Ромео во тьме
Шрифт:
Ева смотрела, как автомобиль девушки стремительно скрылся за поворотом.
В ее ушах еще звенели слова Лайзы, следом за ними эхом отзывались злые крики Люциуса, и уходили в далекий шепот Ромео.
Разрушительные как торнадо, смертоносные как лезвие ножа, необратимые как гниение.
Ева тяжело побрела обратно в спальню. Ей казалось, что с каждым шагом она распадается на части, что с нее, как листва с дерева, осыпаются последние силы молодости, что ствол ее жизни рассыхается, и трещины все дальше расползаются по нему.
Ева легла на смятую постель. Была еще одна проблема, которая вот уже третью неделю мучила ее.
Ее тело отяжелело, а грудь, ни с того ни сего, налилась. Она надеялась, что это пришел поспешный климакс, хотя симптомов, которых она ждала, не было. Она понятия не имела, что такое «приливы», но могла себе представить, как это должно было ощущаться. Ничего подобного она не чувствовала. Ей было страшно решиться проверить еще одну свою догадку. Но это было необходимо и неизбежно. Сколько можно было мучиться в сомнениях?
Она снова поднялась и пошла в ванную. В одном из ящичков туалетного столика она нашла маленькую пеструю коробочку, надпись на которой гласила: «Женская точность! Потратьте две минуты своего времени и не сомневайтесь больше!»
У Евы ушло намного больше, чем две минуты на то, чтобы разорвать упаковку и достать тест. На все остальное, действительно, ушла всего пара минут.
«Да! Ура! Вы беременны!» – В бумажном окошке розовыми буквами проявилась веселая надпись.
«Да. Ура. Вы беременны!» – Пробормотала Ева, в ступоре глядя на бумажку с этим категоричным заявлением.
Она кинула тест в корзину для мусора и достала из ящика новый.
«Да! Ура! Вы беременны!» – Эта надпись показалась Еве весьма циничной.
«Да! Ура! Вы беременны!» – Розовыми буковками издевался над ней уже третий тест.
«Да! Я беременна! Ура!» – В полный голос повторила Ева, глядя на себя в зеркало. И усмехнулась. У нее, у стареющей одинокой женщины, был не климакс.
Это был ребенок Люциуса О.Кайно, двадцатитехлетнего гитариста, студента последнего курса Университета, факультета Истории Искусств.
ГЛАВА 4.
1.
Дни шли. Тягостные и длинные.
Хотя Ева прекрасно знала, что внутри нее сейчас, всего-навсего, слиплись воедино несколько крошечных клеток, ей навязчиво казалось, что ребенок все растет и растет с каждой минутой. Что он уже пихается и толкает ее изнутри, что на лбу у него уже проявился огромный розовый шрам, что он щурит на нее свои зеленые глаза лицедея, и из утробы проклинает ее.
На третий день она бродила по дому, постоянно держась за живот, будто бы зародыш был так тяжел, что норовил вывалиться из нее, или скорее, выскочить вон и свести ее с ума напоминаниями об ее фатальных ошибках. Она готова была поклясться, что отчетливо ощущала, когда он бил ее ножкой, а когда кулачком, когда он шевелился и переворачивался. Во снах она видела его лицо, которое корчило ей мерзкие гримасы и тыкало крошечным пальчиком в свой шрам на лбу, который ребенок позаимствовал у отца.
Она устала терпеть его.
От всех этих воспоминаний и ощущений, мыслей и снов можно было уйти.
Она несколько раз пыталась звонить Ромео, но тот либо не брал трубку, либо на том конце сообщали, что абонент выключил мобильный телефон.
От всего можно было уйти. Даже не бежать, а уйти, спокойно и не торопясь.
Ева прошла по дому, плотно закрыла все окна и наглухо зашторила их. Затем она проверила, чтобы все двери были заперты. Вслед за этим, она прошла на кухню, плотно закрыла за собой дверь и расстелила на полу плед. Она достала из шкафа коробку с лекарствами, открыла баночку снотворного и выпила сразу четыре таблетки.
«Так должно быстро подействовать. Я крепко усну. И мне будет сниться мой Роджер. И, может быть, Ромео». Она была совершенно расслаблена.
Когда, спустя несколько минут, ее веки начали тяжелеть, она выкрутила до упора все ручки газовой плиты и свернулась в клубок на пледе. Она ощущала абсолютное спокойствие и совершенную пустоту. Она заснула почти сразу.
2.
Ромео спал три дня. Все это время от него не отходила новая женщина, нанятая Мэйзом вместо Лорэйн. Ей он тоже подробно рассказал о психическом расстройстве юноши и дал подробные инструкции по поводу приема «лекарства».
Однако, в течение этого времени, лекарства Ромео не получал: надо было дать отдохнуть перегруженному мозгу и отравленному телу.
Ромео снилась черная пустота. На третий день почти беспрерывного сна, к нему все же пришел отец. Он прятал слезы от Ромео.
– Папа, я знаю, что это я во всем виноват.
Отец с грустью смотрел на него:
– Ты мог защитить себя, сын. Почему ты не слушал меня? Почему не боролся с ненавистью в своем сердце?
– Прости меня, отец…я виноват перед тобой.
– Ты виноват не передо мной. Ты виноват перед собой. Почему ты не боролся, не защищался?…
– Я не видел зла. Я верил. Как ты думаешь, пап, уже поздно что-то менять?
– Нет! Нет! – С жаром воскликнул отец и сложил руки в мольбе. – Никогда не поздно измениться! Никогда не поздно сделать что-то! Никогда! Ты должен начать бороться! Это единственный способ. Ты можешь изменить все и всех! Ведь в тебе находится особая душа! Ты способен на очень многое, дорогой мой сын! Ты все можешь!
– Я постараюсь, пап. Я постараюсь. – Пообещал ему Ромео. Потом вновь все пространство заполнила пустота.
И проснулся он от боли.
«Боже! – Закричал он, едва раскрыв глаза. – Сделай что-нибудь!» – Боль кромсала его на части, голова не просто раскалывалась: было ощущение, будто кто-то вскрыл его черепную коробку и вонзал, и вонзал в его оголенный мозг тонкие, раскаленные докрасна, шила. Под кожей всего его тела будто ползали длинные черви, которые рыли свои ходы прямо в его плоти, отдирая кожу и мясо от костей.