Рождественское перемирие
Шрифт:
– Семь, - ответил Кингсли.
– Не то, чтобы я считал.
Он считал.
– Клянусь, у меня нет скрытых мотивов, - пообещала Нора, верный признак лжи.
Сорен быстро ослабил веревки, и Нора освободила руки. Она медленно села и потянулась, а Сорен лег, его голова приземлилась на подушку. Нора легла на него, поцеловала губы, глубокий поцелуй, на который Сорен ответил с зубами, языком и страстью. Нора оторвалась от него, но только чтобы поцеловать в шею, а затем широкую грудь, его твердый живот, бока и бедра. Она задержалась на бедрах, и Кингсли понял,
Однако Сорен был истинным доминантом, и все, что ему потребовалось это прочистить горло, чтобы сообщить ей, что дальнейшая задержка сыграет против ее интересов. Нора поняла намек. Она встала на четвереньки между его бедер и взяла в рот его член. Кингсли наблюдал, как девушка медленно сосала его и вбирала до самой глотки, затем отпускала до головки, которую щедро облизывала языком. Но Кингсли не хотел просто смотреть. Он был таким твердым от таких интимных прикосновений к Сорену, что снова нуждался в оргазме. Он встал на колени позади Норы, которая была слишком поглощена своей задачей, что даже не заметила, как он надел презерватив. Но когда он оказался позади, обхватил ее бедра и начал погружаться в нее... она заметила.
Она зарычала, все, что она могла с полным ртом, но не перестала сосать. Ее лоно, казалось, восстановилось после встречи со смертью. Оно было жарким и влажным, и гостеприимным, когда Кинг толкнулся в нее, проникая в киску, а Сорен в рот. Кингсли не знал, кто кончит первым, он или Сорен, но выгоднее ставка будет на Кингсли. А на самом деле, не важно, кто кончит первым, здесь все были победителями. И существовал ли лучший вид в мире, чем этот - Сорен на спине, его член во рту Норы, его руки крепко обхватывают ее шею, а член Кингсли внутри нее? Он погружался быстрыми короткими толчками, пока она отсасывала Сорену.
Кинг мог бы продержаться дольше, если бы не совершил ошибку, посмотрев на Сорена. Нора мастерски отсасывала, Кингсли знал об этом по себе, и даже Сорен мог потерять от нее голову. Он откинулся на подушку, его длинная шея обнажена, глаза закрыты, а пальцы впивались в затылок Норы с такой силой, что на завтра останутся синие синяки. Сорен широко развел бедра, приподнимая их и трахая рот Норы, и вся сцена была настолько бесстыдной, что Кингсли не выдержал. Он сдался, вколачиваясь в истекающую киску Норы, и кончил с низким рычанием. Он услышал стон, низкий гортанный стон, и увидел, как Сорен еще раз поднял бедра, и Кингсли понял, что тот кончает в рот Норы. Кингсли сел на пятки, а Сорен откинулся на спину.
Нора поднялась, повернула голову и схватила Кингсли для поцелуя. Он был внезапным, неожиданным, и когда она открыла рот, он почти кончил. Она не проглотила семя Сорена. Она держала его во рту и теперь передавала ему с поцелуем. Кинг обхватил ладонями ее лицо и поцеловал сильнее, чем делал это когда-либо раньше. Он слизал каждую каплю, вытекающую из ее рта, и проглотил, с жадностью до спермы Сорена, об остатках которой и не подозревал.
И когда он принял последнюю каплю, она отстранилась и облизнула губы.
Затем подмигнула ему.
– С Рождеством, Кинг.
Лежа на кровати, Сорен спросил: - Я хочу знать, что это было?
И Кингсли, и Нора согласились что, скорее всего, нет.
Несколькими минутами позже, после выпитой воды и выключенного света, трое лежали в постели Сорена, теплой и уютной под теплым зимним одеялом.
Нора вытянулась на Сорене, ее голова в центре его груди, глаза закрыты и, казалось, девушка уже уснула.
– Как она это делает?
– спросил Кингсли, лежа рядом с Сореном.
– Засыпает по щелчку.
– Ты бы тоже вырубился, если бы принимал два члена одновременно, - сонно пробормотала Нора.
– Шш… - сказал Сорен и погладил ее спину.
– Спи, Малышка.
– Ничего, если мы останемся?
– спросил Кинг.
– Я бы не выключил свет, если бы был против, - ответил Сорен.
– А даже если и был бы, она уже отрубилась.
– Мы уверены, что на этот раз она спит?
– спросил Кингсли.
Сорен взял прядь ее волос и пощекотал ею ее нос. Она спала. Так как Нора была на груди Сорена, Кингсли занял свое обычное место на животе Сорена. Это продлилось около одной минуты, пока Сорен не вздохнул тяжело.
– Так очень неудобно, - произнес Сорен.
– Для тебя, может быть, - заметила Нора.
– Я просто в восторге.
– Я человек, а не сковорода. Элеонор, пожалуйста, заканчивай. Кинг, ты тоже.
– Я бы лучше кончила для тебя, - ответила она.
Сорен вознаградил эту дерзость звонким шлепком по ее попке. Нора захихикала и перекатилась на бок.
– Дети, - вздохнул Кинг.
– Их никак не уложить спать, когда они знают, что Санта вот-вот придет.
Сорен потянулся и даже в темноте Кинг видел, как он закрыл глаза и приготовился ко сну. В конце концов, Кингсли бы тоже уснул, но не сейчас. Он хотел насладиться этим моментом, в постели Сорена, с его новой Госпожой и его старым хозяином.
– Кинг, - тихо позвал Сорен.
– Oui?
– Я хочу знать, что это было.
Кингсли улыбнулся. – Игра в снежки?
– Да, - ответил Сорен.
– Эм... сегодня днем я был у Ma^itresse, и сказал, в шутку, честно, сказал, что все, что я хочу на Рождество, это проглотить твою сперму. Как в старые добрые времена.
– Хм...
– задумался Сорен после обдумывания этой информации.
– Я рад, что именно Элеонор была посредником при доставке этого подарка, а не Санта Клаус.
– Что? Тебе никогда не отсасывал мужчина в красном костюме с белой бородой?
– На самом деле, нет.
– В конце восьмидесятых, mon ami, у нас были очень разные жизни.
– Слава Богу.
Сорен повернулся на бок, лицом к Норе. Он поправил свою подушку и подтянул одеяло. Небо прояснилось, снег перестал идти, и взошла луна, озаряя своим светом спальню Сорена. Кингсли повернулся к спине Сорена и, прежде чем успел остановить себя, поцеловал Сорена между лопаток. Он положил ладонь на бедро Сорена, и когда тот не возразил, нежно прикоснулся к члену.