Рождение волшебницы
Шрифт:
– Но ведь всякое бывает, – возразила Золотинка не очень уверенно. – Не обязательно… Почему?
Пигалик ответил ей одним взглядом – укоризненным. А потом, не пытаясь доказывать очевидное, кротко заметил:
– Закон нельзя осуждать.
Золотинка повернулась глянуть, как Термина таскает царя Лепеля за вихры и тузит его под одобрительное улюлюканье зрителей. Тот ревел, словно обиженный медведь, и трусливо уворачивался, подставляя задорным кулачкам мягкие, неуязвимые под шубами бока. Он кричал, что не царское это дело шататься по канатам… Ничего не поняв в перебранке лицедеев, Золотинка вдруг сказала:
– У меня подруга была… Золотинка. Мы объявили ее царевной Жулиетой, чтобы спасти от виселицы, а потом она пропала.
– Золотинка? – переспросил пигалик. Повадки его изменились. – Вы, конечно, должны знать, что она в розыске.
– Ну да…
– И когда вы видели ее в последний раз?
– Тогда и видела. Как она ушла. Ничего не сказала и ушла.
Пигалик пытливо глянул на оскаленную Золотинкину харю и заметил сухо:
– Золотинка, именуемая также принцессой Септой и царевной Жулиетой, совершила тяжкое злодейство и понесет наказание. Это не большая тайна, нам нечего скрывать. Мы вели переговоры и всех оповестили. Ей предъявлено обвинение. По статье двухсот одиннадцатой части третьей Уложения о наказаниях.
– Что ее ждет?
Пигалик поморщился.
– Что говорить? Представьте самое суровое наказание, какое только можете вообразить. Представили? Ну?..
– Да.
– Так оно и есть, – сказал пигалик, понизив голос. – Именно так. Не сомневайтесь. Закон не дает оснований для сомнения. Судебное определение уже разослано по всему сообществу свободных пигаликов. Золотинка показала себя талантливой волшебницей и бежала. Исчезла бесследно. Надо думать, она уже далеко. Если у девчонки есть хоть капля мозгов, то далеко. Вы, люди, едва ли представляете себе в полной мере могущество пигаликов… И кстати, обязан поставить вас в известность – не как частный пигалик, а как член Совета восьми. – Он заговорил особенно бесстрастно. – Для людей установлена награда в тысячу червонцев. Если вы располагаете сведениями о местонахождении вашей подруги, – слово «подруга» он подчеркнул с умыслом, – можете обратиться к первому встречному пигалику. – И строго глянул в глаза. – Первый встречный пигалик – это я. Деньги будут выплачены вам, вашим наследникам или любому указанному вами лицу в любое время и в любом месте. Право на вознаграждение… кхм, – кашлянул он, – право на вознаграждение сохраняется за вами в течение пятидесяти лет после того, как донос… кхм… получит свой естественный ход.
– А что, это хорошо осудить человека, если его даже не выслушали?
Однозвучный голос девушки заставил пигалика возвратиться к ней взглядом: черная личина хранила бессмысленный оскал.
– Рассуждать тут можно… – сказал Буян с заметным неудовольствием. – Что разводить? Сколько я помню Уложение о наказаниях, перелистайте его с начала и до конца, потом обратно, вы ни разу не встретите слова хорошо или слова плохо. Их нет… Или вы хотите, чтобы я развил мысль и углубился в весьма тягостные, отнюдь не праздничные подробности дела?
– Что ее ждет? – просто спросила Золотинка, в тягостных подробностях отнюдь не нуждаясь.
– И откровенно говоря, – продолжал Буян, как глухой, – не вижу оснований для смягчения приговора… Видите ли, по древним законам восьми скрижалей красота считалась смягчающим вину обстоятельством. Законодатель исходил из того, что человек не волен в своей внешности, которая склоняет его ко злу и пороку. Вполне основательный подход. Однако два столетия тому назад Девятый вселенский собор утвердил иной подход, не менее обоснованный: красота признана отягощающим вину обстоятельством. Кому много дано, с того много и спрошено. Имеете что возразить?
– А Золотинка, – продолжала она все тем же ровным тоном, словно не слышала объяснений, – что же все-таки ее ждет?
– Золотинка! – воскликнул Буян, сдерживая раздражение только из учтивости. – Чего было и ожидать: по некоторым свидетельствам она красавица! Находятся свидетели, которые называют ее очаровательной! В полном ходу такие выражения, как обаятельная, прелестная! Расследование показало: девчонка обладает особым даром распространять беду и всяческие напасти. Думаю, большой тайны не выдам, если расскажу немного из того, что добыто следствием. Так вот, жили-были два простодушных, доверчивых рыбака. Эти добрые люди вскормили, вспоили и взрастили красавицу. Да-да, Золотинку! Теперь их нет: Тучка погиб, Поплева исчез. Их нет, доверчивых, честных рыбаков. И самый дом их затонул. А что ей до этого! Разве красавица оглядывается назад?! Разве она ведет учет пепелищам и затонувшим кораблям?! Вы плачете? – вдруг сообразил Буян.
Да, эти сопящие звуки, что некоторое время уже вызывали у пигалика беспокойство, эти опущенные ресницы и поплывшие влагой глаза, которые повергли его в озноб… искривившиеся губы на оскаленной харе – все вместе это означало…
– Зачем вы плачете? – спросил Буян с дрожью в голосе.
Золотинка не дала ему ответа. И это так огорчило пигалика, что он, не зная способа исправить содеянное, робко тронул девушку за руку и пожал.
– Простите, – прошептал Буян.
– Я вовсе не плачу, – слезно вздохнула Золотинка. – Я вспомнила эту несчастную… как вы говорите, красавицу… Разве ее нельзя извинить?
– Нельзя, – тихо промолвил член Совета восьми.
Рука ее ускользнула. Расстроенный и пристыженный, Буян не набрался духу удерживать девушку. Затуманенный взор его выражал скорбный вопрос.
– Прощайте, – сказала Золотинка, отворачиваясь.
Толпы пришли в движение, следуя за отважной Герминой, которая ухватила скоморошьего царя Лепеля за вихры и потащила его пред государевы очи. Золотинка поспешила смешаться с гомонящим на-
– Великий государь Юлий и великая государыня Нута! – кричала девушка-канатоходец вздорным голосом. – Рассудите нас! Прошу милости! Прикажите, государь, этому остолопу подняться на канат, как это делаю я, пусть попляшет!
Юлий поднялся. Золотинка протиснулась в первые ряды толпы, откуда ей было видно, как он взялся за поручень, подавшись вперед. Она почувствовала скованность и внутреннее беспокойство. Иного рода неподвижность угадывалась в юной государыне: узкий ворот жесткого платья, красного с золотым, резал подбородок, придавая чертам бледного детского личика неестественную застылость. Казалось, Нуте не хватает свободы, чтобы повернуться к мужу, – она скосила глаза.
– Великий государь! – не унималась внизу Термина. – Пора бы и власть употребить!
Вдруг Золотинка сообразила, что не видно Новотора Шалы, – как Юлий уразумеет без переводчика, из-за чего крик? Он собрался говорить, полагаясь, по видимости, на свои домыслы.
– Оставьте перебранку! – начал он громким, но не вполне выдержанным и ровным голосом. – Нужно проявлять снисходительность и к царям. Все распри от недостатка снисходительности. Чуть больше добродушия, и незачем будет воевать. Смотрите: вчерашние враги собрались сегодня на общий праздник. Здесь, вдали от столицы, я наместник моего отца Любомира, и пока иного нет и не сказано обратного, я принимаю начало над войском в крепости и в долине. Завтра мы продолжим свадебные торжества в стане курников. А потом возвращаемся вместе со всеми войсками в столицу. Через четыре дня мы выступаем. Таково мое повеление.