Рождение сверхновой
Шрифт:
На фоне таких мыслей Юркин злится всё больше. Так, что приходится себя успокаивать. Военные действия, а без них не обойдётся, надо вести с холодной головой.
Мачеха обходит квартиру, подозрительно сужая глаза. Придраться не к чему, Витя постарался прибраться в квартире на славу, что парадоксальным образом увеличивает её недовольство. «Разрядки нет», — догадывается Витя (то есть, Юркин, конечно). Ваза стояла на подоконнике, закрытом сейчас занавеской. Её отсутствие не заметно.
Хм-м… не заметила! Пронесёт? Через полчаса они уже сидят на кухне за столом. Кирюшка весело стучит
— Чего тебе там надо? — настигает его холодный голос мачехи.
— Масло…
— Перебьёшься! — грубо заявляет мачеха и закрывает холодильник, — Садись и ешь!
Витя на секунду задумывается, потом направляется к своему месту… нет, проходит мимо и уходит из кухни.
— Вернись сейчас же! — по ушам бьёт злой окрик.
Полсекунды Витя борется с собой, чтобы не вырвалось само собой «Пошла в жопу!», и ограничивается коротким «Нет». Он начал нарываться. Понимал, что не время, лучше заранее всё обдумать и приготовиться, но не выдержал, начал нарываться. Хотя с другой стороны, давно пора.
Надо было сделать по-другому. Вот только сейчас он догадался, что надо было сделать. Заблокировать дверные замки и не впускать мачеху в квартиру, пока не придёт отец. Пусть она там снаружи бесится, сколько хочет. Ну, ничего. Придержим этот козырь, Вероника Пална не последний день на работе. Завтра… впрочем, выходные начинаются, но ничего, он подождёт.
Он сидит перед телевизором, смотрит новости. Не должно быть такое интересно дошколёнку, но он смотрит, непроизвольно ожидая редких сообщений из Южной Кореи. Любых, ему всё интересно.
Из кухни топает Кирюшка, тут же прососедивается к нему. Витя вздыхает, вот кто счастливчик. Все его любят, он всех любит.
Через несколько минут выходит мачеха, подходит к окну, поправить занавеску…
— Где ваза?! — в вопле мачехи слышится почти торжество, — Где ваза с цветами?
Витя с искренним недоумением пожимает плечами.
— А я откуда знаю? — оборачивается к Кирюшке, — Ты знаешь?
— Неть! — маленький оболтус усиленно мотает головой. Предсказать, как и что он скажет в ответ на самый простой и очевидный вопрос, не может никто. Только Витя для самого себя непонятным способом научился управлять его ответами. Кажется, маленький негодник ориентируется на интонацию. Правдивость его не заботит абсолютно, зато он безошибочно угадывает тот ответ, который от него хотят услышать.
— Что значит, не знаю? Утром она стояла на месте! — начинает заводиться мачеха.
— Точно стояла? — сомневается Витя, — Может папа куда убрал?
Когда мачехе нужно, сообразительность она проявляет недюжинную. Поняв, что склонить к признанию старшего затруднительно, выбирает самое слабое звено.
— Скажи, сыночек, — наклоняется к Кирюшке и начинает сладкие песни мачеха, — куда делась ваза с цветами? Скажи, и мама даст тебе вкусную конфету.
Кирюшка глубоко задумывается. А Витя помешать следственным действиям не может. Тогда он автоматически будет признан виновным.
— Очень
— Я её лазбил!
— Так, — выпрямляется мачеха и тут же забывает о награде предателю, — Я так и знала.
Она уходит, и Витя знает, почему, а вернее за чем. Смотрит на Кирюшку:
— Фиг тебе, а не конфета. Предателям конфеты не положены.
Кирюшка смотрит с обидой. Смысла всех речей он не очень понимает, но про конфету чувствует, что-то пошло не так. А когда видит мамочку с узким ремешком, понимает, что сильно не так и отходит подальше.
— Вытяни руки! — резко командует мачеха.
Витя нагло ухмыляется в ответ.
— Ща-а-а-с! Я эту подколку знаю. Я вытяну руки, а ты ремнём ударишь. Вот это видела? — С непередаваемым нахальством он показывает мачехе кукиш. Потом он поймёт, что перегнул палку, зато сейчас испытывает ликующее торжество, кидая дерзкий вызов могущественному врагу.
Так, теперь пора. Витя встаёт, и пока растерявшаяся от неслыханной наглости мачеха пучит глаза, командует Кирюшке:
— Кир, за мной! Быстро! — и бросается в свою комнату. Кирюшка спешит за ним.
В детской у них общая и довольно широкая кровать у стенки рядом со шкафом. Под неё Витя и залезает, предварительно бросив перед дверью стул. Какое-никакое, а препятствие. Кирюшка заползает следом. Младший брат его страховка. Мачеха не будет прибегать к крайним мерам, пока они вместе, иначе маленький может пострадать. Ещё он заранее засунул туда старую шубу, которую почему-то до сих пор не выкинули.
Грохочет отброшенный стул, мачеха врывается в детскую. Оборонительную позицию обнаруживает быстро и начинается осада.
— Вылезайте! Быстро!
— Кир, лежать! — блокирует команды мачехи Витя и напевает боевую песенку, — Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!
— Не сдаётся Валяг! — весело подтверждает Кирюшка.
Веселье кончается, когда мачеха приносит швабру. Витя опять задумывается, ещё один прокол в оборонительных мероприятиях. Надо как-то придумать запирать дверь так, чтобы её трудно было вынести. Обычная щеколда не поможет, а вот упор в стену — да. Длинный шест нужен, метра два с половиной, его не спрячешь. Клин! — осеняет Витю. Дверь отворяется вовнутрь! Надо выточить клин! Суёшь под дверь, и никто не войдёт, пока дверь целиком не выбьет. Но Вероника Пална на это не способна.
Пока он размышляет о нереализованных возможностях, мачеха находит способ выманить младшего. Приносит ту самую обещанную конфету.
— Что, Кир? Бросаешь брата на поле боя? — задаёт горький вопрос вслед уползающему к свету и заманчивой конфете дезертиру.
А затем начинается горячая схватка. Витя, прикрываясь шубой, всё время норовящей предательски сползти, уворачивается от ударов шваброй. Удары можно было назвать колющими, если бы это орудие не заканчивалось поперечной перекладиной. В какой-то момент Витя хватается за эту перекладину и упирает её вверх, к краю металлического каркаса. Мачеха резко дёргает назад, и Витя терпит первый урон, пальцы левой руки защемляются перекладиной и железным краем. Мальчик шипит от боли, одёргивает руку, перекладина слетает.