Роковые иллюзии
Шрифт:
«Вы недоумеваете, кто такой „Мэдхен", и приказываете порвать [с ним],— отвечал на это Орлов в письме от 12 июля 1935 года. — Я отдал распоряжение „Стефану" по телефону [псевдоним Дейча] с ним связь приостановить во исполнение вашего указания». Пытаясь пригладить взъерошившиеся перышки начальства на Лубянке, он высказал удивление по поводу «этого недопонимания» [472] . «Я начинаю подозревать, что наши письма не полностью доходят к вам или, может, часть из них была неполно проявлена», — писал Орлов, объясняя, что Бёрджесса «рекомендовали„Зенхен" [Филби] и „Вайзе" [Маклейн], расценивающие его как очень способного и авантюрного малого, могущего проникнуть всюду». Сам он ручается за Бёрджесса, который, по его словам, является «бывшим „земляком" кембриджской группы (т. е. членом университетской ячейки коммунистической партии), очень образованным парнем, незаменимым в обществе, с авантюрными наклонностями. Хотя я его расцениваю ниже „Зенхена" и „Вайзе", считаю все же, что он пригодиться может» [473] .
472
Орлов —
473
Орлов — Центру, 12 июля 1935 г. Дело Орлова № 32476, т. 3, с. 120–121, АСВРР.
Поскольку, таким образом, протокольные условности были соблюдены, Центр успокоился по поводу того, что члены группы знали о тайных связях друг друга, и снял запрет с разработки Бёрджесса как возможного агента.
Разработка Бёрджесса начиналась под руководством Дейча, который быстро понял, что высказывание Орлова о возможной пользе «Мэдхен» было совершенно правильным. Несмотря на первоначальное беспокойство по поводу того, удастся ли приучить к дисциплине этого своевольного и непокорного кандидата, он понял, что его задачу упрощал тот факт, что Бёрджесс «пришел к компартии на основе теоретического изучения марксизма». По оценке Дейча, «партия и партийная работа означали для него спасение, саму жизнь и чистоту» [474] . Вот психологический портрет Бёрджесса, написанный Дейчем в Москве в 1939 году:
474
Психологический портрет Бёрджесса в «Истории лондонской резидентуры». Дело № 89113, т. 1, с. 350–351. Копия также содержится в деле Дейча № 32826, т. 2, АСВРР.
«„Мэдхен" по своему характеру — полная противоположность «Вайзе» и «Зенхену». Он пришел к компартии на основе теоретического изучения марксизма. Он очень образован и начитан, но поверхностен. Язык у него хорошо подвешен, и говорит он охотно и много. Многие черты его характера можно объяснить тем, что он педераст. Он стал им в Итоне, где рос в атмосфере цинизма, изобилия, лицемерия и поверхностности. Так как он очень умен и образован, то партия была для него как бы спасением. Она давала ему прежде всего возможность удовлетворения его интеллектуальных запросов. Поэтому он взялся за партийную работу с большим энтузиазмом. Часть его личной жизни протекала в обществе его гомосексуальных друзей, которые рекрутировались среди разных людей, начиная от известного либерального экономиста Кейнса и кончая самыми разными подонками — вплоть до проституированных мужчин. С такой жизнью были связаны личное унижение, пьянство, нерегулярный образ жизни, чувство быть вне признанного общества и, с другой стороны, наплевательское отношение к буржуазной морали. Эта жизнь его не удовлетворяла. Партия и партийная работа означали для него спасение, саму жизнь и чистоту. Он очень темпераментный и эмоциональный человек и очень легко поддается настроениям. Свою гомосексуальность он объяснил мне так: она не врожденная, он может общаться и с женщинами, он научился ей в Итоне, и поскольку там ею занимаются все, то и он втянулся. Ученики живут там по несколько человек в одной комнате, и классные руководители используют свое положение и совращают молодых ребят» [475] .
475
Там же.
Как и предвидел Орлов, именно гомосексуальные связи оказались одними из самых полезных активов, принесенных в «нелегальную» группу Бёрджессом. Это выяснилось уже при первом задании, которое предлагалось выполнить каждому кандидату, проходящему испытательный срок: составить список друзей и знакомых. Бёрджесс, с присущей ему склонностью к излишествам, представил внушительный реестр на четырех страницах. Его список состоял из более 200 фамилий, от знакомых по Кембриджу, таких как Деннис Проктор и профессор Г. М. Тревильян, и до лорда Кейнеса и Денниса Робертсона. Из знакомых по министерству иностранных дел Бёрджесс назвал Питера Хаттона и Кона О'Нейла. Он включил лорда Кэмроза и Джозефа Болла из исследовательского отдела консервативной партии, а вдобавок членов парламента от консерваторов Гарольда Николсона, майора Джека Макнамару и Энгуса Хамбро. Из чисто гомосексуальных контактов были включены Вернер фон Фриз, атташе германского посольства, Том Уайли из военного министерства и человек по фамилии Бек, которого Бёрджесс охарактеризовал как «представителя люмпен-пролетариата и педераста» [476] . Список Бёрджесса не только свидетельствует о его хищной натуре, но и о том, что он был привлекателен для старших по возрасту мужчин — свидетельство того, насколько широко распространилась паутина гомосексуальных связей, нити которой тянулись из Кембриджа в высшие слои британских военных, научных и правительственных кругов. В архивах не говорится о том, как воспользовался Центр столь эклектическим реестром, однако список этот оказался весьма ценным для такого опытного советского разведчика, как Орлов, который сразу же поспешил воспользоваться возможностями, открывшимися благодаря Бёрджессу.
476
Список
Одним из имен, сразу же его заинтересовавших, было имя Денниса Проктора, участника «Общества Апостолов», придерживавшегося левых взглядов, который после окончания университета в 1931 году поступил на государственную службу и к 1935 году был личным секретарем премьер-министра Стэнли Болдуина. По словам Бёрджесса, Проктор был одним из старших «Апостолов», известных как «Ангелы», и нередко присутствовал на кембриджских собраниях «Общества». Поскольку Бёрджесс заверил Дейча, что Проктор разделяет его идеологические взгляды, хотя никогда и не был коммунистом в Кембридже, возникала перспектива заиметь агента в резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, 10. Поэтому Орлов, не тратя времени, дал через Дейча указание Бёрджессу попытаться подготовить Проктора к разработке. К февралю 1935 года Орлов запросил санкцию Москвы на такую попытку, уверенно предсказывая, что шансы на успех у «Мэдхен» «очень велики» [477] .
477
Орлов — Центру, 24 апреля 1935 г. Дело Орлова № 32476, т. 3, с. 68, АСВРР.
Не имея сколько-нибудь подсобной исходной информации о Прокторе, Центр сначала был склонен не поверить сообщению Орлова о ценности интимных отношений Бёрджесса с его друзьями. Начальство немедленно наложило вето на предложенную разработку Проктора. Четыре месяца спустя оно изменило свое мнение и санкционировало разработку Уайли. Проктор проходит в архивах НКВД только как секретарь Болдуина. То, что он был сочтен всего лишь запасным кандидатом на крайний случай, подтверждается тем фактом, что, в отличие от Уайли, ему никогда не присваивался оперативный псевдоним [478] .
478
В архивах НКВД не имеется сведений о том, что Проктор или Уотсон были действительно когда-либо завербованы, несмотря на давние подозрения МИ-5 и утверждения Питера Райта.
Том Уайли, еще один объект, выбранный Орловым из списка Бёрджесса, был старым университетским приятелем Филби. «Соратник» по «гоминтерну», как называли кембриджских гомосексуалистов с левыми убеждениями, Уайли был в то время секретарем постоянного заместителя военного министра Криди. Орлов сообщил Москве, что дал Филби задание разработать Уайли, «не предпринимая никаких существенных шагов», но после того, как Центр высказал возражения против использования Бёрджесса для того, чтобы сделать предложение Проктору, Орлов остановил и эту операцию.
«Ожидая, что по аналогии с секретарем Б [олдуина], с которым чрезвычайно дружен Гай («Мэдхен»), Вы и в этом случае разработку Уайли запретите», — написал Орлов, заверяя Москву, что «я от выработки плана обработки Уайли пока воздержался. Мелькнула у меня мысль, так сказать, в черновом, подпустить к Уайли известного Вам «Мэдхен», который как культурный педераст тоже (и ловкий парень) мог бы по таинственным законам полов в этой стране завоевать сердце Уайли» [479] . Заверения Орлова в способностях «Мэдхен» как «рокового мужчины», очевидно, убедили Центр, потому что на сей раз начальство не возражало против его плана. Бёрджесс быстро вступил в интимную связь с Уайли, оперативный псевдоним которого в архивах НКВД — «Генрих» (впоследствии «Макс»). Однако, хотя есть подтверждение тому, что Уайли свел Бёрджесса с офицерами военной разведки, Центр остановил процесс вербовки Уайли, когда было решено, что он слишком много пьет и распутничает, а поэтому не может стать надежным советским агентом.
479
Орлов — Центру. Дело Орлова № 32476, t. 3, с. 112, АСВРР.
Архивы НКВД раскрывают, что во время его разработки Бёрджесс был по тем же причинам сочтен начальством с Лубянки, придерживавшимся несколько пуританских взглядов, слишком рискованной кандидатурой для вербовки. По словам Дейча, для таких сомнений имелись некоторые основания:
«„Мэдхен" большой фантазер, полон планов и инициативы и не знает никаких внутренних тормозов. Легко склонен к панике и к отчаянию. Берется за дело с большой горячностью, но слишком неустойчив, чтобы доводить начатое дело до конца. Его воля часто парализуется самыми незначительными трудностями. Он иногда лжет — не злоумышленно, а из боязни признать какую-нибудь свою маловажную ошибку. По отношению к нам он честен, делает все без возражений и иногда производит впечатление человека даже слишком покорного.
Хотя он и одевается очень небрежно, но все же любит, чтобы на него обратили внимание. Это вообще характерная для него черта: он любит нравиться и неохотно показывает свои недостатки. Этим объясняется и то, что он страдает оттого, что некоторые его друзья, знавшие его как коммуниста, сейчас думают, что он перестал им быть. Поэтому он просит постоянно, чтобы хотя бы «Мэр», которого он очень уважает, знал, что он остался верен своим убеждениям. Одновременно он хотел бы, чтобы «Мэр» знал, что он делает особую работу — это соответствует его тщеславию» [480] .
480
Дело Дейча № 89113, т. 1, с. 250–251, АСВРР.