Ромео во тьме
Шрифт:
– Спасибо, Доминик.
– Как ты себя чувствуешь? Голова не болит?
– Нет, даже странно. Уже три дня, как все в полном порядке. Только сочинять ничего совсем не хочется.
– Сейчас не до книг. Поезжай к матери. Узнай, как там дела. Может, есть смысл перевезти ее сюда, в хорошую клинику. Потом опять начнешь творчеством заниматься. – Доминик запустил пальцы в свою шевелюру и откинул прядь со лба.
– Почему ты не стрижешься? – Зачем-то спросил Ромео, улыбнувшись.
– Надоело! – Передернул плечами Мэйз. – Надо меняться.
– Да, – кивнул юноша, – это точно. Надо меняться. Ты поедешь в пятницу кататься на мотоцикле?
– Да, конечно.
– Это остается неизменным?
– Однозначно! Ладно, Ромео. Тебе пора собираться, а то уже поздно. – Они сидели в столовой у камина, в котором приятно потрескивали дрова. Негромко играла какая-то спокойная музыка.
Ромео хотелось поболтать. Ему давно так не хотелось поболтать. Ведь сейчас все вокруг было натуральным: огонь – жарким и алым, пес – толстым и черным, а не наоборот.
Но Мэйз вовсе не был настроен на болтовню. Ему хотелось поскорее закрыться в своей спальне и не видеть Ромео до самого его возвращения.
Послезавтра была пятница. А грядущая пятница это не просто долгожданный день мотогонок. В грядущую пятницу должно произойти нечто очень важное. Доминик был этим доволен, но одновременно, что-то мучило его. Что-то не давало ему покоя. Когда появлялся Ромео, ему хотелось уйти. Как если бы ему было стыдно… Нет, это был не стыд. В общем, Мэйз не знал, что за новая напасть терзала его на этот раз, но он страстно желал, чтобы чертова пятница поскорее наступила, и все, наконец, свершилось.
ГЛАВА 5
1.
Такси остановилось у входа в больницу. Ромео расплатился с водителем и вылез из машины.
Времени было около одиннадцати, и мимо Ромео торопливо сновали люди. Врачи в распахнутых белых халатах, медсестры в зеленых формах, пациенты, родственники пациентов, беременные, неизлечимо больные, мнимо больные. Все они с нахмуренными лицами носились туда сюда по лестнице. Они спешили, они пахли лекарствами, они боялись и мучились от боли, они страдали и радовались выздоровлению, они ругались и сетовали на что-то, жевали жвачку или пили кофе из пластиковых стаканчиков.
Только Ромео стоял, как вкопанный, на ступеньках больницы скорой помощи, тупо взирал на огромные буквы вывески, что свисала с бетонного козырька второго этажа, и не чувствовал ровным счетом ничего.
Может быть, наркотики так сильно опустошили его, может быть, разрыв с матерью. Но Ромео все стоял на лестнице и глядел на букву «К» в слове «скорая».
–С вами все в порядке, молодой человек? – Его тронула за локоть женщина в халате, с фонендоскопом, перекинутым через шею. Ромео вздрогнул и ответил невпопад:
– Нет! То есть, да! То есть, я ищу одну женщину, она должна быть в отделении интенсивной терапии.
– Тогда вам придется войти внутрь здания, молодой человек. Отсюда вы ее точно не найдете. Поднимайтесь, в регистратуре вам подскажут, где найти эту женщину.
Ромео кивнул и послушно пошел по ступенькам наверх. Мимо него продолжали сновать люди, иногда задевая его и бросая ускользающее «Простите».
Он облокотился на стойку регистратуры. Прошло несколько минут, пока дежурная медсестра освободилась и повернулась к нему:
– Могу я Вам чем-то помочь?
– Да, мэм. Я ищу женщину, которая поступила к вам недавно. Ева Дэниелс. Она должна быть в коме.
– Повторите еще раз, как ее имя? – Она положила большую красноватую ладонь на компьютерную мышь.
– Ева Дэниелс, мэм.
– Ева…Дэниелс…да, есть такая. Она находится в отделении интенсивной терапии. А вы кто? – Женщина кинула взгляд на Ромео из-под больших очков.
– Я…ее сын. – Ромео произнес это очень тихо, как будто признался в чем-то нехорошем.
– Сын. – Повторила она. – Ею занимается доктор Флинн. Сейчас я позову его, а вам придется заполнить кое-какие бумаги. Таков порядок. – Она протянула ему ручку и пару листов.
Ромео писал что-то синей пастой, не сильно задумываясь над значением бумаг. Да, он не возражал против того, что миссис Дэниелс проходит лечение в этой больнице. Да, он согласен с тем, что при несоблюдении предписаний врача, больница не несет ответственности за исход лечения пациента, и за его состояние. Да, он согласен с тем, чтобы лечащий врач сам подбирал и назначал методы лечения. Нет, он не собирается перевозить мать в иное лечебное учреждение, и не будет приглашать стороннего специалиста. Он со всем согласен.
– Вы мистер Дэниелс? Я доктор Флинн. Пойдемте со мной.
Такое он видел только в кино. Почему-то, ему казалось, что на самом деле все должно было выглядеть иначе. Но выяснилось, что в кино иногда показывают правду.
Мама лежала на койке, укрытая до самого лица. Поверх белой, грубоватой на вид простыни, лежала ее рука, такая бледная и прозрачно тонкая, что казалось, сквозь нее можно было рассмотреть волокна ткани простыни. Из сизого синяка на сгибе локтя, который нагло вылезал из-под нескольких слоев пластыря, торчала игла капельницы. Какие-то трубки были прилеплены к ее верхней губе и ко второй руке, что покоилась под покрывалом. Волосы матери были собраны в пучок, ее лицо казалось пергаментным: до того кожа выглядела тонкой, сероватой и слегка смятой. Бледные, почти белые губы поджаты, щеки сильно запали.
2.
Если бы Ромео не было уверен в том, что видел перед собой мать, он ни за что бы в это не поверил. В этой мертвенно бледной, маленькой старушке, прикрепленной прозрачными трубками к каким-то попискивающим приборам, он не узнавал той цветущей, радостной женщины с золотыми волосами, которая раскрыла перед ним дверь своего дома, совсем недавно. Он не узнавал в ней свою красавицу мать, которая носила розовые пеньюары со страусиными перьями и пахла цветами.
Эта несчастная старушка не сделала ему ничего дурного. Она не предавала его. Она нуждалась в помощи и сострадании. Эти мысли стрелами пронзали разум Ромео.