Ромео во тьме
Шрифт:
Незнакомец усмехнулся, конь его громко заржал, словно бы тоже смеялся.
– Я – твоя мудрость, Ромео. Я – твоя совесть. Я – все то, что болит у тебя внутри. Я пришел, потому что вижу, что путь твой почти завершен.
– Как …завершен? Что это значит? – Страх ледяной змеей скользнул по его позвоночнику.
– Выбор был за тобой, Ромео. И ты выбрал завершение пути. Ты прав, Ромео. Невозможно страдать вечно.
– Кто ты? Скажи мне? – Боязливо, но упрямо повторил свои прежний вопрос Ромео.
– Скажи мне сам. Как ты думаешь, кто я?
Ромео замешкался.
– Ты…Бог?
– Бог… – повторил незнакомец.
Солнце внезапно померкло, и Ромео, наконец, увидел его лицо. Таким всегда рисуют лицо Господа. Невероятные глаза, высокое чело, тонкий благородный нос с горбинкой, очень бледная, даже голубоватая кожа.
– Бог! – Еще раз повторил незнакомец и вдруг резко расхохотался.
Ромео увидел, как волосы и борода его полыхнули рыжим огнем, и в синих глазах он внезапно увидел страшную бездонную пропасть. Черная дыра, она тащила в свои недра и топила в них взор каждого, кто осмеливался взглянуть в нее. Он скинул светлый плащ и остался в черно-алом одеянии. За спиной его с шумом раскрылись мощные перепончатые крылья, как у колоссальной летучей мыши. Белоснежный конь заревел и, корчась от судорог, превратился в уродливого, чешуйчатого монстра, с туловищем льва, и хвостом и головой дракона. Монстр рычал, клацал зубами, в пасти его пузырилась зловонная пена.
– Бог! – Продолжал веселиться Лукавый. Он запрокинул голову и крикнул в небеса: – Эй, Брат! Ты слышал его? Он даже нас с тобой умудрился спутать! Видишь? Теперь я – это ты! А ты, надо полагать, я! – Он повернулся к Ромео, который от ужаса даже не моргал. – Нет, дорогой Ромео, Я не Бог. Я его родной брат. Я Дьявол! Лукавый. Дальше ты и сам знаешь. Я зло, в котором ты погряз по самое сердце. – Дьявол подмигнул и устроился поудобнее на спине демона, который покорно лег брюхом на снег.
Ромео заметил, что от их жара снег закипал и испарялся на глазах.
– Я давно хотел на тебя посмотреть с близкого расстояния. Сейчас самый подходящий момент.
– Почему?
– Почему? Ты умираешь, мой милый. Тебе остались считанные дни. Ну, ты оказался слаб на наркоту! Твои мозги сейчас похожи на размоченный хлебный мякиш. Бр-р-р. – Он поморщился. – Отвратительное зрелище! Хорошо, что ты не видишь, а то б уже умер. Давай-ка, милый мой, решать, что мы будем с тобой делать.
– Что…делать?
– Видишь ли, ты у нас с братом, на особом счету. В тебе душа сидит необычная. В общем, для тебя это никакого значения не имеет. Просто нам надо решить, куда мы ее сунем, эту твою душу. Я тебе сразу хочу сказать следующее: умрешь ты скоро, в великих мученьях! Ошибок ты поналепил кучу, за добро не боролся, и зла не чурался. Так что, по-любому, дорога тебе, милый, в ад. Я тебе вот, что советую: для чего мучиться на земле, пока твое несчастное тело будет разваливаться на куски? Ждать, пока крепкое, в общем-то, сердце, остановится. Потом на страшный суд, потом в Чистилище, потом только в Ад. Можно все упростить – кончай с собой!
– Что?
– А что? – Черт обиженно надулся. – Зачем же так реагировать? Самоубийство – отличная вещь. Раз-два, и ты в Аду! Твоя матушка быстро сориентировалась, выкрутила газ, и все было бы хорошо, только ей помешали. Вот и лежит теперь, как бревно. Ни там и ни здесь. Все эти добродетели. Помощнички несчастные! – Он погрозил кулаком в небеса. Демон рыкнул.
– Мама покончила с собой?! – От ужаса Ромео уже не чуял под собой ног.
– Ну да! Она все правильно сделала. Она еще та грешница. Если бы ее не задержали, она давно бы горячие ванны у меня принимала. Так что давай, решайся, драгоценный. Попадешь к нам в Ад – я тебя жарить не стану. Для тебя найдется участь подостойнее. Верну тебя обратно на Землю в другом теле, будешь зло творить. Договорились? Подумай сам, что тебе терять? Только мучения и одиночество. Ты ведь никому не нужен на Земле. Вообще никому!
– А как же Доминик?
– О-о-о, Доминик! Доминик это мое славное творенье. Обожаю его! Запомни, милый, Доминику не нужен никто. Ему нужен только он сам и я. Доминик – это изысканная форма зла. Я, в свое время, постарался над ним. Такие как он – совершенны! Влиятельные, прекрасные и бессердечные, они созданы для того, чтобы как магнит притягивать к себе людей, а потом топить, изводить, уничтожать их. Вести их прямиком в мои объятья. Наивный Ромео, Доминик не может чувствовать ни любви, ни сострадания. В его душе ничего такого нет. Все притворство. Ловушка. Зато есть эгоизм, амбиции, алчность, тщеславие, жестокость и все остальные гадости, и пара добродетелей, для маскировки. Он не способен на долгосрочное добро. Он человек, а поэтому запросто путает слова «люблю» и «хочу». Он никогда и никого не полюбит. Потому что он не может любить, он может хотеть. Он оставит на земле пару своих детенышей для продолжения рода, когда изнасилует кого-нибудь, кому это особенно понравится. Потому что и ему наплевать, любят его или нет. Он желает – и он имеет. Таким я его создал. Без таких «Домиников» мне пришлось бы на Земле несладко. Так что, забудь о нем. Бессмысленно ждать от него чего-то хорошего. Ведь, если помнишь, именно он разрушил тебя. Да так ловко, что ты ничего и понять не успел. Ты – один! К твоему сведению, умрешь ты на улице, и найдут тебя в том состоянии, когда опознать тело можно только по анализу ДНК. А кому ты нужен, чтобы ДНК твою анализировать? Ни родственников, ни друзей. Похоронят тебя под номером. Номер твой 6871, запомни. Так что, решайся. Время еще есть. Ладно, полечу я, а то вон, оглянись, защитничек твой бежит. Сейчас увещевать станет. – Он махнул рукой и вонзил острые шпоры в бока демона. Тот хрипло зарычал, расправил кожистые крылья, и стремительно взмыл ввысь, унося своего господина в его обитель.
Ромео обернулся и уткнулся лицом во что-то мягкое и теплое. Страх сразу же отпустил его, солнце вышло из-за туч и засветило вновь, но не слепящим, а мягким и рассеянным светом.
Ромео крепко обнимал отец.
– Не слушай его! – Отец задыхался от спешки. – Никогда не слушай его! Он может уговорить на что угодно! Это его обязанность. Но только ты сам можешь решить, когда, от чего и где тебе умирать.
– Уже слишком поздно, пап.
– Ничего не может быть поздно! Все можно изменить. Даже смерть можно отодвинуть! Только нужно действовать! Нужно меняться и менять все вокруг себя!
– Он сказал, что мне осталось жить…
– Столько, сколько ты сам решишь! Тебе не место в Аду! Да, ты совершил немало роковых ошибок, немало проступков, за которые теперь платишь, но ты все еще можешь исправить. Ты должен жить!
– А как же мама?
– Господь милостив к тебе. Она не умерла. Все еще может обойтись. И это зависит от тебя! В тебе находится действительно необычная душа. Пользуйся ею. Она очень сильна, она может сделать сильной и тебя, если тебе хватит мужества!
– Что мне надо сделать?
– Тебе надо жить! Жить, понимаешь? Ты не имеешь права умереть только потому, что так посоветовал Дьявол. Ему нужна твоя смерть. Он хочет получить твою душу. Сам посуди, раз он не поленился и явился тебе сам – значит, твоя душа дорогого стоит! Живи, сын!
Отец крепко обнял его и поцеловал в лоб. Ромео не хотел, чтобы отец уходил, но как всегда, наступила пустота.
4.
На следующее утро Ромео проснулся с невероятно сильным желанием жить. Ему хотелось жить каждой клеткой, впитывать в себя энергию нового дня и становиться сильнее. Он знал, что в эту ночь ему приснилось что-то очень важное, но как он ни старался, совершенно не мог вспомнить, что именно.
Однако где-то глубоко, в нем прятался страх. Страх боли, которую он испытал. Страх того, что она могла вернуться.
Странно, но Мэйз пока что не вызывал в нем отвращения. Это как будто был какой-то другой Мэйз. Молчаливый и замкнутый, но очень внимательный. Ромео подумал, что Доминик, похоже, осунулся, и его густые темные волосы сильно заросли и теперь смешно торчали в разные стороны.
– Я взял тебе билет, Ромео. Завтра, в четверг, рейс в девять утра, как ты и просил.