Ринг за колючей проволокой
Шрифт:
Сергей вышиб окно и влез в помещение. Через минуту он подавал ящики от картотеки, стулья, крышки столов. У стены быстро росла пирамида. По ней первым полез Андрей.
На крыше боксер лицом к лицу столкнулся со Смоляком. Унтершарфюрер СС в расстегнутом мундире, без фуражки трусливо прятался за трубой, пытаясь незаметно ускользнуть с вышки. Заметив русского, Смоляк вскинул автомат. Андрей остолбенел. Послышался сухой щелчок – осечка.
– Подлюга! – Андрей бросился на Смоляка.
Тот широко взмахнул автоматом.
Не удержавшись, унтершарфюрер СС упал на черепицу крыши и, давя ее, покатился вниз. Андрей увидел перекошенное от страха лицо, грязные пятна на серой спине…
Смоляк упал на виду у многочисленных заключенных. Не чувствуя боли, он судорожно вскочил.
– Смотрите, Смоляк!
– Уйдет, гадина! – пронеслось над площадью.
– Лови!
Тысячи заключенных, забыв о смертельном свинцовом дожде, бросились вперед. Их вела ненависть.
С главной башни ударили пулеметы. Эсэсовцы буквально косили атакующих узников.
По черепичной крыше Андрей, Курт и Сергей добрались почти до самой вышки. Курт вытащил из-за пояса самодельную гранату с длинной ручкой.
– Дай-ка сюда! – Сергей взял гранату и, дернув чеку, забросил ее в сторону вышки, словно мяч в баскетбольное кольцо. Граната взлетела вверх, описав небольшую дугу, и опустилась за перегородкой пулеметной вышки. Раздался взрыв. Полетели щепки, кирпичи, осколки.
Стрельба прекратилась. А через минуту на вышке показался эсэсовец, махавший носовым платком.
– Сдаемся!
К главным воротам устремилась толпа бойцов. Андрей, Курт и Сергей влезли на остроконечную крышу. Андрей лез первым. Вскарабкавшись, он добрался до древка и одним рывком сорвал ненавистное полотнище с паучьей свастикой. Потом разорвал его пополам и швырнул вниз.
– Андрей, помоги!
Бурзенко повернулся и растерялся от радости. В руках Сергея трепетало красное полотнище.
– Ну, что уставился, помогай!
Втроем они быстро прикрепили красное знамя к древку. Порыв ветра расправил его.
Красное знамя!
Над площадью пронесся радостный многоголосый крик:
– Ура-аа!
Люди, годами не видевшие красного флага, с восторгом смотрели на багряное знамя, знамя свободы.
А бой еще шел. Вооруженные повстанцы устремились к дачам и виллам своих палачей. Но там уже было пусто. Захватив ценности, они бежали. Бежали комендант, начальник гестапо, лагерфюрер и другие. Шуберт даже успел захватить с собой своих кошек…
В эсэсовском городке, на самой вершине горы Эттерсберг, разгорелся неравный бой. Эсэсовцы отчаянно сопротивлялись. Засев в каменных казармах, они вели губительный огонь. Атака захлебывалась…
В эти решающие минуты подпольщики во главе с Вениамином Щелоковым проникли в эсэсовский гараж. Их провели знающие путь немецкие коммунисты. Перебив охрану,
Взятие казармы открыло дорогу и к складу оружия. Выломаны двери. Недавние узники спешно вооружались.
Батальон сорок четвертого блока, сломив сопротивление, вырвался из главных ворот и захватил штаб. Бойцы во главе с Логуновым ворвались в кабинет коменданта.
Там было пусто.
Вдруг зазвонил телефон. Восставшие переглянулись. Логунов решительно снял трубку.
Запрашивали из Берлина:
– Как там у вас идут дела? Закончили?
На лице Логунова появилась усмешка, и он ответил по-немецки:
– Да! Да! Заканчиваем.
Бухенвальд свободен!
На первых порах в это трудно поверить. Но репродукторы уже разносили приказ штаба восстания:
– Самосудов не чинить. Пойманных эсэсовцев не расстреливать. Всех пленных направить в лагерную тюрьму. Каждый преступник будет отвечать за свои злодеяния перед судом народов…
К концу дня было взято в плен 150 эсэсовцев. Они трусливо жмутся друг к другу, со страхом посматривают на своих недавних пленников. Куда девалась их спесивая самоуверенность!
На улицах и площади Бухенвальда царило необычное веселье. Истощенные люди плакали, смеялись, плясали, обнимали и горячо поздравляли друг друга. Свобода! Какое опьяняющее чувство – свобода!
Свобода! Можешь шагать куда хочешь, делать что хочешь, спать или танцевать, и нет над тобой ни контроля, ни дубинки надсмотрщика, нет черного глаза автомата. Перед тобой открыты дороги на все четыре стороны. Выбирай любую. Ты свободен!
Лагерь ликовал. Но предаваться беспечности, праздновать победу было еще рано.
Оправившись после первого поражения, уцелевшие эсэсовцы стали группироваться в лесу и повели самое настоящее наступление на Бухенвальд. Угроза уничтожения не отпадала. Бои вспыхнули с прежней силой. Отчаянные броски недобитых эсэсовцев, пытавшихся ворваться в Бухенвальд, были встречены дружным огнем. Отбив атаки, заключенные бросились в контратаку. Взяли в плен еще восемьсот извергов в эсэсовских мундирах.
В бою, в рукопашной схватке погиб Сергей Кононов. Он первым ворвался в гущу охранников, убил троих и сам упал, проколотый штыком… Погиб и Паровоз.
Репродукторы, включенные на полную мощность, разносили по всему Бухенвальду передачу из Москвы. Несказанно радостно слушать родную Москву из репродукторов, всего несколько часов тому назад изрыгавших ругательства эсэсовцев. Передают концерт для советских воинов, мягкий женский голос поет незнакомую, но родную, русскую песню: