Ротмистр Гордеев
Шрифт:
– Никак нет! Готов выполнить любое поручение, – бодро рапортую я.
– Тогда слушайте, штабс-ротмистр. Есть подозрение, что неприятель может обойти нас с правого фланга, верстах в тридцати отсюда. Надо бы выяснить, так ли это, и, если будут замечены неприятельские колонны, не вступая в бой ретироваться и сообщить мне, а я уже передам сведения в штаб полка. Выдвигаться нужно немедленно, начальство крайне обеспокоено.
– Есть! Разрешите выполнять?
– Ступайте! И да хранит вас Всевышний!
Для выполнения такого
Выяснилось, что только ординарцем и унтером таланты среди моих бойцов не исчерпываются. Нашёлся ещё один самородок, нижний чин Ипполитов. Он приходился сородичем Бубнову и был банником. В отличие от унтера, отличался скверным характером, любил поворчать, но всё-таки оставался справным солдатом, как сообщил Скоробут. Подумав, я отправил обоих родственников в авангард. Если возникнет какая-то проблема, передовой отряд заметит её и предупредит нас.
Не раз и не два навстречу нам попадались воинские команды: шли под палящим солнцем пехотинцы со скатанными шинелями и холщовыми мешками, перекинутыми через оба плеча. Многие давно не брились и заросли бородами. То тут, то там встречались китайцы, работавшие на полях, – война страшила их меньше всего.
Вдалеке загремела канонада. Привычные к обстрелам лошади даже ухом не повели, продолжая ход. Мы проехали несколько часов, так и не вступив в стычку. Видимо, начальство перестраховалось, придумав обход с флангов.
– Вашбродь, взгляните, – указал вдруг вперёд Скоробут.
В отличие от него, у меня не было орлиного зрения, и видеть в темноте, как кошка, я не мог, пришлось воспользоваться биноклем. Сквозь окуляры удалось разглядеть усердно нахлёстывавшего лошадь Ипполитова. Он скакал один, без Бубнова. Вряд ли наш банник оставил бы в беде родича, значит, тут что-то другое.
– Вашброд, японцы! – задыхаясь, сообщил он, поравнявшись со мной.
– Много? – посерьёзнел я.
– С роту наберётся. И да, вашбродь, следом за ними идёт обоз. Десятка два телег, с чем, не знаю.
– Обоз?! – заинтересовался я.
Откуда тут взяться обозу? По идее, он должен передвигаться где-то в неприятельском тылу.
– А ну, прибавим ходу, ребятки! – велел я драгунам.
На перекрёстке двух дорог мы скрылись в высоченном гаоляне, спрятавшем нас от чужих глаз. Там нас ждал унтер. Японцев пока не было видно, но если авангард не ошибся, и их целая рота, то для нашего взвода это непосильная цель. А вот обоз… Это всегда была лакомая цель для армий любой страны.
– Унтер-офицер, – позвал я Бубнова.
– Слушаю, вашбродь!
– Можешь показать, на что способен?
– Что сделать-то, вашбродь?
– Закружи японцев. Пусть эта рота оторвётся от обоза и пойдёт, скажем, в левую сторону, подальше от наших, а обоз пусть едет вперёд. Это возможно?
Бубнов задумался.
– Всю роту обмануть не смогу. Их человек сто, а то и больше.
– А ты не всю роту, ты их офицерам голову задури. Пусть они приказы отдают. Солдаты – народ подневольный, что говорят, то и делают.
– Эх, в нашем лесу было б сподручней, там каждая осинка и берёзка своя, помогут. Но я попробую. Если что, не взыщите, вашбродь.
– Попробуй, голубчик! Старшим унтером тебя сделаю!
Показалась колонна японской пехоты, впереди которой верхом гарцевал офицер. Неприятелю тоже нечем было хвастаться: такие же ободранные и голодные солдаты, как и на нашей стороне. Странно, конечно, что без авангарда, ну да это не моя головная боль.
Унтер опустился на корточки, закрыл глаза, сжал голову руками и что-то забормотал. Его лицо покраснело, на висках проступили синие прожилки вен.
Японцы приближались всё ближе и ближе. Я начал было жалеть о своём решении, но тут произошло чудо: офицер на коне внезапно свернул в нужную сторону, а следом за ним последовала вся колонна. Они постепенно удалялись от нас всё дальше и дальше.
Появился обоз. Никто из кучеров и нескольких солдат сопровождения не заметил странного манёвра основного отряда. Обоз степенно покатил вперёд.
Выждав с полчаса, чтобы колонна удалилась на достаточное расстояние, я коротко приказал:
– С Богом, братцы!
Наша атака оказалась внезапной для врага. Нам удалось сбить передние и задние телеги японцев, они преградили дорогу для остальных. Обоз застрял.
Пошла жара!
Верховым действовать было невозможно. Я спрыгнул с коня и бросился к ближайшей подводе с револьвером в руке, чуть было не запнувшись о висевшую на боку шашку. Кучер – гражданский – выпустил вожжи из рук, но сидевший возле него солдат в синей полевой форме и фуражке с жёлтым околышем вскинул винтовку, целясь в меня. Я выстрелил в него на бегу, сначала промазал, но вторая пуля сбила пехотинца с облучка, он упал на землю. Ещё одного японца пристрелил следовавший за мной тенью Скоробут.
Короткая стычка закончилась тем, что остальные японские солдаты побросали ружья и подняли руки вверх.
Я огляделся и не заметил своего унтера.
– Где Бубнов?
– У перекрёстка остался. Все силы, чтобы японца с толку сбить, положил.
– Понял, – кивнул я и отправил одного из бойцов за унтер-офицером, а сам принялся осматривать добычу.
Большинство повозок были нагружены оружием и боеприпасами, в двух нашлись съестные припасы, а в одной нас ждал сюрприз: она была под завязку набита медицинским инструментом.
Что ж, теперь есть чем отблагодарить любезнейшего Сергея Ивановича – главврача госпиталя. Думаю, такой подгон будет ему в самый раз. Кроме того, наряду с обозом у нас было полтора десятка пленных солдат – потенциальных «языков», – не считая гражданских.
Дождавшись возвращения Бубнова, я приказал ему скакать к командиру эскадрона с донесением, что японцы действительно пытаются обойти нас с фланга, а сам с бойцами приступил к сопровождению взятых трофеев в наш тыл.