Риль. Дилогия

Боброва Екатерина Александровна

‑ Ты! ‑ рыкнул Ласти. Глава асхалутов с тоской проводил взглядом последнюю чашку, закончившую свою жизнь от столкновения со стеной. Ласти ужинал, когда они вернулись с печальной вестью. И теперь весь столовый сервис валялся на полу, превращаясь в мелкое крошево под сапогами мечущегося по комнате дракона. Но безумство было оправдано. Тут всякий сошёл бы с ума, если бы нежно любимая жена пропала через три недели после свадьбы.

‑ Битьё посуды её не вернет, братец, ‑ сидящий в кресле Кэстирон, небрежно стряхнул осколок недавно почившей чашки с подлокотника. ‑ Может, всё‑таки выслушаешь Заррана?

‑ Его жалкие оправдания тоже, ‑ парировал тот, но пламя в глазах немного поутихло. Зарран счёл это добрым знаком. Он единственный из стоящих у стены людей рискнул произнести пару слов, "Мы, я, мне жаль" ‑ немного, конечно, но остальные не рискнули даже взгляд от пола оторвать, чувствуя себя крайне неуютно под яростно пламенеющим взором дракона.

Тарк в очередной раз поправил сползающего вниз гронна. Птенец висел у него под мышкой, плотно прижатый к боку. Вид у бедняги был жалок. Нежный пух слипся от жары, и между торчащими сосульками просвечивала голая пупырчатая кожа. Глаза помутнели, в них застыло удивление, смешанное с ужасом и полным непониманием. Птенец еще пытался держать голову прямо, но последнее время та норовила свеситься вниз. Наконец, он сдался и обмяк, чем окончательно приобрел сходство с дохлой, плохо ощипанной курицей.

С тех пор, как неизвестное бескрылое существо выдернуло его из гнезда, случилось много всего, и это всё слилось в одну сплошную какофонию звуков и мельтешение непонятных образов.

Вначале птенец даже слегка обрадовался новому другу, потянулся к нему, уловив тепло любви, идущее от бескрылого, но потом… , потом всё резко стало плохо. К гнездам пришёл враг ‑ давний, беспощадный, опасный. Его запах заставил птенца задрожать от страха и теснее прижаться к новому другу, в поисках защиты. Тот успокаивающе гладил по спине, что‑то шептал, но спокойствие было ложным. И птенцу становилось все страшнее и страшнее. Рядом метались в небе взрослые, пытаясь прогнать врага.

Наконец, всё стихло. Угроза миновала, и птенец вздохнул с облегчением. Но бескрылые почему‑то беспокоились всё больше и больше. Их громкие крики, суетливые движения раздражали гронна. Он хотел вернуться обратно, к спокойной безмятежности своего гнезда. Вот только бескрылый держал крепко. А еще он почему‑то нуждался в маленьком, еще не оперившемся птенце. Гронн не знал, откуда в нём эта уверенность, но она была. Без него это странное существо умрет. Птенец тихо курлыкнул, прощаясь с родными. Больше он сюда не вернется. Выбор сделан.

Сейчас в большом и странном гнезде бескрылых он пытался уговорить шею подержать еще немного голову прямо и не сдаваться. Во‑первых, висеть клювом в пол не очень удобно, во‑вторых, родовая память подсказывала ему, что за врагом надо смотреть в оба глаза, а делать это в положении дохлого птица невозможно. Врагов было два, и пусть пока они выглядят бескрылыми, но их вид его не обманет. Пахнут они опасностью и смертью.

‑ Ну, почему я отпустил её одну, ‑ простонал Ласти, пытаясь избавиться от лишних волос, но те держались крепко и покидать его голову не собирались.

‑ Ты сам знаешь, что твоё присутствие было невозможным, как и любого из вас, ‑ тихо проговорил Зарран. ‑ Гронны до сих пор считают драконов природными врагами, и выбрать птенца невозможно, если при этом их мамаши носятся в воздухе, как бешенные и норовят выклевать тебе мозги.

‑ Об этом известно всем, ‑ фыркнул

Ласти, усаживаясь на единственный уцелевший стул в комнате. Кроме кресла, охраняемого сидящим в нём Кэстироном, целой мебели в комнате больше не осталось. Даже большой обеденный стол и тот красовался с трещиной посередине.

‑ Пора начинать думать, брат, ‑ Кэстирон встал, подошел к окну. Океан сегодня был неспокоен, и сквозь стекло доносился сердитый рокот волн.

‑ О чем? ‑ вскинулся Ласти, ‑ о том, что пятеро не смогли уследить за одной, ‑ тут он запнулся, лицо исказила гримаса отчаянья, ‑ за самой любимой и дорогой для меня женщиной?

Четверо людишек и один грейф издали горестный вздох, продолжая тщательно изучать каждую выбоину на полу.

‑ Я не знаю, что там произошло, ‑ честно признался Зарран. Как старший он взял на себя ответственность за случившееся, хоть и Тарк, и Хирано рвались разделить её с ним, ‑ но мы держались вместе. Тарк уже выбрал себе гронна, Риль всё медлила. Вдруг она рванула в одно из гнезд, я крикнул, чтобы она была осторожней на скалах, но тут гронны словно сошли с ума. Разом поднялись в воздух и попытались нас атаковать. В этом облаке кружащих и орущих птиц мы мигом потеряли друг друга из вида. А когда Хирано отогнал гроннов в сторону, выяснилось, что Риль исчезла. Мы искали везде ‑ безрезультатно. Вернулись сюда, в надежде, что ты сможешь её найти.

‑ Нет, ‑ прорычал, багровея дракон, ‑ зря надеялись, я её не чувствую, совсем не чувствую.

‑ Успокойся, ‑ Кэсти положил руку на плечо брата, ободряюще сжал, ‑ всему этому есть только одно объяснение ‑ похищение. Тщательно спланированное, великолепно исполненное кем‑то из наших. Вот почему гронны повели себя агрессивно ‑ они почуяли своего врага и кинулись защищать гнезда. Ну, а кто‑то этим воспользовался. То, что ты не можешь ощутить Риль, только доказывает мою версию. Сам знаешь, в Гнездах и не такие вещицы встречаются.

‑ Кто посмел? ‑ выдохнул дракон, стервенея. ‑ Думаю, после того, как мы найдем его, он уже ничего сметь не будет, ‑ лицо Кэстирона закаменело, ‑ это вызов, брат, вызов всему Гнезду. И принимать его мы будем вместе. Пробуждение было не из приятных. Тело явно лежало на чем‑то твердом и к тому же холодном. Итак, берём за версию каменное ложе. С одного бока немного пригревало. Риль протянула руку, и пальцы наткнулись на мягкий пух. Гронн, её собственный гронн привалился к ней под бок и сладко посапывал, уткнувшись клювом в подмышку. Последнее, что помнила Риль, это то, как потянулась к очаровательному, немного корявому, чуть облезлому, но очень смешному птенчику. Как только руки крепко обхватили пушистый комочек, тьма обрушилась на девушку, чувствительно стукнув по затылку. ‑ Вижу, ты уже очнулась, ‑ надменный голос холодно констатировал очевидное. Риль села и взглянула на источник своих неприятностей. Сложить его присутствие здесь с её похищением не составило труда. Ну, что же, посмотрим, кто тут у нас. Дракон, не старый, но и не молодой, довольно привлекательный, если бы не презрение с которым он разглядывал свою добычу. В глубине его глаз проскальзывал легкий оттенок удовлетворения, так рассматривают пойманного грызуна, давно и упорно шалившего в хозяйской кладовке. Но Риль не может быть этим грызуном, так как данного индивидуума никогда раньше не видела. Вывод один ‑ она, скорее всего, приманка для настоящего грызуна. На шею что‑то давило, и Риль, протянув руку, коснулась полоски металла. ‑ Как тебе мой подарок? Нравится? ‑ дракон удобно устроился на каменном ложе. Сквозь небольшие, размером с ладонь отверстия в стене в камеру проникал солнечный свет, а еще оттуда пахло морем и свободой. Девушка сидела напротив на таком же ложе. Другой мебели в комнате не было. Побеленные когда‑то стены уже порядком облупились, в углах мохрилась серая плесень, поселившаяся здесь из‑за близости к морю. На полу темнело круглое отверстие, вполне очевидного предназначения, а массивная дверь перекрывала путь к бегству. Но, в целом было чисто, морской бриз вместе с прохладой приносил свежий воздух, и эта камера отличалась в лучшую сторону от её предыдущей. ‑ Я не люблю украшения, ‑ нехотя ответила Риль. Первая же попытка окунуться в источник провалилась, ошейник блокировал магию, как впрочем, и связь. Без привычного общения с Ласти, девушка чувствовала себя одинокой, словно какая‑то её часть внезапно исчезла. ‑ Придется поносить, ‑ дракон прищурился, потом презрительно фыркнул, ‑ не понимаю, что он в тебе нашел? Мелкая, рыжая, кучерявая и глаза зеленые. ‑ Зачем тогда похищал? Убедиться, что я не в твоём вкусе можно было и в Гнезде. ‑ Смелая! ‑ в глазах дракона зажегся заинтересованный огонёк, ‑ может дело не только во внешности, ‑ задумчиво протянул он, окидывая Риль нескромным взглядом, ‑ всё может быть. У меня ещё будет время проверить эту теорию, пока твоя родня готовится к обмену. ‑ К какому обмену? ‑ Риль мигом забыло о своём желании придушить чешуйчатого наглеца. Неужели её похитили ради простого выкупа? ‑ Обмену на семью того урода, из‑за которого я потерял двух братьев, ‑ рыкнул дракон, и пламя безумными всполохами заиграло в его глазах. "Месть! Месть!" ‑ запело оно. Внутри Риль всё похолодело. Одно дело вести переговоры с расчетливым негодяем, и совсем другая ситуация, когда упертый дракон вершит законное право на месть. И никто из своих его не осудит. За предательство одного в ответе Гнездо целиком. Эрльханцу повезло, что его общение с магом прервалось в одном шаге от предательства. Полное сканирование памяти оправдало любителя иномирных порошков. Но наказание ему вынесли довольно суровое,‑ десять лет без неба и выселение Гнезда на окраинные земли. По мнению Риль, тот и так был вполне наказан ‑ потеря асхалута, унижение родных, но чешуйчатым виднее, кого и как наказывать. В итоге драконам не досталось ни мага‑предателя, ни того, кто действительно помогал ему ловить ящериц и отправлять их каррохедам. Все сошлись на том, что человек просто избавился от ставшего ненужным или неуправляемым чешуйчатого помощника. Кто из пропавших драконов и был предателем, оставалось только гадать. Каждое из Гнезд отрицало вину своего исчезнувшего сына, кивая на других. Версию, что это был последний из пропавших признали недоказанной. Но кое‑кто решил, что раз маг мертв, по драконьим законам, за преступление должна ответить его семья. Хирано рассказывал Риль, что у Бонаса есть сестра с мужем и два племенника пяти и восьми лет. И вот теперь этот надменный хищник хочет забрать их себе, забрать с единственной целью ‑ смыть человеческой кровью потерю братьев. ‑ Но при чем тут я? ‑ справедливо удивилась Риль, ‑ Я же не семья Бонаса и даже никогда с ними не встречалась. ‑ Знаю, ‑ скривился дракон, ‑ только ваши так хорошо их спрятали, что мне до них не добраться. На душе у Риль потеплело ‑ молодцы! Ведь предполагали, что драконы захотят отомстить. Могли сделать широкий жест ‑ отдать чешуйчатым семью предателя ради будущих хороших отношений. И даже отдавать не нужно было, просто не взять под защиту, закрыть глаза на особый интерес ящериц к одной семье. Нет, не стали потакать кровавой вендетте, изменяя собственным правилам: "Сын не в ответе за преступления отца". Это драконы пусть вырезают целые Гнезда из‑за одного предателя. У них может это и оправдано ‑ дурная кровь не очищается, а у людей нет такой кровавой привязки. Отношения отношениями, дружба дружбой, но маги решили не сдавать своих в угоду чужим традициям. Этим чешуйчатым только дай на шею сесть, они с неё уже никогда не слезут. ‑ Разве смерть четырех невинных вернет тебе братьев? ‑ Человечка, ты не понимаешь! ‑ прорычало чудовище. Лицо, искаженное гримасой ярости мало напоминало человеческое, а красные глаза казались двумя угольками, вдавленными в кожу ‑ Ты когда‑нибудь убивала своих? А мне пришлось! Никому больше я не мог доверить оборвать их жизни, отправить за грань. Но как трудно было смотреть в родные лица, наблюдать, как взбивают воздух такие знакомые крылья, как четко ложится линия полета. И вдруг ловить на себе взгляд абсолютно чужих глаз. Взгляд той твари, что пробралась внутрь и убила, а теперь пользуется телом, как своим собственным. Ты не оставалась единственным ребенком в Гнезде, ни видела поседевших волос лунму и в одно мгновенье постаревшего отца. Жаль, что Совет теперь летает под вашими крыльями. Но мне плевать на это. Я принесу в Гнездо тех, в ком течет кровь прислужника каррохедов. И мои родные будут улыбаться, отрезая им головы, разрывая их на части. ‑ Маги не пойдут на обмен, ‑ Риль покачала головой. ‑ Пойдут, ‑ злобно усмехнулся дракон, ‑ еще ни с одним асхалутом не носились, как с тобой. Глава Совета не решится потерять сына. Я уверен, он сам лично принесет мне этих человечков. Поверь, ни один из ваших хваленых магов не стоит одного из нас. С этими словами чешуйчатый националист ушел, не забыв запереть за собою дверь. Риль вздохнула. Судьба изволит "радовать" своей цикличностью. Она снова одна среди чужих без магии, без связи и в роли наживки. Прекрасная перспектива. Особенно с учетом того, что её семье предстоит сделать непростой выбор ‑ родная дочь или четыре чужих человека. Девушка помрачнела. Для Ласти такого выбора не будет. Похоже, ей суждено стать причиной охлаждения в едва наметившемся потеплении между магами и чешуйчатыми. Что предпримут Магистрат и Совет драконов? Нет, хватит гадать. Она может помочь им лишь в одном ‑ поскорее сбежать от этого хвостатого мстителя. Сбоку завозились, еле слышно проскрипели. Гронн! Н‑да, с такой нагрузкой особо не побегаешь. Это года через два он превратится в грозного хищника, сильного выносливого, а пока… пока комочек пуха не выживет без надлежащего ухода. Пусть он не идеален, пусть сквозь редкий грязно‑серый пух проглядывает розовая кожица, а голова слишком большая для маленького тельца, да и шея длинновата, и лапы покрыты пупырчатой кожей, пусть ‑ все равно он для неё самый лучший на свете. Риль почесала птенца, тот затих, блаженно сощурив глазки. "Не везет тебе, милый друг, с асхалутом. Мне даже кормить тебя нечем. Ну, ничего, прорвемся, ‑ гронн подбадривающе курлыкнул, ‑ Как бы мне тебя назвать?" ‑ задумалась девушка. Ей хотелось придумать своему питомцу подходящее имя. Но кроме Пушистик, Лапочка и Пушок в голову ничего не приходило. А ведь это сейчас он такой, гм, забавный, а звать взрослую птицу детским именем не солидно. "Назову тебя Грозный", ‑ решила она, наконец. Грозный согласно заскрипел, подсовывая голову под руку. Дверь в камеру распахнулась, и дракон бросил на скамью большую плетеную корзину. "Меня не будет пару дней, здесь еда и питье, и не бойся, о гронне я не забыл. Для него еда в отдельном пакете, а то сдохнете тут оба. Вы, людишки, вечно такие хрупкие". С этими словами дракон, окатив напоследок девушку волной презрения, удалился. Первым делом Риль провела ревизию корзинки. Она с трудом смогла сдвинуть её с места. Под крышкой обнаружилась большая бутыль с водой, несколько запечатанных горшочков с едой, даже фрукты и зелень. Вывод один ‑ её похититель хорошо подготовился. В пакете были нарезанные кусочки мяса, переложенные кубиками льда. Нетающего льда ‑ даже это предусмотрел, гад чешуйчатый. Жаль, очень жаль, что ошейник не дает возможности общаться с гронном. А так хочется в одиночестве камеры ощутить дружескую поддержку. Хоть немного прогнать тревожные мысли, отвлечься от горестных раздумий. Ночь прошла практически без сна. На дне корзины она нашла два одеяла, но все равно мерзла. Первая ночь без ставшей привычной за эти три недели живой грелки, первая ночь заключения, первая ночь вместе с гронном, ночь без сна, но и без слез. Плакать не хотелось. Рыдания бессмысленны, да и дурной пример птенцу нечего подавать. Он и так слишком часто скрипит, переживает. Риль уже потихоньку начала понимать звуки, издаваемые гронном. Утром её разбудили крики морских птиц, а потом в них вплелись посторонние звуки ‑ плеск весел, скрип снастей. Риль насторожилась ‑ кого там еще принесло? Рыбаки или? Через некоторое время это "или" почтило камеру личным присутствием. ‑ Ядро мне в корму, какая неожиданность! ‑ присвистнул мужчина, отворив дверь. Цепким взглядом окинул камеру, девушку, не пропуская ни одной детали, ‑ А, ничего так, сюрпризик, симпатичный. Скучаешь? ‑ Скучаю, ‑ согласилась Риль. Незнакомец не внушал ей особого доверия ‑ старые застиранные штаны, грязно лилового цвета, ярко‑красная рубаха, с вышитыми на ней золотыми узорами, широкий кожаный пояс, высокие сапоги, изумрудно зеленый шарф на шее довершал этот странный наряд. Черные волосы спутаны на голове в нечто непередаваемое, яркими точками в них поблескивали бусинки, но серые глаза незнакомца смотрели пронзительно и настороженно. ‑ А где же твой крылатый дружок? ‑ уточнил любитель ярких красок в одежде. ‑ А…, улетел, ‑ Риль помахала в воздухе рукой, ‑ но обещал вернуться. ‑ Надеюсь, не скоро, ‑ насторожился незнакомец, ‑ ну ладно, бывай, нам пора, ‑ заторопился он. ‑ Постойте, ‑ Риль с трудом подавила желание броситься на шею мужчине с воплем: "Заберите меня отсюда!", ‑ я могу пойти с вами? ‑ Это ещё зачем? ‑ гость явно не желал совершать никаких подвигов и вызволять из плена прекрасную деву, ‑ у тебя тут неплохо, еда есть, даже живая, дружок твой скоро вернется, так что не скучай. И… это… ценю твой интерес, но у меня подружка на берегу осталась. ‑ Риль аж зубами заскрипела ‑ каков наглец! Наглец повернулся и, уходя, добавил, ‑ Прости, дверь придется обратно запереть, а то вдруг твой дракоша излишним любопытством вкупе с мстительностью страдает, а мне к морскому дьяволу пока ещё рановато в гости идти. ‑ Боитесь, значит, ‑ прищурилась она, выпутываясь из одеяла и вставая. ‑ Я? ‑ мужчина развернулся, в три шага оказался рядом с Риль, ‑ я боюсь? Да, капитан Дон Маррон никого…! Магичка, да? ‑ внезапно поинтересовался он, кивая на ошейник. Девушка скривилась, ‑ Ха! ‑ он отступил и взглянул на неё уже по‑другому, потом дернул себя за выбившуюся из прически прядь волос и простонал, ‑ но ведь вернется же, риф мне по носу! ‑ Через день не раньше, ‑ уверила его Риль. ‑ Хм, ‑ капитан задумался, ‑ за день мы дойдем до Гремящих островов, а там нас и стадо этих летающих коров не найдет. Идет, крошка, но учти, просто так я на борт своей птички пассажиров не беру, а для тебя будет особая плата, ‑ одна его бровь игриво поползла вверх, а потом гроза морей ей подмигнул. ‑ Только тронь, мигом всё переломаю, ‑ прорычала Риль, отступая. Благо, что учителей по художественному рычанию у нее было предостаточно. Гронн за её спиной воинственно распушился. ‑ Успокойся, красотка, ‑ мужчина широко улыбнулся, ‑ дело твоё, хотел полегче работку предложить, но как хочешь. Пошли уже, драконье сокровище, ждать не буду. Риль взяла на руки гронна и поторопилась вслед за странным капитаном. Главное, выбраться отсюда, а дальше она найдет способ уговорить своего спасителя, доставить ёё к родным. Снаружи ярко светило солнце, едва заметный бриз не уменьшал жару, море лениво шевелило волнами ‑ лето было в разгаре. По узкой тропинке, вьющейся между скал, они спустились к узкой гавани. Невдалеке покачивалось на волнах судно, точнее посудина ‑ птичка капитана. На борту красной краской была выведена надпись: "Орлина". Около берега их дожидалась лодка. Еще одна с матросами уже почти достигла корабля. Капитан легко запрыгнул лодку и повернулся к девушке. ‑ Это что такое? ‑ внезапно ткнул он пальцем в гронна, ‑ мне курицы на борту не нужны. А впрочем, давай. Хоть и тощий, но на бульон сгодится. ‑ Это гронн, ‑ вспыхнула Риль, прижимая птенца к

себе. ‑ Да, без разницы, ‑ капитан сплюнул в воду, ‑ в бульоне все равны. Грозный при этих словах закатил глаза и притворился дохлым. Риль уже давно заметила, что он хоть и не понимал слов, но эмоции улавливал четко. ‑ Еще и хворый, ‑ скривился Маррон. ‑ Я его тут не оставлю, ‑ отрезала Риль. ‑ Ладно, забирай свою курицу, все равно скоро сдохнет, только учти, кормить его будешь из своего пайка, а паёк получишь, когда заработаешь. У меня тут не плавучий зверинец и не приют бедных и убогих. Риль шагнула в лодку и осторожно уселась на носу. ‑ Что сидим, детка? ‑ зыркнул на неё капитан, ‑ а толкать, кто будет, я что ли? ‑ Меня зовут Риль, ‑ пробурчала девушка, спрыгивая в воду и сталкивая лодку с песка. ‑ Я бы на твоем месте, детка, об этом каждому встречному не говорил. У твоего дружка отменный слух. И пока ты на моей птичке, буду звать тебя крошка Ри.

Глава 2.

Пока лодка медленно подплывала к кораблю, за веслами сидел капитал, Риль вглядывалась в надпись на борту. Не сразу, постепенно до неё дошло, что она может её прочитать. Первый раз, собственная грамотность так огорчала, лучше бы она эти буковки как непонятные каракули воспринимала.

‑ Твой корабль называется "Орлина"? ‑ уточнила она. ‑ Нравится? ‑ с гордостью задрал Маррон узкий подбородок, ‑ лучше моей птички на этих просторах никого нет. А как она по волнам летает! Все ясно, про эту посудину с облезшей краской и вылинявшими парусами, капитан мог петь часами. Орлины ‑ бело‑черные птицы, живущие на побережье и питающиеся рыбой и мелкой птицей. Н‑да, для того чтобы назвать видавший виды корабль именем изящной и стремительной грозы всех прибрежных пернатых требовалось недюжинное воображение. Но Риль сейчас волновало другое. Для поступления в Академию студенты должны были сдавать письмо и чтение двух самых распространенных человеческих языков каждого из пяти миров. И только в одном из них, пятом по счету от её родного первого, обитали небольшим ареалом драконы. Вывод, при всей его печальности, очевиден ‑ этот чешуйчатый похититель, чтоб ему облезть, для надежности утащил её в пятый мир, подальше от Гнезда. И не побоялся через порталы идти, паразит предусмотрительный. Отследить еще одно перемещение среди сотен других ‑ практически невозможно. Это раньше в седьмом мире порталы редко открывались, а теперь там очень даже многопортально. Но самое печальное заключалось в другом, действующего представительства в этом мире у пространственников не было, хоть и появлялись они тут часто, но торговые дела постоянного присутствия не требовали. И о чем можно договариваться с капитаном, если даже отвезти её некуда и не к кому! Не было бы ошейника, нашла бы вариант, как выкрутиться. А так… слепая, глухая и потерявшаяся ‑ "веселенькая" перспективка вырисовывается. Лодка глухо стукнула об борт корабля. Сверху сбросили веревочную лестницу, и капитан ловко забросил на палубу конец троса. ‑ Эй, утопленнички, принимай сокровище. Подниматься с гронном подмышкой было жутко неудобно, но Риль терпела, бывало и хуже. Грозный понятливо висел, не дергаясь. Купаться в морской воде ему не хотелось. Сверху протянулись руки и вытащили девушку на палубу. Их обладатель присвистнул, выражая своё удивление. Сбоку воскликнули: "Укуси меня акула, баба!" ‑ Не просто баба, ‑ голова капитана уже показалась над бортом, ‑ а драконья! Риль уже открыла рот, чтобы достойно ответить, но её опередили. ‑ Чтоб мне волной подавиться, ‑ высокий загорелый мужчина со светлыми, выгоревшими, на солнце волосами в грязно серой рубашке стоял на палубе, сложив руки на груди, в черных глазах светилось любопытство. Девушка бы предпочла, чтобы волна хоть немного заткнула рот капитану, но мечты не всегда сбываются. ‑ Так, рыбьи потроха, это ‑ госпожа Ри, и поуважительней мне с магичкой, а то новую команду набирать не хочется. Только уже привык к вашим тупым лицам, ‑ закончив представление, Дон Маррон осмотрел свою добычу, потом сморщился, пробормотал: "Тощая, какая" и с надеждой спросил, ‑ готовить умеешь? Риль покачала головой. У нее не было уверенности, что её кулинарные произведения понравятся команде, еще не хватало тут отравить кого‑нибудь. Хотя, идея неплоха, но что ей потом делать с целым пустым кораблем? А если придется готовить в шторм? Да, ни за что! ‑ Конечно, что взять с магички! ‑ сплюнул на палубу Дон Маррон, ‑ учитесь, учитесь, а готовить не умеете, ‑ он посмотрел под ноги, лицо его просветлело, ‑ ну, с мытьем полов, даже безрукая магичка справится. Будешь мне палубу драить, ‑ девушка нехотя кивнула, куда деваться. Капитан подумал и добавил, ‑ еще будешь обслуживать меня, ‑ он широко улыбнулся, Риль оскалилась, улыбка на лице капитана увяла. Кинув на девушку разочарованный взгляд, Дон добавил, ‑ хм…, за столом, за ужином. Нет, этот лохматый гроза морей точно до конца плаванья у неё не доживет. ‑ Эй, водоросль, ты, где там, опять книги глазами протираешь? ‑ ор капитана разнесся над палубой. Из дальней пристройки показался юноша, высокий, худощавый, немного сутуловатый. Соломенные волосы свисали до плеч, серые глаза разглядывали окружающий мир с жадным любопытством. Незнакомец оглядел Риль с интересом, но больше всего его привлек гронн, которого та держала на руках. ‑ Принимай, недоделок, своё драконье сокровище, ‑ Дон Маррон насмешливо ткнул пальцем в сторону Риль, потом повернулся к девушке, ‑ племянник мой, ради сестры в рейд взял, ‑ пояснил капитан с некой толикой родственной гордости в голосе, ‑ это он, глазастый, узрел, что корова зачастила своим хвостом в сторону старых развалин махать. Молодой еще, не знает, что не только камушки эти ящерицы к себе таскать могут, ‑ краска смущения залила лицо племянника. Он пробурчал что‑то еле слышно. ‑ И в кого только такой уродился? ‑ похоже, не в первый раз Маррон задавал этот вопрос небу. Он повернулся к любимому племянничку, ‑ но дядя добрый, дядя у тебя золотой, всегда о тебе думает, вот, учительницу тебе привел, ‑ и он, с гордостью выпятив подбородок, кивнул на девушку. Та обомлела, а капитан, не замечая ошалелый вид названной учительницы, уверенно продолжал, ‑ он у меня способный, столько книжек прочитал ‑ жуть, еще, говорят, у него к вашей магии расположение есть. ‑ Но я не могу, ‑ простонала Риль, уже понимая, во что она вляпалась. Взять ученика, когда сама едва‑едва несколько заклинаний освоила, да Хирано помрет от хохота. ‑ Крошка, ‑ капитан подошел, протянул руку к её лицу, но тут же отдернул. Грозный ловко клюнул его в палец, ‑ Ах, ты, суповой набор! ‑ Маррон засунул окрасившийся кровью палец в рот и прошамкал, ‑ Пожжожи, пожажешь в суп, я полакомлус твоими косточками. ‑ Только попробуй, ‑ Риль крепче прижала птенца к себе. ‑ Ладно, глубина с тобой, только корми его получше, чтобы суп жирнее вышел. А если переживаешь из‑за этого украшения, не волнуйся, я найду умельца, который снимет ошейник. Пока и теорией позаниматься можно, ‑ подмигнул он девушке. Видимо на лице девушке промелькнуло слишком явное облегчение, так как капитан нахмурился и погрозил ей поклеванным пальцем. ‑ Не думай, что избавившись от ошейника, ты от меня сбежишь, как бы ни так, еще ни один сухопутник Дона Маррона в море без корабля не оставлял. Клятву дашь, ‑ насупившись, произнес он, почесал в голове и добавил, ‑ не простую, а вашу, эту самую, магическую. Умен, зараза патлатая. А что делать? Клятву давать и вешать себе на шею ученика ‑ последнее дело. Нет, Хирано знатно повеселится, вот только результатом этого веселья станет удвоенная нагрузка для самой учительницы. Должна же она быть на высоте, чтобы не опозориться перед своим ученичком, порталься он куда подальше. ‑ Согласна, ‑ сдалась девушка, ‑ если умелец действительно снимет ошейник, я готова научить твоего племянника всему, что знаю о магии сама. При условии, если у него действительно есть способности. Если нет, прости, учить бесполезно. Хорошо, что знает она пока не слишком много, и хорошо, что благоразумно не уточнила, где именно будет его учить. Хирано поржет, конечно, потом снова поржет, а затем примется за наглую ученицу, позволившую себе завести ученика. И пусть, главное это будет в Гнезде, а не на дряхлой посудине посреди океана. Солнце стояло в зените, опаляя своими лучами все живое. Риль в очередной раз вытерла пот со лба. Странно, с берега кораблик казался довольно небольшим, а вот когда это корыто надраиваешь тряпкой, оно словно становится бесконечным. Мытье палубы навевало убийственно философское настроение. Хотелось убить одну патлатую сволочь или, по‑крайней мере, помечтать об этом. От придумывания сорок восьмого способа мучительной казни капитана, её отвлек радостный вопль, прозвучавший над ухом. "Вот она, моя тондочка!" Один из матросов нырнул в большую кучу мусора и со счастливым видом вытащил оттуда нечто грязное, мохнатое и с одним глазом. "От младшенького память осталась", ‑ поведал он, нежно прижав находку к груди. Вскоре его примеру последовали остальные члены команды. Риль, прислонившись к борту, не вмешивалась, наблюдая, как вытащенный из углов на белый свет мусор тщательно разрывают в поисках потерявшихся когда‑то вещей. Результатом раскопок стали ценнейшие находки: две игральные карты и бросальный кубик, счастливый!, штук пять разных носков, одна порванная шляпа и веревочка с зелеными бусинками, которую торжественно преподнесли капитану. Тот буркнул спасибо и спрятал находку в карман. Зачем ему бусы, Риль спросить не рискнула. Может память о подружке? К концу уборки за ней уже ходили толпой в надежде отыскать потерянные год назад капитаном две золотые монеты. Девушку монеты не интересовали, а вот помощь была очень кстати ‑ тяжелый ящик отодвинуть или бочку убрать в угол. У Риль было стойкое ощущение, что до неё эту посудину никто не убирал, доверяя дождю и волнам смывать лишнюю грязь. Наконец, она с облегчением вылила последнее ведро грязной воды за борт и села отдохнуть. Команда на "Орлине" была небольшой ‑ человек пятнадцать матросов, высокий и жутко волосатый боцман Рыбахо, явно у него в предках грейфы побывали, его капитанское высокомнение Дон Маррон, шкипер ‑ загорелый здоровяк по имени Тайл, три пушкаря и будущая жертва её преподавательского таланта ‑ капитанский племянник Лейтор. Он совмещал на корабле несколько должностей от помощника капитана и лекаря до "эй, ты, подай вот тот линь, да не этот плетеный, придурок, а шкерт". Кока на борту не было ‑ на камбузе матросы дежурили по очереди, и поэтому весь экипаж то мучился от несварения, то страдал жаждой от пересоленной похлебки, то мрачно грыз сухари вместо сбежавшей каши, то занимал очередь к гальюну. Место Риль выделили роскошное ‑ целую отдельную кладовку на баке. В ней даже спать можно было вытянувшись во весь рост, больше, правда, ничего не помещалось, но всяко лучше, чем на палубе или в трюме с матросами. Маррон щедро предлагал поселиться в его капитанской каюте, но, к сожалению, каюта сдавалась лишь с жильцом, а Риль подобное соседство никак не устраивало. Нет, судьба все‑таки коварная особа. Среди всех всевозможных вариантов ей в ученики определили это нескладное и непонятное чудо по имени Лейтор. Девушка сидела на мешках с парусиной, наблюдая, как её подопечный помогает очищать выделенную ей кладовку от мусора. Зрелище было еще то. Мало того, что при каждом взгляде на Риль его лицо заливал румянец, а ноги начинали заплетаться ‑ это полбеды, но руки тоже слабели и норовили выронить свою ношу на пол. Поэтому разгрузка маленькой кладовки: вынес, увидел, покраснел, споткнулся, уронил, поднял, снова уронил, покраснел еще больше ‑ затянулась аж до самого вечера. А вечер был великолепным. Багряные облака уже приготовили мягкую постель для готовящегося нырнуть в них солнца. Светило потускневшее, без дневного ослепительного блеска щедро окрашивало небо в сиренево‑розовые тона. Легкий ветерок слегка шевелил паруса. Подкрадывающиеся сумерки скрывали недостатки "Орлины", превращая её в настоящую красавицу. В мягком розовом свете заката не были заметны потертые, выцветшие паруса, ветхая оснастка и облупившаяся краска на бортах. Чистая, стараниями девушки, палуба, конечно, не сверкала, но пыли и мусора на ней уже не было. Гронн сладко посапывал на коленях, по телу разлилась приятная усталость, и даже ошейник больше не раздражал. Наверное, иногда любому магу полезно почувствовать себя обычным человеком. Эта мысль утешала, добавляя оптимизма. Так всегда бывает после хорошо выполненной работы. В начале она возмущает своим объемом и трудно выполнимостью, зато под конец, несмотря на усталость, в душе поселяется чувство удовлетворения ‑ ты смог, у тебя все получилось. Риль даже удалось спасти сегодняшний обед для команды. Заглянув днем на камбуз, она обнаружила там тощего матроса с самым отчаянным выражением на лице вступившего в схватку с булькающей и выплескивающейся наружу похлебкой. Судя по постоянно гаснущему огню под котелком, это сражение он явно проигрывал. Вдвоем им удалось усмирить непокорную пищу и даже сделать ее съедобной. В шкафчике Риль нашла пару мешочков с приправами ‑ незаменимое спасательное средство, способное придать безвкусной мешанине тонкий и приятный аромат. Несчастный дежурный по камбузу долго не мог поверить, что вот эти несъедобные зернышки могут превратить его творение в нечто съедобное. Он искренне поблагодарил девушку и пообещал сохранить её помощь втайне от команды. Все три выловленные в супе кусочки мяса Риль отдала Грозному. Тот грустно взглянул на хозяйку, но привередничать не стал. Умный, понимает, что сырого мяса ему здесь никто не даст. Он тут сам первый на роль сырого мяса. Похлебку на корабле готовили из бобовых и кусочков засушенного мяса. Его следовало варить как минимум часа два до удобожевательного состояния. Суп был здесь на первое и на второе, а запивать его нужно было водой, в которую для аромата добавляли пару ложек даарга ‑ крепкого напитка со вкусом давно сдохших мышей. Главным преимуществом даарга, подаваемого во всех прибрежных кабаках, была способность вызывать бодрость и прилив сил, с оттенком безумного веселия. Длилось это, правда, недолго, после чего мозги выносило из головы, погружая рассудок во тьму забвения. В небольших дозах даарг использовали для краткого подъема сил. Уловив аромат, идущий от своей кружки, Риль поморщилась. У даарга была еще одна неприятная особенность. Длительное и главное постоянное употребление дурно влияло на организм. Тело привыкало получать подпитку и уже не могло жить без кратких вспышек оживления. Девушка решительно отставила напиток подальше от себя. В Гнезде не обрадуются, если она вернется с такой дурной привычкой, а уж как отреагируют мама с отцом… Нет, лучше она потом зайдет на камбуз и нальет себе простой воды. Лица матросов после принятия внутрь "лекарства" оживились, глаза заблестели, а на щеках появился румянец. Движения сделались более резкими, голоса зазвучали громче. Оставаться за столом не хотелось, и Риль вышла на палубу. ‑ Вы тоже не употребляете эту гадость, ‑ рядом облокотился о фальшборт шкипер Тайл, ‑ хотя о чем я, вы же маг. Вам подобное ни к чему. ‑ Эта гадость никому не полезна, ‑ возразила девушка. ‑ Не скажите, ‑ не согласился Тайл, ‑ она отлично помогает победить страх в бою, да и лекари ее больным при потере сил выписывают. ‑ В бою без страха быстро теряешь разум, а вместе с ним и голову. Да и больные, приобретая силы, приобретают привычку употреблять даарг без всякого назначения лекарей. ‑ Может, вы и правы. Не бойтесь, капитан крепко держит команду, лично сам добавляя несколько капель в воду. На камбузе есть чистая вода, хотите, помогу вам её найти? Риль кивнула. Тайл ей нравился. Его спокойные, размеренные движения, уверенный голос вызывали доверие. Даже странно, что такой опытный моряк забыл на борту у Дона Маррона. ‑ Интересная у вас птичка, ‑ Тайл покосился на гронна, который приноровился восседать на плече у девушки. Грозный приосанился. Он уловил промелькнувшее в голосе шкипера восхищение и с гордостью задрал кверху клюв, в результате чего опасливо покачнулся, смешно растопырил крылья, удерживая равновесие. ‑ Сразу видно, здоровая вырастет махина. Еще даже пух менять не начал, а уже такой большой. Подобные птахи в здешних местах не водятся. Откуда он у вас? ‑ Это гронн, ‑ Риль ласково почесала птенца по спинке, тот блаженно прикрыл глаза, ‑ он мой друг. Его родина далеко отсюда. В глазах шкипера промелькнул огонек интереса, но любопытничать он не стал ‑ на корабле каждый имеет право на свои тайны. Вдвоем они вошли в камбуз. Риль окинула сокрушенным взором царство грязных потеков, пятен, остатков еды и разбитой посуды. Убраться бы здесь, но даже приступить к такому грязилищу страшновато. Тайл нашел целую кружку, ополоснул ей и, набрав воды из бочки, стоявшей в углу, протянул девушке. Та с наслаждением напилась пусть теплой, но довольно свежей и не затхлой воды. Потом налила в ладошку и напоила птенца. Капитан говорил, что до островов идти день, они отчалили в полдень, значит, ночью или ранним утром будут на месте. Хорошо бы, этому мстителю не пришло в голову вернуться раньше и начать поиски сбежавшей обменной добычи.