Рождение сверхновой
Шрифт:
— Никаких серьёзных обвинений мы предъявить не можем, — поясняет Дювон, — Нет клакерства в списке уголовно наказуемых правонарушений. Но пугнуть, подействовать на нервы можем. Может удастся выяснить, кто их нанял, но это вряд ли. Наверняка использовали посредников.
Ну, это как обычно. В таких делах главное — остаться незамеченным. Если тебя засекли, ты не только проиграл, ты крупно влип. Скучающим взглядом смотрю мимо мужчин на работающий телевизор.
— ЮнМи, мы тут посоветовались, — вступает СанХён, — Следует слегка подправить программу выступлений. Пару японских песен убрать и заменить их французскими.
— Офранцузить ваши концерты, так сказать, — заулыбался Дювон, — Это заметно повысит привлекательность концертов. На клакеров будут смотреть удивлённо и неодобрительно.
Вот сразу мне не понравилась эта идея. Моментально! Я гляжу на экран телевизора, прислушиваюсь к еле слышному бубнёжу. В Марсель заходит военная эскадра. Французская, во главе с авианосцем «Шарль де Голль». В этом мире знаменитый генерал тоже существовал и сыграл свою роль, хотя и несколько другую, чем в мире Юркина.
— Вы хотите усилить привлекательность концертов? — спрашиваю мсье Дювона.
Он расцветает улыбкой.
— Именно так, мадемуазель ЮнМи. Мы осложним работу клакеров.
— Мы её упростим, — не соглашаюсь я, — Обычные зрители, стоит им только понять, кому они обязаны более высокой зрелищностью, начнут смотреть на клакеров с сочувствием и одобрением. К тому же не стоит выбрасывать свой стратегический резерв, когда у нас и без того аншлаг.
Мужчины замолкают и переглядываются. Знаю, откуда ноги растут. СанХён. Разбаловала я его, привык он относиться ко мне, как к палочке-выручалочке. Мы сейчас выложим козыри, а ЮнМи нам ещё что-нибудь напишет. Возможно, напишу, только всё равно это глупо, разбрасываться ресурсами просто так. Тогда лучше задержаться во Франции и дополнительные концерты дать. Больше денег снимем.
Так, а в Марсель тем временем входит эскадра и скоро город будет переполнен моряками, соскучившимися по девушкам, цивилизации и прелестям гражданской жизни. Если сговориться с командованием… вот и сделала я предложение, которое сработало и забросило нас в Марсель.
— Мы можем следующий концерт перенести на более поздний срок?
— Это возможно, но… — начинает мсье Дювон.
— Тогда так и поступим, — заканчиваю я за него, — Для начала неплохо бы слегка увеличить цену на билеты, пусть организатор клакеров для начала выбьется из своего бюджета. Подумайте над этим. Впрочем, это не главное. Договоритесь с военно-морским командованием о концерте для их моряков. В Марселе.
Я показываю рукой на телевизор, где на завершающих кадрах военные корабли в порту.
— Вряд ли наши недоброжелатели смогут быстро сориентироваться и нанять в клакеры моряков. Они военные, живут на казарменном положении, им трудно будет объяснить боевым товарищам, почему это они пошли против всех.
Глаза мсье Дювона зажигаются энтузиазмом и пониманием. Он сумел меня удивить. Тут же вскакивает и бросается к телефону.
— Мы немедленно это сделаем, мадемуазель ЮнМи! — экспансивно выкрикивает и дело закручивается. СанХён только рот раскрывает от удивления. Меня тоже удивляет настолько быстрая реакция, я только предложила, мне вовсе не хочется мотаться по стране. Она не такая маленькая, как Япония, где почти всё в шаговой доступности. Вообще-то я хотела только обсудить тему, возможно, слухи пустить, что мы отбываем в Марсель, раз Париж нам козни строит. Но раз так, то слухи тоже сгодятся. Пока Дювон трещит по телефону, делюсь с СанХёном ещё одной идеей. Он слегка суживает глаза, иногда он так делает, когда слышит что-то интересное.
— Всё, саджанним, мне пора, я и так с вами заболталась.
(Снова Марсель, 22 февраля)
Вот так всё и закрутилось. А теперь в Марселе отбиваюсь от местных, не желающих нас отпускать. Уже двое суток, как мы в Марселе, сегодня дали последний четвёртый концерт. Чистая халтурка, конечно, но если моряки дуреют от одного нашего вида, то пуркуа па? (почему нет).
Отбиться от распалённых марсельцев, — среди них и мэр был, — удаётся с помощью двух доводов. Первый — нет согласия нашего руководства. И второй:
— Вы ставите ваших женщин в трудное положение. Им всего за неполные сутки надо продумать и приготовить новый наряд, причёску и всё остальное. В Гранд Опера просто так не пойдёшь…
И второй довод галантные французы не принять не могут. А обещание приехать ещё, предупредив заранее, разоружает их полностью. И хорошо, нас Париж заждался.
Окрестности Сеула, особняк семьи Ким
20 февраля, время 9 часов утра.
МуРан в своём кабинете беседует с шефом безопасности, ХёБин рядом.
— Наш источник в окружении Агдан сообщает, что слухи о провале ложны, но не беспочвенны. Выявлена попытка конкурентов скомпрометировать выступления группы «Корона». Технически всё выглядит просто: выкупается часть билетов для своих людей, которые во время концерта покидают его, делая вид, что им не понравилось, — докладывает СанУ.
МуРан подписывает распоряжение на выплату пяти тысяч долларов наличными информатору. Небольшое пособие для господина ЮСона, так ведь и работа не великая и непыльная. СанУ, поклонившись, покидает кабинет.
— Вот видишь, внучка, — говорит Муран, — обычное дело. Кто-то достигает успеха, а кто-то из зависти пытается мешать.
— Всё время с ней что-то происходит, — недовольно замечает ХёБин.
— Разве у тебя никогда ничего не происходит? — резонно спрашивает МуРан, — Постоянно что-то случается, но ты справляешься. Агдан тоже решает свои проблемы.
— Посмотрим, решит ли на этот раз, — не сдаётся ХёБин.
— Она много раз попадала в неприятные ситуации и всегда выходила из них с прибылью. Выкрутится, — замечает МуРан.
— Посмотрим… — упрямится ХёБин.
МуРан хлопает ладонью по столу. ХёБин слегка дёргается.
— А когда ты насмотришься, как она снова всех оставит в дураках, ты скажешь, посмотрим, как она выкрутится в следующий раз?! — МуРан не сдерживает раздражения, — Потом в следующий, и так до бесконечности?
ХёБин молчит, крыть ей нечем.
— Скажи прямо, ты мне поможешь или нет? — МуРан ставит вопрос максимально остро.
— Я подумаю…
Сеул, квартира семьи Агдан