Рождение волшебницы
Шрифт:
– Вы будете меня сопровождать?
– Ни в коем случае. Я ничего не ищу.
Установилось молчание.
– Хорошо, я спущусь, – сказала Золотинка, будто они ее уговаривали.
– Возьмите оружие. Туда волки наведываются, на падаль, – отозвался Дракула.
Он подозвал детину, и тот снял кожаный пояс, на котором висел тесак. Золотинка скинула плащ, разулась, потом неловкими руками принялась застегивать пояс с оружием. Подходящей дырочки не нашлось, слишком широкий ремень проскальзывал на бедрах. Она попробовала приладить ремень так и эдак, но скоро освободилась от него и бросила на пол.
– Черт с ним! Как-нибудь!
Больше не мешкая, Золотинка повернулась спиной к пропасти и нашла босой ногой уступ. Все оказалось не так страшно. Расчетливо высеченные ступеньки нигде не прерывались, едва она начинала пугаться, не сразу нащупав ногой следующую, как находила вырубленный в скале захват, чтобы можно было перенять руки и спокойно пошарить ногой. Лестница, не везде отвесная, извивалась по склону, применяясь ко всем пологостям и расселинам. Местами спуск позволял выпрямиться и не держаться руками.
Добравшись до осыпи, ниже которой начинался перемежающийся прогалинами кустарник, Золотинка огляделась. Лестница увела ее в сторону от тех валунов в русле ручья, которые запомнились ей сверху. Однообразно журчала вода. Валялись кости – обглоданные и растасканные, выбеленные и уже почерневшие так, что сливались со щебнем. Она глянула на утесы над головой, но не могла разглядеть ни ступенек, ни двери тайного хода, затерявшейся где-то немыслимо высоко.
Здесь никто не бывал. Приходилось смотреть под ноги, чтобы не ступить ненароком на человеческие останки. Золотинка видела истлевшую одежду, запавшую внутрь грудной клетки пряжку. И полная сверкающих зубов челюсть. Поодаль – ржавые доспехи, прежде казавшиеся Золотинке камнем. Был это витязь, закованный с ног до головы в железо, – так его и бросили в панцире. Оторвавшись от перевязи, валялся в ободранных ножнах меч.
Осматриваясь, она осознала слабый повторяющийся шорох, который мерещился ей и прежде. Это было, кажется, где-то там – на камнях, куда сбрасывали тела. А груды выбеленных костей, среди которых блуждала Золотинка, намыло вниз по ручью высокими паводками. Следы недавнего убийства следовало искать выше.
Стараясь без нужды не шуметь, Золотинка попробовала вытащить меч – ножны рассыпались трухой, и обнажился обезображенный язвами клинок. Однако оружие не много прибавило уверенности, гиблые места не нравились Золотинке, она не испытывала потребности рыться в старых костях. Но и возвращаться же, попусту спустившись в пропасть, было как будто бы не с руки.
Поразмыслив, Золотинка решила не лазить по зловещим зарослям, а заняться хотенчиком. Она снова поднялась на осыпь и вырубила из ломкого кустарника рогульку.
Грубо выделанная, куцая палка вполне могла сойти за хотенчика, однако она мертво упала на камни. Золотинка повторила попытку, стараясь припомнить то особенное состояние, которое испытывала, создавая два первых хотенчика. Ничего не вышло… Можно было предположить, что хотенчики получаются только из той рябины, что стоит во дворе заколдованной усадьбы. Все, что угодно, можно было предположить, потому что Золотинка имела самое смутное представление о том, из чего состояло ее тогдашнее волшебство.
Приходилось признать, что попала она впросак и крепко. Как теперь приниматься за поиски Поплевы, не имея надежного поводыря? Изрядно расстроенная, Золотинка забыла мерещившиеся ей прежде шорохи, забыла ощущение чужого взгляда, тот несомненный запах зла, который подсказывал ей, что место нечисто. Она почти не остерегалась и если тащила на плече меч, то потому, что забыла его бросить. Пробираясь излучинами ручья, где хорошо было ступать босиком по песку и гальке, Золотинка опознала валуны, которые запомнились ей сверху.
И потому, верно, что она мало смотрела под ноги, не пропустила витавшую в воздухе мухой тварь… которая не была живым существом!
Потому что это был хотенчик! Ошеломленная, Золотинка вспомнила брошенные в кустах поделки, одна из которых, как показалось на миг, ожила. Но это было совсем не то. Почерневшая рогулька никак не походила на свежеструганную деревяшку. Пришел еще на ум закованный в кандалы хотенчик, что остался у Юлия… и тут только Золотинка заподозрила истину.
То был хотенчик оборотня! Самый первый ее хотенчик, который увел волка из разоренной усадьбы! Но где же тогда оборотень? Как оказалась здесь одичалая и вся пропитанная людоедским духом рогулька? Привела ли она с собой оборотня или они расстались? Ничего хорошего от встречи с волком, во всяком случае, ожидать не приходилось. Золотинка перехватила меч и, затаив дыхание, огляделась.
Впору было бы удирать, если бы не отчаянная нужда в хотенчике. Золотинка начала подкрадываться и вот когда пожалела, что разулась: сучки, острые обломки камней и кости попадались на каждом шагу, понуждая ее к нелепым неловким движениям.
Хотенчик летал возбужденными кругами не особенно высоко, так что его можно было сбить, пожалуй, недлинной палкой. Подбираясь все ближе, Золотинка вышла к верхней границе зарослей, к тому месту, где скатившийся с горы оползень широким мощным языком врезался в зелень. По дресве осыпи пробилась растительность: кустарник, колючки, яично-желтые стелющиеся поросли очитка. Осыпь старая… А ветки кустарника переломаны совсем недавно… И там, где витал хотенчик, в сердцевине его зазывных кругов, – куча свежевынутого грунта.
А в яме под завалившимися вниз камнями белели в земле кости и сверкнуло золото.
Золотинка вздрогнула. За спиной затрещало, она обернулась, резко отмахиваясь мечом, и встретила оскаленную пасть, вложив в удар и страх, и ярость. Огромный седой волк пытался достать девичью шею одним прыжком, но Золотинка умела обращаться с тяжелыми веслами, о чем людоед не догадывался. Встречный удар оглушил его, волк рухнул под ноги, а Золотинка, испуганная до дрожи, не удержалась от второго, убийственного удара и обрушила ржавый клинок сверху. Седой череп хрястнул, зверь содрогнулся тощим телом и вытянулся.
Оборотень-людоед из заколдованной усадьбы. Вот как они встретились!
Золотинка судорожно сжимала меч. Волчья кровь забрызгала ступни и щиколотки, подол платья. От омерзения ее трясло. Она попятилась и едва не свалилась в яму. Взглянув над собой, она увидела, что хотенчик медленно-медленно, без сил воспаряет ввысь – оборотень испустил дух. Волчье тело заколебалось, теряя определенность, пробежала дрожь… Не седой еще старик лежал, уткнувшись лицом в окровавленные камни… Изможденные его мощи покрывал просторный кафтан и штаны, какие были приняты среди столичных щеголей добрую четверть века назад.