Рождение волшебницы
Шрифт:
– Это нужно?
– Защитник окажет вам нравственную поддержку, – Хрун пожал плечами, хотя это и не вязалось как будто с ободряющим смыслом сказанного. – Он как бы разделит с вами тяжесть приговора.
– В нравственном смысле?
– В нравственном, – подтвердил обличитель, после изрядного промежутка, который понадобился ему, чтобы обдумать ответ.
– Кого вы мне посоветуете?
Странное дело, Золотинка все еще не верила в действительность угрозы, которую не скрывал от нее Хрун, или, скажем так, не ощущала ее. Замечательное ее простодушие было замешано на
– Занимают ли вас новости из Словании? – сказал Хрун, пропустив ее вопрос мимо ушей.
– Ну, я понимаю так, что вы не оставите меня без новостей. Если это нужно следствию.
– Да нет, – медлительно проговорил Хрун, выравнивая на столе бумаги, лежавшие и без того правильным порядком. – Все, что необходимо для поддержки обвинения, вы узнаете на суде. Соответствующие свидетельства, донесения, общие оценки положения после того, как запущенный вами искрень начал свою разрушительную работу в руках Лжевидохина. Дурные вести не залежатся. Так что если говорить об интересах следствия, то они надежно, я бы сказал, слишком надежно ограждены.
Неторопливая, даже скучная, вязкая речь Хруна не обманывала Золотинку. Случайный взгляд, быстрый и пронизывающий, несдержанное движение руки, некстати проступивший румянец – все выдавало страстную и, может быть, беспощадную натуру обличителя по призванию, по страсти и по вдохновению.
– Словом, я имел в виду, – заключил Хрун, оторвавшись, наконец, от раскладки бумаг, – что вы, может статься, захотите узнать что-нибудь о судьбе близких.
То был упрек.
– Да, я хотела бы знать. Как там у них?.. Поплева? Он где? Нашлась ли слованская государыня? Зимка вернулась к Юлию?.. И вообще.
– Да будет вам известно, что позавчера западнее города Медни произошло сражение слованских войск под водительством великого князя Юлия с мятежниками Рукосила-Видохина. – Хрун помолчал, ожидая вопроса, но легко обошелся и без него. – Войска слованского государя потерпели поражение. Рукосил со своими приверженцами, число которых день ото дня увеличивается, продвигается к столице. Юлий, вероятно, погиб.
Ничто не выдало Золотинку, она сгребла на колене темную ткань мешковатого платья, которое сшили для нее пигалики, и продолжала слушать, слегка выпрямившись.
– Ваш названый отец Поплева, вероятно, погиб. Во всяком случае, ни о том ни о другом нет никаких известий, они не объявились. Конюший Чеглок, главный военачальник Словании, с поля битвы бежал и теперь в Толпене. Впрочем, он ненамного опередил оборотня. Очень может быть, что в этот самый час, когда мы здесь с вами мирно беседуем, Толпень уже покорился Рукосилу. Со всеми вытекающими отсюда последствиями… Хотите знать подробности сражения?
– Нет.
По сути дела, Золотинка была глубоко больна, покалеченная Рукосиловым колдовством, окаменела и застыла душой. Обличитель Хрун не понимал этого, как не понимала этого до конца и сама девушка.
– Ваш двойник, ложная Золотинка, которая, как вы нам теперь разъяснили, есть Зимка Чепчугова дочь Лекарева Колобжегская, нашлась в обозе Рукосила.
– Рукосил рассчитывает еще раз ее использовать?
– Обращаются с Лжезолотинкой как с великой государыней.
– А! – равнодушно протянула Золотинка.
Писарь, похожий на семилетнего ребенка хорошенький пигалик, оторвался от бумаги, чтобы уставиться на девушку откровенным взглядом. Запоздало спохватившись писать, он встряхнулся, и ловкое перышко замелькало. Примечательно, что не замечавший как будто писаря Хрун уловил эту недолгую рассеянность и отметил упущение легким двойным стуком по столу. Этого было достаточно, чтобы перо забегало еще усерднее, вихрастая макушка пигалика склонилась еще ниже, неким непостижимым образом выражая раскаяние.
– Должен вас известить еще вот о чем, – продолжал Хрун. – Тлокочан признал в Совете, что за три дня, какие он провел в теснейшем общении с обвиняемой, не обнаружил у нее, то есть у вас, никаких особых волшебных способностей. Ничего такого, по крайней мере, чего не умели бы наши начинающие чародеи-любители. Никто не может понять, объяснить, как это вам удалось запустить искрень… А может, это были не вы? – спросил он вдруг, подавшись вперед.
– Это была я… И я многого не знаю, – прошептала Золотинка упавшим голосом.
– Слишком многого, – подтвердил обличитель.
– У вас как казнят? – спросила она, и бледные пальцы ее блуждали по колену. Хрун же не отвечал, предполагая, может статься, за вопросом попытку разжалобить обличителя.
– Ну да, – пробормотала Золотинка, силясь ухватиться за какую-нибудь постороннюю мысль. – Да… А это… Вы ничего не говорили: Нута. Что с ней приключилось?
Обличитель пожал плечами:
– Нута пропала. Мы ее не искали, а Юлий, сколько мы знаем, не нашел. Она пропала сразу после того, как государь вошел в Толпень. Еще прошлой осенью. Глашатаи кричали по всей стране, но принцесса не откликнулась. Так что пришлось ему развестись с мессалонской принцессой заочно. Ясное дело, он не мог обвенчаться с вами, не дав отставки своей законной жене.
– Обвенчаться со мной? – потерялась Золотинка.
– Ну да. Он обвенчался с вами в Толпенской соборной церкви Рода Вседержителя. – Кажется, обличитель не издевался, в длинном, благородных статей лице его было спокойствие честного пигалика.
– Обвенчался с Чепчуговой Зимкой, – поправила Золотинка негромко.
– С Чепчуговой Зимкой, а думал, что с вами. Так что с точки зрения закона это все равно.
– А Юлий был счастлив с Зимкой? – спросила Золотинка после некоторого молчания.
Кажется, это был нелегкий вопрос для обличителя.
– Не стану врать, – сказал он и непонятно вздохнул.
– Жаль, – тихо молвила Золотинка. Потом она пожала плечами и проговорила задумчиво: – Но ведь, если я жалею, что Юлий несчастлив с Зимкой, то это что значит? Не люблю? – и она глянула на обличителя, ожидая разъяснений. С точки зрения закона.
– А вы жалеете?
Снова она усомнилась:
– Да нет. Ничего я не жалею… Кажется, и себя не пожалею, когда вы приговорите меня к смерти за невежество, что будет только справедливо, хотя и не весьма-то умно с вашей стороны.