Ромео во тьме

Хитарова Элеонора

У него был свой порядок.

Он позаботился обо всем, что было ему необходимо. Сейчас он имел все, что хотел.

Единственное, что было ему на самом деле недоступно – свобода. В его порядке этому слову не находилось места. Стена. Он стал заложником клички – ему было не выбраться из-за стен собственного могушества.

И в это мгновение, он крепко держался за спину человека, который, судя по его виду, не достиг никаких социальных высот и не сделал никакой карьеры, но олицетворял собой свободу. На этого потрепанного, заросшего, пахнувшего потом и химикатами человека,

который сидел на старом, но безумно дорогом мотоцикле, достаточно было взглянуть раз, чтобы понять, что он свободен от условностей.

Поддаться этой свободе – вот, чего остро хотел Доминик. Забыть о надменном владельце империи «Мэйз Глобал Груп», прикованном к ненавистному ежедневнику из крокодиловой кожи. Хоть на час забыть! Потом, спустя этот час, все вернется на круги своя, и он снова раскроет свой ежедневник.

– О-па! Ленин, ты засканируй! – Дрын бегал вокруг «Порша» и любовно поглаживал сверкающий металл. – Это чо же за байда, на которой ты ездишь, Стена? Чо за бричка?

– Дрын, ты на железяку зыркани! – Ленин потыкал пальцем в шильдик на капоте. – Это «Порш»!

– Бли-ин, Чувачелло! А я не прорубил сразу! И я бы такую себе зафигачил! Опупенно!

– Да, Мэйз, бричка, как доктор прописал!

– Да, ладно вам! Обычная тачка, не лучше ваших корыт. Но все равно, спасибо, парни. – Мэйз сел в машину. – Ну что, куда едем?

– Давай, Чувачелло, не отставай! Пердоль за нами!!! – Дрын, зачем-то, издал пронзительный боевой клич и выкрутил дроссель дод упора. Завизжав колесами, «Порш» рванул следом, как мощный зверь.

Мэйз следовал за ними довольно долго, петляя по узким мощеным улицам городка. Они выехали в один из отдаленных районов, и остановились перед глухим забором. К его удивлению, Дрын достал из кармана дистанционный пульт, и ворота автоматически раскрылись. Ленин жестом предложил Мэйзу загнать свой Порш во двор, что он и сделал.

Его взгляду открылся огромный шикарный особняк из белого камня, пальмовая аллея и громадный бассейн с джакуззи. Он никак не мог ожидать такого от Дрына и Ленина, чей потрепанный вид ничем не выдавал в них обеспеченных людей.

– Э-э, да вы парни непростые! А ну, колись, Дрын, чем ты занимаешься, рыжий черт? Откуда у тебя этот дом?

– Эй, Мэйз! Этот дом мы на двоих купили! – Обиженно одернул его Ленин.

– Да. Мы, типа, не простые! У нас в подвале лаба. Чтобы от нее далеко не валить, мы, короче, портим воздух на пару, только в разных углах.

– Тогда колитесь оба! Что стругаете? На какие бабки вы его прикупили? – Мэйз, наконец, вспомнил кое-какие словечки из студенческого жаргона. Он, правда, заметил, что за минувшие годы лексики в нем заметно прибавилось.

Рыжий хитро взглянул на него. Он потер руки и развалисто побежал к дому, увлекая за собой Ленина и Мэйза.

Удивление Доминика не знало предела: дом был до отказа напичкан дорогой аппаратурой, шикарной мебелью, устлан коврами и украшен разнообразными предметами искусства, которые, в основном, даже не сочетались между собой, а тесно стояли на полках, будто в комиссионной лавке.

В мозгу

Мэйза закопошились подозрения. Спускаясь по крутой лестнице в глубокий подвал, он уже практически знал, откуда два ненормальных химика взяли деньги на всю эту роскошь. Или откуда они взяли всю эту роскошь вовсе без денег.

– Охренеть! – сорвалось с губ Мэйза, когда Дрын пропустил его в двери лаборатории, вперед себя.

Такого множества всяческих аппаратов и инструментов для опытов он еще не видел.

Вдоль одной из обшарпанных, сырых от постоянных испарений стен, стоял большой кожаный диван. Во всю длину остальных растянулись стеллажи, шкафы и полки, набитые колбами, какими-то банками, склянками, испарителями, и множеством разнообразных, неизвестных ему штук. Вдоль противоположной стены в ряд были устновлены огромные, новехонькие стальные цистерны, соединенные сложным переплетением гибких шлангов, труб и проводов.

В центре возвышался длинный широкий стол, на котором царил организованный хаос химических процессов.

Глаза Дрына и Ленина тут же загорелись.

Мэйз присел на диван и с улыбкой наблюдал, как они кинулись к столу и принялись самозабвенно проверять какие-то результаты, что-то переливать, записывать, сравнивать, спорить и ругаться на жаргоне, понятном только им двоим.

Когда они закончили, Дрын подошел к нему и торжественно произнес:

– Вот так, на фиг, и пердолим по жизни!

– Я, кажется, понял… – Доминик погрозил им пальцем, – Вы химичите здесь наркоту?

– Ну! Не плескай такими пошлыми словцами! Не наркота, а химические психотропные вещества. Штучные экземпляры. Эксклюзивное производство. – Ленин надул губы.

– Да, мы бодяжим! Не для простых лохомыздриков. Я тебе сейчас покажу офигенную байду! – Дрын метнулся к одному из шкафов и осторожно достал оттуда огромную бутыль, наполненную желтоватой, прозрачной жидкостью. – Прикинь, чувак! Я тут вот, какую фигню зафигачил!

– Что это? – Мэйз с подозрением воззрился на бутыль.

– О-бал-деть! Отвал башки – вот, что это! За этот пузырь можно было бы еще один такой же домище прикарманить! – Дрын зачмокал губами. – Засвидетельствуй, Стена. Ни вкуса, ни… – он закряхтел, вытаскивая из горлышка резиновую пробку. Пробка квакнула, и в нос Доминику ударил горький химический запах. – Не-е, блин! – Дрын недовольно потряс рыжей шевелюрой. – Запах есть… Короче! Когда доза – запаха ни фига нету!

– Так что это? – Доминик затаил дыхание, пока Дрын тряс бутылкой перед его лицом.

– О-о-о!!! Это тако-ое! – протянули оба химика и блаженно закатили глаза.

– Это… замесь… – таинственно проговорил Дрын, его блеклые глаза вспыхнули бесовским огнем. – Замешана опытным путем! Мескали-ин,

а-амфик, кокса совсем чуть – чуть, для вкуса, и Э-эл! Э-эс! Дэ-э-э!!!

– Мандру забыл! – подсказал Ленин.

– Ага, может ему еще формулу написать, а?!! – Огрызнулся Дрын. И ворчливо добавил, – Да, еще мандрагора. Не помню, сколько.

– Ф-фу, черт, так это яд! – Мэйз поморщился. Химики отрицательно затрусили головами.