Ринг за колючей проволокой

Свиридов Георгий Иванович

– Замечательный вопрос! Это, мои молодые друзья, вопрос хорошего хозяина. Да-с! Вам принадлежит будущее. Вашими руками будет строиться новая жизнь. Вашими. Нельзя забывать об этом. Давайте смотреть в будущее. Улов рыбы при современной технике, в наш механизированный век, составляет всего-навсего только десять процентов. Да-с, молодой человек, десять процентов. Это значит, что из каждых ста осетрин вылавливают только десять штук, а остальные растут и умножают народное богатство. Каспий – это наша бездонная кладовая, наши неисчислимые сокровища. И этим сокровищам угрожает опасность.

Петр Евграфович сделал паузу и, подняв палец, заострил внимание.

– Каспий мелеет! И мелеет катастрофически быстро. Вот вам некоторые

цифры. Вдумайтесь в них. В 1925 году уровень воды в Каспийском море был ниже уровня мирового океана на двадцать пять метров. Что это значит? Давайте разберемся. Нужно просто-напросто взять двадцать пять метров, на которые понизился уровень воды, и разделить на тысячелетия, на возраст моря. И что мы получим? Получим миллиметры. Да, друзья мои, два с половиной миллиметра обмеления. На такую мизерную цифру ежегодно понижался уровень воды в Каспии. И если бы эти миллиметровые темпы сохранялись, нам с вами не о чем было бы горевать. Но в наш век темпы обмеления резко возросли. Если в 1925 году уровень воды был всего на двадцать пять метров ниже уровня мирового океана, то к настоящему времени он уже составляет 26,3 метра. За каких-нибудь восемнадцать лет уровень воды понизился почти на полтора метра. Это уже опасность, это катастрофа! Каждый год море стало понижаться не на миллиметры, как раньше, а почти на десять сантиметров! Это непомерно много. Да-с… Это беда. Страшная беда. Очертания берегов принимают другие формы. Там, где недавно был залив Комсомолец, сегодня обнажается дно, а завтра образуются песчаные барханы. Остров Челекен превращается в полуостров. А Гурьев из морского и портового города превращается в сухопутный, море уходит от него!.. Далее. Начинает пересыхать и дельта Волги, она мелеет. А ведь именно здесь, в многочисленных рукавах и заводях, нерестуют ценные породы рыб, начинают первые движения, жизнь будущие осетры и белуги! Как видите, друзья мои, каспийская катастрофа несет в себе угрозу нашему народному хозяйству.

То, что сообщил профессор, поразило слушателей. Большинство из них было знакомо с Каспийским морем только по карте и мало интересовалось его прошлым и будущим. Теперь же проблема Каспия захватила узников. Слушая ученого, они забывали о своем положении, о пулеметных вышках, об охранниках, о непрерывно терзавшем их голоде.

– Петр Евграфович, растолкуйте, пожалуйста, – спрашивает Пархоменко, – а почему это так вдруг стало море убывать, словно в дне затычку вытащили?

Профессор понимает, что вопрос, заданный Иваном Пархоменко, волнует каждого из сидящих. Значит, проблема, которой он посвятил многие годы своей жизни, найдет последователей и среди этих молодых узников.

– Вопрос совершенно правильный, и над ним, друзья мои, задумались многие ученые. Провели различные научные исследования моря, изучили процессы испарения и подсчитали количество поступающей воды. Тут-то и нашли отгадку. Наши реки: Волга, Урал, Эмба, а также Кура и Терек, все подземные ключи и дожди приносили много лет тому назад Каспию более четырехсот десяти миллиардов кубометров воды в год, а сейчас объем поступающей воды резко снизился. В настоящее время в Каспийское море ежегодно вливается всего четыреста миллиардов кубометров воды. В то же время за один год с поверхности Каспия испаряется четыреста четырнадцать миллиардов кубометров воды. Как видите, друзья мои, расход воды значительно больше прихода. В этом и заключается главная причина катастрофы. Каспийскому морю не хватает воды! Оно задыхается от жажды! Море, которое тысячелетиями кормило и одевало целые народы, сегодня с надеждой обращается к людям. Оно ждет помощи. Надвигающаяся катастрофа может привести его к гибели. Огромное море может превратиться в небольшое соленое озеро. Такие примеры уже есть. В Африке находится соленое озеро Чад, которое когда-то было, как и наш Каспий, величавым морем. Да-с. Молодые мои друзья, Каспий взывает о помощи, и мы должны ему помочь.

Пархоменко встал. Ему очень хотелось послушать дальше, но надо идти. Сегодня очередная встреча с Михаилом Левшенковым. Они видятся по воскресеньям. Левшенков передает последние известия о положении на Восточном фронте. И сегодня же вечером, после многочасовой проверки, когда узники доберутся до своих постелей, он, Иван, расскажет о новостях своим самым верным друзьям. Они завтра в каменоломне передадут сообщение с Восточного фронта надежным товарищам, а те, в свою очередь, понесут информацию дальше. Правда, которую так старательно стремятся скрыть от тысяч своих пленников фашисты, становится известна всем. Она передается из уст в уста, проходит по всем баракам, от человека к человеку, зажигая сердца. И пышные официальные заявления гитлеровской пропаганды «об эластичной обороне», «о преднамеренном выравнивании линии фронта» не разобьют, а подтвердят правдивость тайных сообщений: наши наступают!

Иван шел к прачечной, к месту, где он обычно встречался с Левшенковым. Проходя мимо двенадцатого блока, он увидел большую группу зеленых. Бывший староста лагеря бандит Олесс давал указания и вручал каждому уголовнику боксерские перчатки. «С жиру бесятся, сволочуги, – подумал Иван, обходя бандитов стороною, – ишь, боксом развлекаются!»

Зеленые тоже не обратили внимания на Пархоменко.

– Как у тебя напарники, надежные? – Олесс обратился к Трумпфу.

– То, что надо. Настоящие буйволы, – осклабился бандит. – Как закатят в лоб, сразу гроб заказывай!

– С этим не торопитесь, – напутствовал Олесс. – Обрабатывать так, чтобы только после нескольких сеансов попал в крематорий. Густ сказал, что платить будут только за чистую работу. Ясно?

Бандиты большими группами направились к блокам, в которых жили политические. Трумпф со своими «буйволами» поспешил в Малый лагерь.

Переступив порог шестьдесят второго карантинного блока, Трумпф осклабился: он явился вовремя! В передней половине блока, в столовой, вокруг широкого стола столпились политические. Они слушают какого-то очень исхудавшего узника в роговых очках.

Трумпф секунду помедлил. «Буйволы» столпились вокруг него. Политические продолжали слушать узника, жадно ловя каждое слово. Они даже не повернулись, не обратили внимания на вошедших.

«Так, очкастый пропаганду разводит, – решил Трумпф. – Начнем с него».

Бандит двинулся вперед, к столу, расталкивая слушателей, «Буйволы» угрожающе двинулись за ним.

Петр Евграфович повернулся к вошедшим и строго сказал Трумпфу:

– Я вас слушаю, молодой человек.

Трумпф смерил профессора уничтожающим взглядом. Такому дай щелчок – и двадцать марок в кармане! Тут бандит вспомнил наставления Олесса. Он чертыхнулся.

«Чтоб только после нескольких сеансов…» Пусть сам попробует бить таких доходяг, да так, чтоб сразу не дохли, как мухи!

Зеленый бросил ученому боксерские перчатки. Тот с удивлением посмотрел на них. Что это? Подарок? Петр Евграфович готов произнести слова благодарности и отказаться от подарка. Но бандит грубо бросил:

– Надевай на лапы.

Петр Евграфович вежливо отодвинул от себя перчатки.

– Благодарю вас, но моим рукам не холодно. Я могу жить, как все, без перчаток… Да-с.

– Надевай, тебе говорят! – повысил голос Трумпф.

– Я вас, молодой человек, не понимаю. Зачем?

– Сейчас узнаешь, – прорычал Трумпф, натягивая на свои ручищи, поросшие рыжей шерстью, упругие рукавицы. – Мы посмотрим, как твой большевистский дух поможет тебе драться.

– Драться?! – у профессора от недоумения вытянулось лицо, и он часто заморгал. – Драться?!

– Угу!..

– Не тронь профессора! – перед Трумпфом встали два политических. – Не тронь профессора!

Бандит широко размахнулся и ударил того, который был выше ростом.