Рождение волшебницы
Шрифт:
Явление Почтеннейшего произвело сильное впечатление на захваченную иными ожиданиями палату. Жаль только, никто не видел изумительного по отваге прыжка: рыжий кот сорвался с нависающей над раскрытым окном ветви и, точно попав на перекладину, оттуда сиганул вниз – с высоты церковного свода, то есть с высоты в пять-шесть саженей, не меньше, потому что узкие окна поднимались под самый потолок. К подножию государева престола.
Тут его и увидели. Все взоры обратились на рыжего зверя, который сжимал в зубах… покрытую зелеными побегами ветку. Падение оглушило кота, мгновение-другое он пребывал в бездействии. Этого мгновения и не
Собаки сорвались с места черными молниями.
Что оставалось? – метнуться прочь. Круто промчался кот вкруг государева престола – яростно запыхтели и заухали вслед ему едулопы. А кот, вильнув под столом государыни, рыжим пламенем проскочил открытое пространство и отчаянным прыжком, едва не оставив хвост в собачьей пасти, взлетел на стол под желтой скатертью.
Все происходило так быстро, что люди, в отличие от собак, не успевали действовать. Вихрем пронесся кот мимо всего мессалонского посольства, а за ним Рекс. Тут Почтеннейший получил преимущество перед преследователем – он сталкивался не с каждым кувшином, стаканом и судком, а рослый, на длинных ногах пес принужден был сшибать все подряд. Гости повскакивали, с грохотом падали опрокинутые стулья.
Не задержавшись, Почтеннейший перескочил к слованским вельможам правой руки и, увлекая за собой Рекса, произвел разрушительные опустошения. Потребовалось всего несколько мгновений далее, чтобы свирепый вихрь пронесся по столу актрийцев. Перескакивая по столам, кот никого не миновал, он обежал палату, вернувшись к исходной точке. Рекс гнался за ним поверху, а Цезарь метался в проходах, сшибая всполошенную знать.
Учинивший весь этот погром кот, невредимый, соскочил на пол, прорываясь к престолу, и был таков! Впрыгнул с разбега в горловину большого кувшина для костей, стоявшего у самых ног государя.
Заполошенные собаки примчались пред гневливые очи хозяина в самом жалком и унизительном состоянии. Стража уже бежала к кувшину, чтобы расколоть его вдребезги, когда раздался голос. Поскольку никто не предполагал за котом дара речи, а тем более красноречия, поскольку голос в кувшине гудел как-то особенно басовито и внушительно, со своеобразным даже величием, то Почтеннейший сумел поразить народ во второй раз. Государь, слегка как будто испуганный, но уже овладевший собой, поднял руку, чтобы остановить стражу. Смятенный шум по палате прекратился.
– О великий и всемогущий! Повелитель вселенной! – заухал голос в кувшине. – Припадаю к стопам! Бью челом в службу!
Ответом был неистовый лай – опозоренные Рекс с Цезарем не находили иного выхода для обуревавшей их ярости.
– Не вели казнить, вели слово молвить! – завывал кувшин наперекор собачьей брани.
– Цыц! – вынужден был приструнить псов чародей, но они не сразу поняли, что этот суровый, незаслуженный упрек к ним относится. – Цыц!
Однако Лжевидохин не мог уследить за собаками и за едулопами одновременно. Болотно-зеленые уроды, возбужденные суматохой до бешенства, не находили себе места. Вдруг кривоногий верзила бросился ни с того ни с сего на стоявшего в трех шагах кольчужника, ударил его коленом в спину, одновременно заламывая назад голову, чтобы сломать позвоночник. Несчастный, не издав ни звука, выронил самострел и хрустнул, ахнули товарищи – беспомощно, как дети, на глазах которых выскочивший из кустов волк хватил братишку.
Обернувшись столь резко, сколько позволяла ему старческая немощь, Лжевидохин прикрикнул. Несколько слов – едулоп выпустил жертву. Покалеченного насмерть, едва хрипящего уже кольчужника подхватили товарищи. Под окриком хозяина уроды попятились, съежились, потом опустились на колени и, наконец, легли ничком на пол.
Тем временем, не ведая, что происходит снаружи, в самых льстивых и пышных выражениях продолжал вещать кот.
– Помолчи, – велел Лжевидохин в изрядном раздражении. – Не нужно много слов. Ты кто?
– Бывший сотрудник великой Милицы, – прогудел кувшин и послушно смолк.
– Имя? – жестко спросил чародей.
– Не прогневайся, Великий, я открою его тебе на ухо. Когда я служил у Милицы, меня звали Спиком.
Лжевидохин едва приметно кивнул, признавая тем самым, что прозвище это ему знакомо.
– Ты готов служить?
– Твой раб до скончания века, о, величайший из великих!
Чародей подозвал собак, они непослушно вздрагивали под рукой и не сводили горящих глаз с кувшина.
А поглядеть же, и в самом деле, было на что, теперь и Лжевидохин насторожился: из широкой горловины выскользнул листик, поднималась зеленая лоза. Потом мелькнула кошачья лапа, цапнула веточку, пытаясь затолкать ее обратно в кувшин, но другой побег начинал выпирать рядом.
– Что это у тебя там? – спросил оборотень и невольно оглянулся, подозревая подвох и опасность. Гости теснились ближе к престолу, сколько позволяли приличия, но середина палаты – там стоял забытый в цветах скоморох – оставалась пуста, скомороха и Нуту сторонились, как прокаженных, и Рукосил тотчас понял почему. Маленькая принцесса, стиснув зубы, торопилась развязать опутавшие юношу веревки, но, верно, не могла справиться с тугим узлом. Рукосил вовсе выкинул бы этих двоих из головы, когда бы не столь грубое, на глазах двора и чужеземцев, самоуправство. К тому же сказывалось общее, витавшее в воздухе озлобление – то самое, которое бросило безмозглого едулопа на случайно подвернувшегося стражника.
– Полковник! – свирепо кинул оборотень, обернувшись к витязям. – Куда вы смотрите?! Привяжите принцессу… на пару с дураком. Да! Живо!
Несколько человек двинулись исполнять приказ.
Из кувшина доносилась возня и приглушенные чертыханья.
– Что там? – раздражительно повторил Лжевидохин. – Что за шутки?
– Ничего не могу понять! – растерянно отозвался кувшин. – Это хотенчик…
– Какой хотенчик?
– Я отнял его у пигалика, – виновато гудел кувшин. – Он украл… пигалик украл хотенчик… волшебную палочку и с ней перстень, он украл их в Межибожском дворце… Но проклятый сучок начал расти. Когда я сидел на дереве за окном. И на нем волшебный камень.
– Ну-ка, вылезай. Дай сюда, – распорядился Рукосил, ерзая в кресле. – Уберите собак, возьмите их на свору.
По указанию государя кота извлекли на свет: он удерживал в зубах сухую деревяшку, от который шли длинные шустрые побеги.
На конце рогульки тускло сверкнул камень. Рукосил сомнительно выпятил губы, не зная, верить ли собственным глазам. Камень этот был безвозвратно потерянный два года назад Паракон. Когда Рукосил осторожно принял зеленеющее растение, он окончательно убедился, что судьба поворачивается лицом… Та самая удача, что рано или поздно приходит к сильным. Паракон!