Россiя въ концлагере

Солоневич Иван Лукьянович

Конечно, если у Якименки есть связи въ Москвe (а, видимо, -- есть, иначе, зачeмъ бы ему туда eхать), то онъ съ этимъ протоколомъ обратится не въ ГУЛАГ и даже не въ ГПУ, а въ какую-нибудь совершенно незамeтную извнe партiйную дыру. Въ составe этой партiйной дыры будутъ сидeть какiе-то Ваньки и Петьки, среди которыхъ у Якименко -- свой человeкъ. Кто-то изъ Ванекъ вхожъ въ московскiй комитетъ партiи, кто-то -- въ контрольную партiйную комиссiю (ЦКК), кто-то, допустимъ, имeетъ какой-то блатъ, напримeръ, у товарища Землячки. Тогда черезъ нeсколько дней въ соотвeтствующихъ инстанцiяхъ пойдутъ слухи: товарищъ Шацъ вела себя такъ-то -дискредитировала вождей. Вeроятно, будетъ сказано, что, занимаясь административными загибами, тов. Шацъ подкрeпляла свои загибы ссылками на интимную близость съ самимъ Сталинымъ. Вообще -- создается атмосфера, въ которой

чуткiй носъ уловитъ: кто-то влiятельный собирается товарища Шацъ съeсть. Враги товарища Шацъ постараются эту атмосферу сгустить, нейтральные станутъ во враждебную позицiю, друзья -- если не очень близкiе -- умоютъ лапки и отойдутъ въ стороночку: какъ бы и меня вмeстe съ тов. Шацъ не съeли.

Да, конечно, Якименко имeетъ крупные шансы на побeду. {211} Помимо всего прочаго, онъ всегда спокоенъ, выдержанъ, и онъ, конечно, на много умнeе тов. Шацъ. А сверхъ всего этого, товарищъ Шацъ -- представительница той "старой гвардiи ленинизма", которую снизу подмываютъ волны молодой сволочи, а сверху организацiонно ликвидируетъ Сталинъ, подбирая себe кадры безтрепетныхъ "твердой души прохвостовъ". Тов. Шацъ -- только жалкая, истрепанная въ клочки, тeнь былой героики коммунизма. Якименко -представитель молодой сволочи, властной и жадной... Болeе или менeе толковая партiйная дыра, конечно, должна понять, что при такихъ обстоятельствахъ умнeе стать на сторону Якименки...

Я не зналъ, да такъ и не узналъ, какiя дeловыя столкновенiя возникли между тов. Шацъ и Якименкой до нашего пресловутаго засeданiя, -- въ сущности, это и не важно. Товарищъ Шацъ всeмъ своимъ существомъ, всeхъ своимъ видомъ говоритъ Якименкe: "я вотъ всю свою жизнь отдала мiровой революцiи, отдавай и ты".
– - Якименко отвeчаетъ: "ну, и дура -- я буду отдавать чужiя, а не свою". Шацъ говоритъ: "я соратница самого Ленина". Якименко отвeчаетъ: "твой Ленинъ давно подохъ, да и тебe пора". Ну, и такъ далeе...

Изъ всей этой грызни между Шацами и Якименками можно, при извeстной настроенности, сдeлать такой выводъ, что вотъ, дескать, тов. Шацъ (кстати -и еврейка) это символъ мiровой революцiи, товарищъ же Якименко -- это молодая, возрождающаяся и нацiональная Россiя (кстати -- онъ русскiй или, точнeе, малороссъ), что Шацъ строила ГУЛАГ въ пользу мiровой революцiи, а Якименко истребляетъ мужика въ пользу нацiональнаго возрожденiя.

Съ теорiей нацiональнаго перерожденiя Стародубцева, Якименки, Ягоды, Кагановича и Сталина (русскаго, малоросса, латыша, еврея и грузина) я встрeтился только здeсь, въ эмиграцiи. Въ Россiи такая идея и въ голову не приходила... Но, конечно, вопросъ о томъ, что будутъ дeлать якименки, добравшись до власти, вставалъ передъ всeми нами въ томъ аспектe, какого эмиграцiя не знаетъ. Отказъ отъ идеи мiровой революцiи, конечно, ни въ какой мeрe не означаетъ отказа отъ коммунизма въ Россiи. Но если, добравшись до власти, якименки, въ интересахъ собственнаго благополучiя и, если хотите, то и собственной безопасности, начнутъ сворачивать коммунистическiя знамена и постепенно, "на тормозахъ", переходить къ строительству того, что въ эмиграцiи называется нацiональной Россiей (почему, собственно, коммунизмъ не можетъ быть "нацiональнымъ явленiемъ", была же инквизицiя нацiональнымъ испанскимъ явленiемъ?), -- то тогда какой смыслъ намъ троимъ рисковать своей жизнью? Зачeмъ предпринимать побeгъ? Не лучше ли еще подождать? Ждали вeдь, вотъ, 18 лeтъ. Ну, еще подождемъ пять. Тяжело, но легче, чeмъ прорываться тайгой черезъ границу -- въ неизвeстность эмигрантскаго бытiя.

Если для эмиграцiи вопросъ о "нацiональномъ перерожденiи" (этотъ терминъ я принимаю очень условно) -- это очень, конечно, наболeвшiй, очень близкiй, но все же болeе или менeе теоретическiй {212} вопросъ, то для насъ всeхъ трехъ онъ ставился какъ вопросъ собственной жизни... Идти ли на смертельный рискъ побeга или мудрeе и патрiотичнeе будетъ переждать? Можно предположить, что вопросы, которые ставятся въ такой плоскости, рeшаются съ нeсколько меньшей оглядкой на партiйныя традицiи и съ нeсколько болeе четкимъ раздeленiемъ желаемаго отъ сущаго -- чeмъ когда тe же вопросы обсуждаются и рeшаются подъ влiянiемъ очень хорошихъ импульсовъ, но все же безъ ощущенiя непосредственнаго риска собственной головой.

У меня, какъ и у очень многихъ нынeшнихъ россiйскихъ людей, годы войны и революцiи и, въ особенности, большевизма весьма прочно вколотили

въ голову твердое убeжденiе въ томъ, что ни одна историко-философская и соцiалистическая теорiя не стоитъ ни одной копeйки. Конечно, гегелевскiй мiровой духъ почти такъ же занимателенъ, какъ и марксистская борьба классовъ. И философскiя объясненiя прошлаго можно перечитывать не безъ нeкотораго интереса. Но какъ-то такъ выходитъ, что ни одна теорiя рeшительно ничего не можетъ предсказать на будущiй день. Болeе или менeе удачными пророками оказались люди, которые или только прикрывались теорiй, или вообще никакихъ дeлъ съ ней не имeли.

Такимъ образомъ, для насъ вопросъ шелъ не о перспективахъ революцiи, разсматриваемыхъ съ какой бы то ни было философской точки зрeнiя, а только о живыхъ взаимоотношенiяхъ живыхъ людей, разсматриваемыхъ съ точки зрeнiя самаго элементарнаго здраваго смысла.

Да, совершенно ясно, что ленинская старая гвардiя доживаетъ свои послeднiе дни. И потому, что оказалась нeкоторымъ конкуррентомъ сталинской генiальности, и потому, что въ ней все же были люди, дерзавшiе смeть свое сужденiе имeть (а этого никакая деспотiя не любитъ), и потому, что вотъ такая товарищъ Шацъ, при всей ея несимпатичности, воровать все-таки не будетъ (вотъ куритъ же собачьи ножки вмeсто папиросъ) и Якименкe воровать не позволитъ. Товарищъ Шацъ, конечно, фанатичка, истеричка, можетъ быть, и садистка, но какая-то идея у нея есть. У Якименки нeтъ рeшительно никакой идеи. О Видеманe и Стародубцевe и говорить нечего... Вся эта старая гвардiи -- и Рязановъ, и Чекалинъ, и Шацъ -- чувствуютъ: знамя "трудящихся всего мiра" и власть, для поддержки этого знамени созданная, попадаютъ просто напросто въ руки сволочи, и сволочь стоитъ вокругъ каждаго изъ нихъ, лязгая молодыми, волчьими зубами.

Что будетъ дeлать нарицательный Якименко, перегрызя глотку нарицательной Шацъ? Можетъ-ли Сталинъ обойтись безъ Ягоды, Ягода -- безъ Якименки, Якименко -- безъ Видемана, Видеманъ -- безъ Стародубцева и такъ далeе? Всe они, отъ Сталина до Стародубцева, акклиматизировались въ той специфической атмосферe большевицкаго строя, которая создана ими самими и внe которой имъ никакого житья нeтъ. Все это -- профессiоналы совeтскаго управленiя. Если вы ликвидируете это управленiе, всeмъ имъ дeлать въ мiрe будетъ рeшительно нечего. Что будутъ {213} дeлать всe эти чекисты, хлeбозаготовители, сексоты, кооператоры, предсeдатели завкомовъ, секретари партъ-ячеекъ, раскулачиватели, политруки, директора, выдвиженцы, активисты и прочiе -- имя же имъ легiонъ? Вeдь ихъ миллiоны! Если даже и не говорить о томъ, что при переворотe большинство изъ нихъ будетъ зарeзано сразу, а послe постепенной эволюцiи будетъ зарeзано постепенно, -- то все-таки нужно дать себe ясный отчетъ въ томъ, что они -- "спецiалисты" большевицкаго управленческаго аппарата, самаго громоздкаго и самаго кроваваго въ исторiи мiра. Какая профессiя будетъ доступна для всeхъ нихъ въ условiяхъ небольшевицкаго строя? И можетъ-ли Сталинъ, эволюцiоннымъ или революцiоннымъ путемъ, сбросить со своихъ счетовъ миллiона три-четыре людей, вооруженныхъ до зубовъ? На кого онъ тогда обопрется? И какой слой въ Россiи ему повeритъ и ему не припомнить великихъ кладбищъ коллективизацiи, раскулачиванiя и лагерей Бeломорско-Балтiйскаго канала?

Нeтъ, всe эти люди, какъ бы они ни грызлись между собою, -- въ отношенiи къ остальной странe спаяны крeпко, до гроба, спаяны кровью, спаяны и на жизнь, и на смерть. Имъ повернуть некуда, если бы они даже этого хотeли. "Нацiональная" или "интернацiональная" Россiя при Сталинскомъ аппаратe остается все-таки Россiей большевицкой.

Вотъ почему нашей послeдней свободной (т.е. съ воли) попытки побeга не остановило даже и то обстоятельство, что въ государственныхъ магазинахъ Москвы хлeбъ и масло стали продаваться кому угодно и въ какихъ угодно количествахъ. Въ 1933 году въ Москвe можно было купить все -- тeмъ, у кого были деньги. У меня -- деньги были.

___

Мы пришли въ нашу избу и, такъ какъ eсть все равно было нечего, то сразу улеглись спать. Но я спать не могъ. Лежалъ, ворочался, курилъ свою махорку и ставилъ передъ собою вопросы, на которые яснаго отвeта не было. А что же дальше? Да, въ перспективe десятилeтiй -- "кадры" вымрутъ, "активъ" -- сопьется и какiя-то таинственныя внутреннiя силы страны возьмутъ верхъ. А какiя это силы? Да, конечно, интеллектуальныя силы народа возросли безмeрно -- не потому, что народъ учила совeтская жизнь. А физическiя силы?