Роковые иллюзии
Шрифт:
Написанное от руки письмо Маклейна от 25 апреля 1938 г., которое, если бы Гитлер не угрожал войной, могло бы обеспечить «Норме» билет в одну сторону до Москвы, хранится в его досье в архивах НКВД. Пометка фиолетовыми чернилами, сделанная одним из сотрудников НКВД, показывает, что оно было доставлено дипломатической почтой из Лондона и получено в Москве пять дней спустя. Обращение «Дорогой товарищ» не позволяет точно установить личность адресата, однако, судя по почтительному тону и упоминанию и «Отто», и «Тео», оно не могло быть адресовано ни Дейчу, ни Малли. Маловероятно также, чтобы Маклейн в таком приятельском тоне обращался ко всему коллективу НКВД. Из его содержания можно предположить, что Маклейн писал Орлову, единственному офицеру в Центре, которому были известны подробности его карьеры. Письмо также дает возможность взглянуть изнутри на характер работы Маклейна. В целом оно представляет собой любопытнейшую историческую зарисовку «трех мушкетеров» — так Маклейн называл себя, Филби и Бёрджесса:
«Дорогой товарищ, Прежде всего хочу сказать, что я рад снова установить контакт и продолжать работу. Вам, по-видимому, передадут, что я не имею причин считать свое положение не вполне
Что касается работы, то я, как и прежде буду передавать вам все, что смогу, то есть преимущественно напечатанные личные письма послов и телеграммы, а также те секретные сообщения и особенно интересные документы, которые попадут ко мне в руки. На сей раз мы посылаем некоторые письма и довольно большое количество телеграмм; было бы полезно узнать, какое количество последних вам было бы желательно получать, поскольку, мне кажется, многие из них не представляют ценности. Мы отправили также меморандум Коллера, начальника Северного [русского] отдела, об общей британской политике в отношении Испании, а также комментарии к нему высшего руководства министерства иностранных дел. Мне кажется, этот документ представляет значительный интерес. Коллер придерживается более или менее левой, антифашистской, линии, которой он, как вы помните, следовал уже давно, тогда как все остальные, комментировавшие меморандум: Галифакс, Момсей, Плимут и Кадоган, — как и следовало ожидать, единогласно поддерживают нынешнюю политику примирения с Италией и последующего признания победы Франко. Полагают, что Ванситтарт, который, как вы видите, замечаний не высказывал, разделяет точку зрения Коллера, по крайней мере отчасти (как указано в меморандуме), но, по-видимому, к его рекомендациям не очень-то прислушиваются с тех пор, как ушел Идеи. Возможно, я смогу позднее рассказать вам кое-что еще по этому поводу.
Что касается меня, то, как вам, наверное, уже известно, я получаю назначение в парижское посольство в качестве третьего секретаря, по всей вероятности, в середине следующего октября. Я, по сути, не знаю, легко или трудно будет выполнять нашу работу в Париже, но я думаю и надеюсь, что это будет намного легче, чем в большинстве мест, куда меня могли бы направить. Поэтому я доволен назначением при условии, что вы тоже довольны. Летом мне придется поехать в очередной отпуск, и я предварительно решил, что это будет в сентябре, так что для работы здесь остаются целых четыре месяца. Это будет также означать, что прямо из отпуска я должен буду поехать в Париж. Я буду придерживаться этого плана, если вы не предпочтете что-нибудь другое.
Я виделся с Керсакофф («Отто» знает, кого я имею в виду), который недели три назад заезжал сюда на несколько дней: он очень хочет, чтобы с ним восстановили контакт, и говорит, что то же самое относится и к другим, которые находятся в Париже.
Вчера я услышал, что у третьего мушкетера произошел какой-то срыв и он был вынужден уехать на два месяца. Я не виделся с ним уже много месяцев и не знаю, верить ли этому, но если это так, то я очень сожалею об этом.
Кажется, мне больше нечего сказать в данный момент. Остается лишь передать мои наилучшие пожелания «Отто» и «Тео», всем другим, кого я, возможно, знаю, и вам.
«Лирик».
P. S. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам потребуются сведения о чем-нибудь конкретном, и я сделаю все, что смогу. Я, как и прежде, занимаюсь только Испанией» [439] .
Письмо Маклейна, в котором он упоминал о Керсакофф и других членах группы, показывает, что он был необычно широко осведомлен о личностях других агентов. Это дает основания предполагать, что Орлов, Малли и Дейч были не в состоянии соблюдать правила конспирации, как того требовала Москва, когда речь шла о членах-основателях кембриджской группы. Они были настолько близки между собой, что не могли не знать о работе друг друга [440] . На основе архивных документов НКВД не удалось проследить судьбу Керсакофф, однако можно предположить, что упоминание Маклейна о «третьем мушкетере» относится к Бёрджессу.
439
Недатированное письмо «Лирика» в деле Маклейна № 83791, т. 1, с. 174–175, АСВРР.
440
Как явствует из документов НКВД, Орлов, Рейф и Дейч прилагали усилия к тому, чтобы изолировать кембриджских агентов друг от друга. Однако эти усилия были в основном безуспешными вследствие исключительно тесной дружбы «трех мушкетеров». Эти усилия породили некоторые мифы относительно роли Бёрджесса как создателя кембриджской агентурной сети.
Если видоизменить знаменитую клятву легендарного мушкетерского трио у Александра Дюма применительно к кембриджской тройке Филби, Маклейн и Бёрджесс, то она звучала бы так: «Разоблачение одного — разоблачение всех». Ясно, однако, что письмо «Лирика» вызвало в Центре меньшее беспокойство относительно безопасности группы, чем лишение жизненно важного источника развединформации в МИДе в связи с назначением Маклейна в Париж. Необходимо было найти ему замену в министерстве.
Однако, как показывают документы НКВД, это оказалось не таким уж сильным ударом, как могло бы показаться. Перед своим отъездом из Лондона в 1937 году Дейч проинформировал Центр о том, что в министерстве иностранных дел практикуется направлять всех третьих секретарей после двух лет службы
441
Дейч — Центру, 8 октября 1936 г. Дело Маклейна № 83791 т. 1, с. 43, АСВРР.
442
Малли в своем письме Центру от 29 января 1937 г. указывает, что Энтони Блант уже завербован в качестве «искателя талантов», чтобы привлечь других потенциальных агентов внедрения из числа элитарных выпускников Кембриджа, которым уготована правительственная служба. Письмо содержится в деле Бёрджесса № 83792, т. 1, с. 75, АСВРР.
Человек, заменивший Маклейна в министерстве иностранных дел, получил псевдоним «Мольер». В соответствии со своей политикой разведывательная служба открыла лишь псевдоним «шестого человека» из завербованных в кембриджскую группу. Однако, учитывая «прозрачность» первоначальных псевдонимов участников кембриджской группы, можно сделать вывод, что «Мольером» был Джон Александр Керклэнд Кэрнкросс, который писал диссертацию об этом французском драматурге. Он был сыном шотландского торговца скобяными изделиями, получил степень в университете Глазго и учился некоторое время в Сорбонне. В 1934 году получил право на стипендию в Тринити-колледже для подготовки к сдаче экзаменов по современным языкам. Хотя он и не был явным коммунистом, но в результате посещения Германии в 1935 году его подчеркнуто левые убеждения перешли в твердую веру, что Гитлера может остановить только альянс Англии с Советским Союзом. Кэрнкросс признавался, что его отыскал и побеседовал с ним как с потенциальным кандидатом для работы на советскую разведслужбу «четвертый человек» кембриджской сети, Энтони Блант, который был завербован Бёрджессом. В то время Блант выступал в роли «искателя талантов» для советской разведки. Блант был наставником Кэрнкросса по французскому языку и смог добиться успеха при первой беседе, несмотря на то что, по словам Кэрнкросса, они испытывали друг к другу взаимную неприязнь [443] .
443
Письмо Кэрнкросса от ноября 1991 года и интервью Найджела Уэста. «Molehunt», Weidenfeld and Nicolson, 1987, p. 26.
Блант передал своего подопечного Бёрджессу, который, по признанию Кэрнкросса, оказался «обворожительным, очаровательным и совершенно безжалостным человеком». Именно Бёрджесс обрабатывал Кэрнкросса и рекомендовал его Дейчу. К 1936 году после завершения учебы с отличием Кэрнкросс уже порвал все связи с Клугманом и кембриджским коммунистическим кружком. Ему не было необходимости «натаскиваться», подобно Маклейну, перед экзаменами для приема на государственную службу. Он прошел первым в списке, и его блестящая подготовка перевесила не столь блестящие результаты собеседования в отборочной комиссии. Затем Кэрнкросс стал третьим секретарем в Американской секции МИДа осенью 1936 года, то есть через год после Маклейна [444] .
444
Ibid.
Кэрнкросс всегда утверждал, что решение пойти на работу в МИД было принято им самим, а не под влиянием Москвы. Это подтверждается сведениями из досье Маклейна, в котором содержится письмо Малли от 9 апреля 1937 г., в котором сообщалось, что «Мольер» завербован и с ним будет установлен контакт в конце мая. Это было приблизительно через шесть месяцев после того, как он фактически приступил к работе в министерстве [445] . Досье показывает также, что Кэрнкросс не снабжал Дейча документами до 9 сентября 1937 г. Поскольку несколько месяцев спустя он перешел в министерство финансов, Кэрнкросс заявил авторам, что любая информация, которую он в то время передавал русским, была «незначительной и нейтральной». Кэрнкросс признает, что, как на это намекает его псевдоним, он был более пригоден для научной карьеры в области французской литературы XVI века, чем для работы в правительственном учреждении [446] .
445
Интервью, взятое по телефону у Джона Кэрнкросса 29 ноября 1992 г. Авторы также благодарят Джеймса Расбриджера, крупного специалиста в области разведки, автора книг и бывшего оперативного работника МИ-6, за некоторые детали из его переписки и подробных интервью с Кэрнкроссом, взятых в его доме на юге Франции.
Документы НКВД подтверждают рассказанное Кэрнкроссом. Малли в своем письме от 9 апреля 1937 г. информировал Центр о том, что «Мольер» (Кэрнкросс) уже завербован, но что они не будут вступать с ним в контакт до конца мая 1937 года. Это подтверждает заявление Кэрнкросса, что он уже работал в министерстве иностранных дел до того, как фактически стал советским агентом. Дело Маклейна № 83791, т. 1, с. 120, АСВРР.
446
В последнем письме, которое Дейч отправил из Лондона 9 сентября 1937 г., перед отъездом в Москву, он сообщал Центру, что получил первую пачку документов министерства иностранных дел от «Мольера». Дейч — Центру. Дело Маклейна № 83791, т. 1, с. 145, АСВРР.