Ромео во тьме
Шрифт:
– Это значит, что не ты, а Человек сам может решить, впускать твоих демонов к себе в душу, или нет! Всегда!
– Ох, никто из них еще не колебался в выборе!
– Да, выбор это главное! Его судьба – его выбор!
– Странные вещи мы с тобой толкуем, Небесный Отец. Еще мгновение назад я был уверен, что мы с тобой Властители всего! А теперь получается, что и я, и ты – просто подсказчики?
– В определенном смысле – да. – Бог улыбнулся.
– Ну, и дела! Нет, ты не переубедишь меня, что тот, кто выбрал зло, навсегда остается служить ему, и неважно, есть у него выбор или нет!
Господь отрицательно покачал головой:
– Не буду переубеждать! Сам посмотри на людей, у которых был выбор. – С этими словами, Бог развернулся и покинул Замок Дьявола. По стенам вновь прошла дрожь, и Божественный свет постепенно померк.
– Выбор! – Усмехнулся Дьявол и кинул быстрый взгляд на кипу
потрепанных листов, что в беспорядке валялись под лилейным ложем – то были рукописи Ромео. – У меня-то точно всегда есть выбор! А у тебя он есть, Ромео?
ГЛАВА 2.
1.
Орландо Роуд был занят. Он читал лекцию. Ромео ничего не оставалось, как ждать ее окончания, сидя на скамейке в сквере перед Факультетом. На той самой скамейке, где совсем недавно сидел Мэйз, когда Ромео впервые приблизился к нему.
В голове юноши не укладывалось, как мог один, всего один забытый день перевернуть его жизнь, запутать его, сбить с твердо намеченного пути. Он пытался анализировать ситуацию, собрать воедино жалкие обрывки своих воспоминаний, но пока совершенно безрезультатно.
Мэйз не был сторонником однополых отношений, и Ромео это прекрасно знал.
«Здесь что-то другое. Но что?»
Он еще чувствовал его властные, жадные губы на своем лице. Ромео почудилось, что этими губами Мэйз не просто целовал его: он будто хотел вытянуть из него что-то, совсем как вампир, который высасывает кровь из своей жертвы.
«Но что?» Ромео поморщился и вытер губы ладонью. Он был противен сам себе.
«Что делать?!» – Этот вопрос сбивал его с толку и не давал размышлять.
Если бы он только знал ответ…
Он курил сигарету за сигаретой, но это не помогало.
«Из-за чего я не пошел к матери вчера?»
Его тошнило, земля медленно вращалась перед его глазами, а время ползло слабо, как издыхающее животное к высохшему ручью.
Ромео думал о том, как лучше спросить Роуда о странностях Мэйза. Как рассказать Роуду о том, что произошло? Как узнать, что ему делать? Как вообще узнать, не было ли все изначально подстроено самим Роудом? И если он поймет, что так и было, то с чего начать обвинительную речь?
Кажется, целая вечность прошла, пока Ромео открыл дверь опустевшей Лаборатории и вошел.
Орландо, который в это время просматривал тесты студентов, увидел Ромео, поспешно откинул от себя бумаги и бросился навстречу юноше с радостным возгласом:
– О, боги Олимпа! Это ты! Как я рад видеть тебя сегодня таким… – он умолк, когда заметил, что Ромео выглядел ужасно: черные круги под воспаленными, красными глазами, напряженный взгляд исподлобья, ввалившиеся щеки, сгорбленные плечи.
Орландо взял его за руки и спросил, едва унимая свое беспокойство:
– Что случилось? Что еще вчера произошло?
При этих словах Ромео вскинул голову, и пристально посмотрел на учителя.
– А что вчера произошло? – хрипло спросил он.
– Как что? – Роуд недоуменно пожал плечами. – Ты что, разве не помнишь?
– Нет. – Ромео покачал головой.
– Дорогой мой, присядь. Ты очень плохо выглядишь, очень. Ты здоров? – Орландо усадил его в свое кресло у кафедры. – Хочешь чаю?
Ромео очень хотел чай. Он не был здоров.
– Ты вчера очень много выпил. Очень много. – Отвечал Роуд на его вопрос. – Вчера вечером ты примчался ко мне, в каком-то невероятном смятении; ты бегал кругами по лаборатории, молчал, и все время пил и пил. И пил.
– Я молчал? Весь вечер?
– Странный это был вечер, странный. – Роуд вздохнул. – Ты молчал, должно быть, часа два. Да, часа два. А потом тебя будто прорвало, как плотину. И ты принялся говорить о том, что в тот день ты отрекся от своей матери. Ромео, – он приложил руку к груди и покачал головой, – Я не уверен, что имею право повторять те слова, что срывались вчера с твоих уст…
– Пожалуйста, мистер Роуд, мне надо знать…
Роуд медлил, но Ромео смотрел на него с такой мольбой, что он собрался с мыслями и сказал:
– Ты говорил, что отрекаешься от матери. Что она лжива, что она солгала Мэйзу, значит, все время лгала и тебе. Что она отбирала твою жизнь, что если она хочет спать с ним, я не знаю, с кем, не спрашивай, то пускай делает это. Что ты счастлив, что, наконец,…м-м-м,…послал…нет, это слово я произносить не буду, расстался с матерью. Что теперь ты никому не можешь доверять. И еще ты говорил, что кого-то побил. И его гитара разлетелась на куски. И вот еще: ты сказал, что твой отец велел тебе бороться со злом, но в сердце твоем нет зла, а она получила то, что заслуживала.
С каждым словом Орландо, Ромео запутывался все сильнее. Теперь он уже не понимал ровным счетом ничего. Мэйз говорил, что Ромео не ездил вчера к матери. По словам Роуда, получалось, что он там был . И что она…
«Она продолжает спать с Люциусом?… НЕТ! Этого не может быть! Только не это!»
– А что было потом? – Еле слышно спросил Ромео.
Потом ты внезапно вскочил и убежал так быстро, что я даже не успел удержать или, хотя бы, задержать тебя. Нет, я не успел.
– Мистер Роуд, скажите мне, – Ромео прижал руки к лицу: он не хотел, чтобы Роуд в этот момент видел, как краска стыда заливает его щеки. Голос его звучал глухо, как через подушку, – Мэйз, он…он,… – Ромео долго не мог подобрать нужное слово, – он… надежный… человек?