Рожденная революцией

Нагорный Алексей Петрович

– Руки вверх! – спокойно приказал Коля, обнажая пистолет. – Перепишите присутствующих, – повернулся он к Воронцову.

Все бросились врассыпную. Два человека схватили провокатора под руки:

– Хотели до конца его, шкуру, выслушать. Вы, товарищ полковник, не сомневайтесь, здесь не все слабонервные.

– Понятно, – протянул очкастый. – Хотите отыграться на мне? А что изменится? Немцы будут здесь через час!

– Выполняйте приказ, – сказал Коля.

Олег и Воронцов взяли очкастого под руки и отвели к помойке, которая приткнулась у глухой стены

соседнего дома. Очкастый еще не понимал, не догадывался, что сейчас должно произойти, и только сверлил Колю и его спутников полным ненависти взглядом.

– Документы, – подошел к нему Коля.

– Нате, – очкастый швырнул бумажник на асфальт, к ногам Коли. Тот наклонился, подобрал бумажник и вынул из него потертый паспорт в кожаной обложке. В паспорте лежало командировочное удостоверение.

– Мальков Евсей Иванович, – вслух прочитал Коля. – Техник-дантист 2-й стоматологической поликлиники, направляется в Ташкент для получения материалов на протезирование раненых красноармейцев.

– И с каких это пор в Ташкенте больше цемента для зубов, чем в Москве? – удивился Воронцов.

– Не ваше дело! – бешено рявкнул Мальков. – Уж вам-то немцы кишки выпустят!

– Объявляю вам, – негромко сказал Коля, – что согласно постановлению ГКО вы, как провокатор, только что призывавший к нарушению порядка, будете расстреляны. Выполняйте. – Коля посмотрел на Олега. Тот снял автомат с плеча и передернул затвор.

– Не-е-е-ет! – Мальков бросился навстречу Олегу, но короткая автоматная очередь отбросила его к стене.

Коля повернулся к свидетелям:

– Утром его подберет специальная машина. Вас прошу проследить, чтобы к нему никто не подходил.

…Отряд шел по Сретенке. Смеркалось. Над городом повисли аэростаты воздушного заграждения.

– Я позвоню и сразу догоню. – Коля зашел в будку телефона-автомата, набрал номер. Ответил женский голос.

– Нина? – спросил Коля.

– Это вы, Николай Федорович? – обрадовалась Нина. – Витя не звонил? Не заходил?

– Витя на фронте, девочка. Около Москвы один из самых тяжелых фронтов. У тебя все в порядке?

– Да, Николай Федорович. Я сейчас на строительство укреплений уезжаю, так вы, если что, Вите передайте. Ладно?

– Все будет, как надо. Счастливо тебе, – Коля повесил трубку.

У Витьки, конечно же, были неприятности из-за этой девушки. В кадрах узнали немедленно. Витьку вызвали, обвинили в «неразборчивых связях». «Либо она, либо органы, – сказал Витьке начальник кадров. – Выбирайте». «Уже выбрал, – спокойно сказал Витька. – Она…» Коле стоило огромного труда все уладить. Пришлось обращаться к Никифорову. Тот помог, но оговорился: «Я, Кондратьев, твою любовь к подобным авантюрам с девятнадцатого года помню. У тебя и сыновья такие же. Ты уверен, что эта Нина Хвылина, дочь матерого преступника, – порядочный человек и пара твоему Виктору?»

– Уверен, – ответил Коля и хмуро добавил: – А ты, между прочим, и в Маше сомневался, Никифоров.

– Ладно, – примирительно отозвался Никифоров. – Тебе, как и раньше, ничего нельзя сказать. Я позвоню в кадры. Лучше,

если она вообще сменит фамилию.

– К тому идет, – улыбнулся Коля.

А теперь Витька на фронте. Нина уезжала тоже почти на фронт. «Обидно вообще-то, – думал Коля. – Стольких нервов стоила всем эта любовь, что теперь они обязаны, не имеют права не встретиться!»

Коля догнал колонну, когда она уже заворачивала в боковую улицу. Впереди, у подъезда старинного «доходного» дома притормозил «пикап». Шофер в штатском выскочил из кабины и скрылся в дверях. Коля ускорил шаг. Он уже подходил к подъезду, когда навстречу ему снова вышел шофер, а следом за ним старик лет семидесяти с большим чемоданом в руках. Старик бросил чемодан в кузов автомобиля, сказал просительно:

– Две минуты, голубчик. Все же я не могу один. Пойду, еще раз попробую, может, и уговорю, а?

– Ладно. – Шофер посмотрел на часы. – Две минуты можно.

– Чья машина? – Коля подошел к кабине.

– Машиностроительный завод, товарищ полковник, – выскочил из кабины шофер. – Вы не сомневайтесь. Это вот папаша нашего директора. – Он кивнул в сторону старика. – А мамаша внизу сидят, кучервяжутся, не хотят эвакуироваться.

– Кочевряжутся – вы хотели сказать, – поправил Коля. – Документы, пожалуйста.

Шофер предъявил путевой лист, старик – разрешение на выезд.

– У меня все честно, товарищ полковник, я не крыса какая-нибудь. Прошу вас, – вдруг сказал он умоляюще, – зайдемте к нам, уговорим жену! Ей семьдесят четвертый год пошел, она должна, должна уехать! А вас она наверняка послушает.

– Хорошо. Идемте.

В подъезде старик вынул из кармана ключ очень сложной формы и, перехватив Колин взгляд, сказал:

– Нас обокрали в прошлом году. Так я придумал такой замок, что его ни один вор не откроет!

– Вы слесарь?

Старик гордо поднял голову:

– Я – мастер! – Он сразу съежился, сник и добавил просительно: – Вы уж с Аней моей порезче, она женщина неприступная.

Они вошли в комнату, старик сказал фальшивым голосом:

– Аня, вот и товарищ полковник из милиции требует – надо ехать.

Коля увидел статную старуху с высокой прической. Она сидела за столом прямая, как палка.

– Милиция? – спросила она равнодушно. – Когда у нас случались скандалы, соседи всегда вызывали милицию – очень уж им хотелось нас опозорить. А милиция ни разу не приехала! Наверное, у нее были более важные дела? – Она посмотрела на Колю выцветшими глазами и усмехнулась: – У вас, я полагаю, тоже есть более важные дела?

Коля невольно улыбнулся:

– Вы задерживаете машину.

– Нет. Егор пусть едет, а я остаюсь.

– Однако… Аня, – робко начал старик, но она прервала его:

– Ты, Егор, – мастер. Твое место на заводе, рядом с сыном!

– До свидания, – Коля направился к дверям.

– Бог защитит нас и здесь, – тихо сказала старуха. – Москва не падет.

Коля вышел из подъезда. «Пикап» еще стоял – шофер не посмел уехать.

– Подвези, – попросил Коля и сел в кабину. Выскочил из дома старик: