовнутрь. Те орали и грозились именем Ричарда, но пьяным море по колено, они тоже выкрикивали, что надо поглядеть, как там внутрях…
Я подошел быстрыми шагами, книхты посмотрели на меня поверх их голов радостными глазами. Ратники начали оборачиваться, я отвесил одному оплеуху, он улетел под стену, выплевывая кровь изо рта, вмазал второму и сказал бешено:
– Для кого здесь мои приказы пустой звук?
Их вымело, как дым сквозняком, а один из книхтов сказал с облегчением:
– Как хорошо, сэр Ричард, что мне не пришлось пырнуть его мечом в брюхо! Все-таки сражались вместе.
– Долг прежде всего, – сказал я торжественным голосом и пошел вниз. Книхты вытягивали шеи, провожая меня взглядами, но когда я один, мне свет не нужен, можете смотреть вслед, сколько влезет.