Родишься только раз
Шрифт:
Однако их место заняли другие, куда более трудные загадки. И хотя я знаю, что мне их никогда не отгадать, они все равно не оставляют меня в покое.
Орлы и соколы
Преподобная сестра, наша классная руководительница, велела всем нам после обеда явиться в гимнастический зал.
— Вы станете орлами! — торжественно объявила она.
Я смотрела на нее с любопытством.
Орлы? Соколы?
Кирилл уже был соколом.
Мне хотелось лишь одного — заниматься гимнастикой.
В
— Не знаю, какая из нашей Бранки гимнастка, — вздохнула мама. — Она такая маленькая…
Я взглянула на маму, потом на сестру Стану. Сестра Стана улыбнулась, взяла меня за подбородок и сказала:
— Не волнуйтесь! Ведь у орлов бывают птенцы — орлята! Орлята тоже летают, и она полетит.
Мама ушла. Я облачилась в черные сатиновые шаровары и майку и обула самодельные тапочки.
Сестра Стана дала свисток. Мы построились в шеренгу. Я была последней в шеренге, но меня это не огорчало — лишь бы заниматься физкультурой.
Сестра Стана объявила нам, что теперь мы орлицы, сестры тех орлов, что парят под облаками, над горными вершинами, совсем близко от бога. Мы должны гордиться тем, что стали орлицами. И напоследок воскликнула:
— Салют!
— Салют! — крикнули мы в ответ.
— Отныне это ваше приветствие. Всюду здоровайтесь так! И дома тоже! Даже на улице! — сказала сестра Стана, сверкнув своими черными глазами. Вспыхнувший в них огонь зажег и воодушевил нас.
Уже с порога кухни я закричала:
— Салют!
Брат бросил на меня изумленный взгляд и вызывающе ответил:
— Привет, девчонка!
„Привет!“ — так здоровались соколы. Мама, готовившая ужин, не проронила ни слова.
— Салют! — громко повторила я.
Кирилл принял вызов.
— Привет! Привет! — громко воскликнул он.
А я долдонила свое:
— Салют! Салют! Салют!
Мы уже готовы были сцепиться, но тут вмешалась мама.
— Еще чего выдумали — ссориться из-за того, как поздороваться! Чтоб дома здоровались, как все нормальные люди: „Добрый день!“, „Доброе утро!“, „Добрый вечер!“, „Покойной ночи!“. И чтоб ничего другого я больше не слышала.
Я очень любила гимнастику, хотя и была последней в шеренге. Когда же сестра Стана командовала: „Направо оборот“ и еще раз „Направо!“, я сразу становилась во главе шеренги и все другие шли за мной.
Мы прыгали через рейку, кувыркались, вертели обручи, прыгали в длину и в высоту, через козла и через коня.
Сестра Стана спросила, состоят ли наши братья и сестры в дружине орлов. Я покраснела. Сердце мое забилось — сказать про Кирилла? Сказать, что он вступил в дружину соколов?
— Мой брат сокол! — выпалила я.
— Бранка, это нехорошо, что твой брат водится с соколами. Попробуй его перетянуть к орлам.
— Хорошо.
Наш Кирилл, по выражению сестры Станы, был крепким соколиным орешком. Я не верила, что сумею увести его от соколов, но все же решила
— Кирилл!
— Чего тебе? — Он поднял на меня глаза.
— Кирилл, переходи к орлам!
— Я? К орлам? Ты, Бранка, случаем, не рехнулась?
— Подумай, Кирилл!
— Бранка, ты думаешь, что ты орлица?
— Да, орлица…
— Ты сова! Совы и сычи — вот вы кто! Совы и сычи — ночные разбойники, — дразнил меня брат.
— Я орлица! Орлица!
— А я сокол! Соколенок!
Обуянная гневом, я бросилась на него с кулаками, но он мигом вытянул вперед ладони, принимая на них все мои хлипкие удары. А потом воздал мне сторицей.
В другой раз я принялась дразнить его уже с кухонного порога:
Соколята, обезьяныНосят красные кафтаны!Кирилл выслушал меня до конца и запальчиво крикнул:
— А ну-ка, повтори!
Так на же тебе, негодник! Получай! Я орала во все горло. Но Кирилл и на этот раз не остался в долгу:
Эй, орлы, эй, орлы, поднимите свои ушиИ апостол Петр на небо живо втащит ваши души! [5]Кирилл и впрямь твердый орешек, настоящая соколиная косточка! Пусть же узнает об этом сестра Стана!
5
Стихи даны в переводе Ю.Бронского.
Мама в который уже раз рассказывала, как учитель в Крапиве описывал ребятам итальянцев.
— Итальянцы маленькие, говорил он, и шажки у них мелкие, такие мелкие, что я при всем желании не могу вам этого изобразить. Лучше я вам рукой покажу, как шагают итальянцы.
Мама вытянула большой и указательный пальцы, и они быстро забегали по столу.
Мы с Кириллом держались за бока от смеха Вдруг он перестал смеяться и насмешливо спросил:
— А как шагаете вы, орлы?
— Как?
— А вот как! Можешь полюбоваться!
И он заходил по кухне торопливыми семенящими шажками. Я готова была лопнуть от злости.
— А как ходите вы, соколы?
— Как?
— А вот как!
И я зашагала широким размашистым шагом, так смешно раскорячив ноги, что мама и брат так и закатились. Мне же было не до смеха. Меня душили слезы ярости.
На сборе орлов мы стояли полукругом в белых фартуках и в белых панамках.
Посмотрите, посмотрите, —Пели мы, подражая движениям прачек, -