Робинзонада Яшки Страмболя
Шрифт:
— Сколько надо суслиных шкурок на трусы? — спросил я.
Яшка махнул рукой и полез в воду. Он был так расстроен, что даже сердиться у него сил не было. На середине речки он остановился, повернулся ко мне.
— Сделай одолжение — вернешься домой, ничего про меня не рассказывай.
— Ладно! Хочешь, я тебе помогу поймать козла? Мне все равно делать нечего.
Он кивнул.
КОЗЕЛ, ЯШКА И Я
Бежал козел изо всех сил и потому успел убежать далеко. Я догнал
У меня кололо в боку. В глазах скакали пятнами кусты, желтые полосы песков. Яшка давно отстал. Моего совета он не послушался, ботинки не надел и изранил ногу, когда начались колкие галечники. Он не хуже меня знал, что по тальникам и галечникам без ботинок далеко не убежишь, но всегда делал наоборот, считая это проявлением самостоятельности. Так было всегда, сколько я его знал. С того дня, когда он появился на 3-й Геологической и объявил, что приехал из Ленинграда и что он потомственный интеллигент.
За изгибом реки открывался мелкий плес. К плесу спускался пологий песчаный берег, рябой от следов сотен копыт: к плесу из степи гоняли на водопой отару.
Бечевка, гибкие ветки тальника, упругие корни, торчавшие из земли, сплелись в кромешный узел. Подергав за веревку и покричав на козла, я махнул рукой. Решил отдохнуть и только потом его высвобождать.
На горизонте появился Яшка. Двигался он прыжками. Я лежал, опершись локтями, нахлобучил кепку на глаза. Яшка пропрыгал мимо меня к козлу и мигом высвободил своего парнокопытного, своего единственного друга.
— Вот и обошлось, — немного погодя сказал Яшка. — Его и ловить не надо было!
— Конечно! Он бежал мне навстречу: принял меня за тебя.
Я посмотрел на солнце. Оно перевалило зенит. Отыскал тоненькую палочку, отмерил ее мизинцем, определил время: три часа.
— Я пойду на остров за рюкзаком. Мне надо к вечеру быть дома. Может, помочь тебе отвести козла на место? — последние слова я добавил просто так, из вежливости. Но во что они мне обошлись!
Яшка кивнул, будто делая мне одолжение:
— Ладно… Вырежь палку.
Впрочем, я всегда знал, что Яшка парень остроумный. Я подошел к козлу, он вылупил на меня свои дикие глаза и всхрипнул. Я подергал его за рога. Козел стоял как вкопанный. Яшка хихикнул.
— Где ты взял это отродье? — сказал я и дал козлу пинка.
Яшка не отвечал. Он обвязался бечевкой вокруг пояса — другой конец ее был привязан к рогу, —
— Раз-два!
Козел долго бездействовал, но, когда ему опротивели наши тычки, вдруг рванулся. Я повалился на песок, и он удрал бы, если бы Яшка не повис на нем, как бульдог.
И тут до меня дошел смысл Яшкиной ухмылки. Я понесся следом и тоже повис на козле. Козел саданул Яшку рогом в плечо, Яшка повалился на землю, застонал и принялся вдохновенно ругать козла. Я с удовольствием два раза пнул вредное животное, приговаривая:
— Или ты не знаешь, что ты едва не зашиб лучшего своего друга?
— Не бей его! — заступился Яшка.
Всего не расскажешь, что мы пережили в тот день.
Козел сбивал нас с ног, тащил Яшку волоком, бил нас о землю, бодал, наступал на руки и на ноги острыми копытами…
Позади нас перепаханный берег. Местами, где мы буксовали, вырыты ямы. За полдня продвинулись метров на сто.
Я сидел верхом на козле и отдувался. На рубашке осталась одна пуговица. Рядом на песке животом кверху валялся Яшка, крепко привязанный к козлу. Выяснилось, почему козел отчаянно удирал с острова: горящая ветка стрельнула в него угольком и уголек запалил шкуру.
Яшка мрачно бормотал:
— Скоро отара пройдет. Знаешь, как овцы галдят? Тут его не удержишь!
— Так вот ты откуда его взял…
— Я нашел его в кустах. Он отравился, что ли… Кашлял, тошнило его. Два дня с ним возился…
— Какая неблагодарность! — сказал я. — Если так дело и дальше пойдет, к началу учебного года приволокем его на остров. Тащи его сам! Мне надо выходить к дороге, ловить машину.
Я лукавил. Не то чтобы возня с козлом мне нравилась, но я соскучился по речке, и домой мне не хотелось. Отец оставил маме записку…
…Героически пройдены еще сотни метров. Яшка суетился, ругал козла почем зря и поглядывал в степь. В отдалении нарастало многоголосое козлиное и овечье блеяние. Отара приближалась. Я тоже начал нервничать. А козел воспрянул духом и принялся орать.
Яшка оторвал полоску от майки, и мы крепко забинтовали козлу морду. Он мотал головой в злом бессилии.
Вот отара рядом. Галдят овцы, кричат чабаны. Козел рвался как бешеный, но мы висели на нем, вцепившись что было сил. Еще немного, и козел удерет, оставив Яшку Чернова, по прозвищу Страмболя, в одиночестве.
— Отвязывай веревку! — крикнул я.
Яшка бросил мне конец веревки. Я связал козлу задние ноги. Теперь оставалось затащить его в кусты и переждать отару. Яшка залез под козла, встал на четвереньки, поднатужился. Ноги козла оторвались от земли. Секунд пять Яшка шатался из стороны в сторону, а потом рухнул на песок. Из-под козла торчала Яшкина нога.
— Разве так поступают с лучшим другом? — укоризненно спросил я у Яшки.
Отара приближалась.
— Э-эй! — кричал пастух.