Рифейские горы
Шрифт:
– Урод безмозглый!- Дайвис бросился на ми-арана, вымещая на нём в каждом уда-ре ярость и страх за младшего брата.
– Не надо! Ради Создателя!- закричал Лидас, пытаясь подняться. Видел со своего места, как бьют Кэйдара, бьют смертным боем, когда не смотришь даже, куда прихо-дится удар.- Что же вы делаете?- простонал с отчаянием, поднялся-таки, но ему и шага сделать не дали: конный аран сбил Лидаса ударом ноги в спину, приказал:
– Лежать, собака!
Лидас снова упал, но теперь на левый бок, как раз на сломанную руку. Кости, уже порядком поджившие, с оглушительным
* * *
Кэйдар лежал на животе, уткнувшись лицом в связанные в запястьях руки, ещё приходя в себя, почувствовал, как ему на голову тонкой струёй льют ледяную воду. Холодно, холодно до озноба, мокро и больно - это было всё, что он ощутил сразу, ещё не успев открыть глаза. Со стоном передёрнул плечами, повёл подбородком, пытался сказать, чтоб перестали лить на него эту проклятую воду. Но язык во рту не ворочался, и распухшие, разбитые в кровь губы занемели, не двигались.
Били. Да, тебя ведь били!
Вспомнил неожиданно всё, и расхотелось жить и дышать. Что ещё они от тебя хо-тят? Чего им ещё надо?
Неимоверным усилием воли приподнялся, опираясь о землю обеими руками, стоя на коленях, медленно поднял голову - и встретился глазами со своим хозяином и господином, с царём Даймаром.
Аран стоял на нижней ступеньке крыльца. Пальцы обеих рук за поясом, большие пальцы отставлены в стороны. На губах усмешка, и во взгляде.
– Твой друг говорил, что ты - сын вашего царя, мог бы править сам... Но для этого ты слишком глуп. Слишком... Этот побег... Неужели ты сам думал, что у тебя полу-чится?- Короткий смешок, разозливший Кэйдара сильнее, чем спокойный ровный голос. Он понял не больше половины, он всё ещё плохо знал язык, и всё равно отве-тил:- За попытку побега положена казнь, к чему тогда эта болтовня?
Говорил негромко, подбирая слова из тех, какие знал, и эта неспешность добавля-ла им значимости, а всему облику Кэйдара, несмотря ни на что, уверенность и силу.
– Торопишься умереть?- усмехнулся царь.
– Если б я мог выбирать, я бы предпочёл вернуться домой. К себе. Я - Наследник, не раб! Я с самого начала это говорил. Свободнорождённый...
– Раб! Мой раб!- перебил Кэйдара царь.- И ми-аран к тому же. Мне решать, чтом с тобой будет. Мне - твоему хозяину! И отпускать я тебя не собираюсь. И убивать пока тоже не хочу. Пока...
– Значит, я буду снова пробовать! Ещё и ещё!- Кэйдар глазами сверкнул яростно.- Я не раб! Я - воин!- Попытался подняться, выпрямиться в полный рост, но один из воинов дружины, стоявший за спиной, положил обе руки на плечи, придавил к земле. Кэйдар вывернуться попытался, яростно ругаясь сквозь зубы, - гады! Сволочи, что они себе позволяют?
– и не рассчитал собственные силы, упал на бок с невольным стоном: рёбра и все внутренности отозвались дикой болью.
Мгновенно разъярившийся дружинник носком сапога несколько раз наподдал под рёбра. Сквозь затхлую пелену тошнотной мути Кэйдар расслышал голос царя:
– Хватит, Сактавий! Мы ещё не договорили... Помоги ему!..
Кэйдар позволил себя поднять, стоя на коленях, с хрипом дышал,
Но как больно всё-таки. Разве кто-то когда-то смел поднимать на тебя руку? Да никогда! Может, только от Отца схлопатывал пощёчину, от Велианаса подзатыль-ник, когда вредничал, но это не в счёт, это ещё в детстве. Ты уже и забыл, каково это, когда больно. И ещё от мокрой одежды заледенело всё тело. Зуб на зуб не попадал. Знобко передёрнув плечами, Кэйдар вспомнил вдруг марага. Давно, вечность назад, тот разговор на корабле, его, продрогшего, лязгающего зубами.
Ты был тогда господином, вершителем чужих судеб, кто ты сейчас? Жалкое ни-чтожество - вот ты кто! Как и тот мараг, в твоих руках. Что захотят, то и сделают.
Но я не собираюсь терпеть и унижаться! Я не мараг! Уж пусть лучше сразу убьют, чем терпеть такое.
– Я хочу, чтоб ты, царевич ми-аранов, знал: отсюда невозможно сбежать!- сказал Даймар, и Кэйдар медленно перевёл на него глаза.- Ты никогда не найдёшь дорогу назад. И пробовать не стоит... А будешь пробовать - будешь наказан. Упрямый раб становится послушным под хлыстом...
– Лучше убей!- перебил арана Кэйдар.- Потому что я тоже тебе скажу: я не пере-стану пробовать, царь. Не перестану! Я вернусь или умру! Если хочешь остановить - убей прямо сейчас! Потому что я...
Кулак дружинника с глухим стуком грохнул по спине как раз между лопаток, и Кэйдар не договорил, скривился от боли. А царь Даймар рассмеялся.
– Зачем я тебе?- хриплым голосом крикнул Кэйдар и снова попытался подняться.- За меня могли бы заплатить золотом... Много денег... Сколько скажешь...
Даймар снова рассмеялся, качнулся с пяток на носки, поскрипывая кожей сапог. Другие воины из дружины, те, кто стоял вокруг, поддержали его смех. Лишь на лице младшего из царевичей, Дайрила, сохранялось выражение угрюмого внимания.
– Сын царя - мой раб! Это выглядит забавно! У меня никогда не было среди рабов царевича. Такого удовольствия ни за какие деньги не купить. А ещё ты дерзок и нагл... Я хочу сделать из тебя отличного работника! Послушного, толкового...
Кэйдар не мог спокойно вынести такое, - презрение в глазах царя и смех окру-жающих - молча, без угроз и предупреждения, бросился на Даймара. Об одном толь-ко Создателя просил в эту минуту: "Пусть убьют! Пусть просто убьют - и всё!"
Царь Даймар, казалось, совсем не ожидал этого броска, но так только казалось. Пальцы, мгновенно стиснувшиеся в кулак, поймали Кэйдара ещё в воздухе. Удар пришёлся прямо в лицо, и тот рухнул тут же, у ног своего господина. Ещё пытался подняться, когда Даймар отдал приказ:
– На конюшню - и выпороть хорошенько! Чтоб желание бегать сразу пропало...
* * *
К старику Айгамату редко когда приходили люди из посёлка. Немногие обраща-лись к нему как к лекарю, и Айвар не знал, почему, ведь лечил-то тот действительно неплохо, был аккуратен и заботлив.