Ромео во тьме
Шрифт:
«Господи! Кто-нибудь! Помогите мне!» – Истошно вопил Ромео. Глаза его вылезали из орбит, по лицу сбегали крупные капли пота.
– Мистер Мэйз! Что делать?! Пожалуйста, скажите! Я не знаю, что мне делать! – В его кабинет без стука вломилась новая сиделка. Бедная женщина была в панике. Что говорить, сам Мэйз в последнюю пару часов не только не мог сосредоточиться на своей работе, он вообще не был в состоянии думать. Он только слушал и слушал этот обезумевший от боли голос. Он не хотел давать ему больше «замеси». Он боялся убить его. Но, видимо, иного выхода уже не было, потому что иначе пришлось бы вызывать врачей. На это Мэйз пойти не мог. Оставалась только «замесь».
– Мисс Бойд, возьмите себя в руки. Это просто сильный приступ. Будьте так любезны. – Сохраняя внешнее спокойствие, он встал из-за стола, открыл шкаф и вытащил оттуда флакон, заполненный еще наполовину. – Налейте в стакан любого сока и капните туда четырнадцать капель этого средства. И дайте ему выпить залпом. Только ровно четырнадцать! Ни больше, ни меньше. Это очень сильное средство. – Он пригрозил ей пальцем и передал флакон.
– Да! Да! Одну минуту! Сейчас! Бедный мальчик, он так мучается!
Когда за нею захлопнулась дверь, Доминик подошел к окну. Он хмуро смотрел на бассейн, но не видел ничего, крепко задумавшись.
Вдруг, в кармане его пиджака, который, как обычно, валялся в кресле, зазвонил телефон. Доминик с неохотой вытащил трубку и поднес ее к уху:
– Что?
– Алло, – услышал он незнакомый, сухой голос, – Я могу поговорить с господином Дэниелсом?
– Кто его спрашивает? Откуда у вас этот номер? – Доминик встревожился, но голос его остался бесстрастным.
– Это звонят из больницы скорой помощи. Я не владею информацией, откуда взялся этот номер. Соедините меня с мистером Дэниелсом, пожалуйста. Это срочно.
– К сожалению, сейчас это невозможно. – Крики в комнате Ромео стихли. – Его сейчас нет. Но вы можете передать мне любую информацию для него.
– Хорошо. С кем я говорю?
– Меня зовут Мэйз. Доминик Мэйз. Я…близкий друг Ромео Дэниелса. А что, что-то случилось?
– Видите ли, дело в том, что миссис Ева Дэниелс, его мать, находится сейчас у нас, в отделении интенсивной терапии.
– А…что произошло? – У Мэйза перехватило дыхание. Он нервно сглотнул.
– Она в коме.
– Как это?… – От неожиданности Доминик сел. – Почему?
– Предположительно, она совершила попытку самоубийства. Ее соседи позвонили в «911». Когда ее обнаружили, сердце уже остановилось. Сердце удалось запустить снова, но в себя она пока не пришла. Будьте добры, передайте эту информацию господину Дэниелсу. Может быть, он пожелает связаться с нами. Всего доброго.
Потрясенный, Мэйз еще долго сидел в своем кресле, пытаясь осмыслить, зачем же Еве Дэниелс понадобилось кончать с собой. И как теперь преподнести эту новость Ромео? И нужно ли было ее вообще ему сообщать, когда он сам за последнее время, ни часа не провел в трезвом сознании?
«Все-таки, сказать надо. А там – будь, что будет». – Решил Мэйз и направился в комнату Ромео.
Мисс Бойд склонилась над Ромео. Она сжимала в руках платок, которым промокала пот с его лица. Он дышал еще прерывисто и шумно, но уже успокоился, и веки его были устало прикрыты.
– Хоть глаза перестали закатываться… – Прошептала мисс Бойд, когда в комнату тихо вошел Мэйз. – Бедный мальчик… – Она покачала головой и отошла от кровати на пару шагов, уступая место Доминику.
На Ромео жалко было смотреть, и сердце Мэйза вдруг сжалось от мысли, что Ромео еще предстояло услышать. Юноша раскрыл глаза. Какое-то время он, не отрываясь, смотрел на Доминика. Тот любил этот взгляд, внимательный и изучающий. Так юноша смотрел только, когда ему было хорошо, он взлетал на свои облака, и видения начинали волновать его фантазию.
Мэйз замешкался. Но молчать не имело смысла: какая разница, скажет он ему о матери сейчас или двумя днями позже – Ромео всегда пребывал в одном и том же состоянии, если не считать срыва, который произошел по вине предыдущей сиделки. Чтоб ей провалиться!
– Ромео, – Доминик нагнулся к его лицу и прошептал, – как ты себя чувствуешь?
– Уже хорошо… – как во сне, эхом отозвался Ромео.
– Ромео. Послушай меня.
– Слушаю…
– Тебе придется поехать домой. Скоро.
– Зачем? – Он действительно звучал, как эхо, слабо и безучастно.
– Дело в том… – Доминик замолчал ненадолго, потом тряхнул головой и продолжил, – твоей маме очень плохо.
– Маме? – В небесных глазах юноши отразилось удивление, будто он слышал это слово впервые.
– Да, она…в больнице.
– Хорошо. Я понял. Я поеду и поговорю с ней.
– Нет, Ромео, ты с ней не поговоришь. Дело в том, что она,…она в коме.
Глаза Ромео расширились. Удивление сменилось ужасом. Но ужас тут же испарился с его лица, будто бы кто-то сменил на нем маски.
– Хорошо, я понял. Я поеду. Высплюсь, и сразу поеду. – Он глубоко вздохнул, перевернулся на бок и тут же уснул.
«Ладно, так даже лучше». – Решил Мэйз, – «Сегодня воскресенье. Если он уедет в среду, а лучше даже в четверг, а вернется к следующему воскресенью, то мероприятие в пятницу пройдет совершенно безболезненно. Он может о нем даже не узнать. Будет великолепно, если он об этом просто не узнает. И мне не придется ничего объяснять, и все будет спокойно. Так что не стану его торопить. Вряд ли Ева выйдет из комы в ближайшие дни. Полежит еще недельку-другую. Если не всю оставшуюся жизнь».
Вслух он сказал, обращаясь к сиделке:
– Мисс Бойд, побудьте с ним, пожалуйста, еще полчаса. Если он будет спокойно спать, то вы свободны. Спасибо.
Женщина с готовностью кивнула. Она тут же придвинула кресло поближе к кровати Ромео, и уселась так, чтобы не сводить с него настороженных глаз.
Но беспокоиться уже было не о чем: юноша крепко спал. Он спал тихо, как младенец, и его безмятежное лицо уже ничем не напоминало той, искаженной болью гримасы, на которую, еще час назад, со слезами, смотрела мисс Бойд.